Линия огня - Василий Орехов

В любом случае не стоило им этого делать. Некоторое время вертолет неподвижно висел над лесом – видимо, пилот докладывал обстановку и запрашивал инструкции. А затем, получив информацию, что в этом районе не работает взвод военных сталкеров, вертолетчик подал свою винтокрылую машину вперед и открыл бешеный огонь из спаренных крупнокалиберных пушек-пулеметов.

Оглушительный грохот заставил меня снова вжаться в землю. Черт, мелькнуло вдруг у меня в голове, а ведь место как раз то самое, где мы с американскими «туристами» из ЦРУ проникали через Периметр. Вот как история-то повторяется. Нет, теперь этот участок Периметра наверняка перекроют капитально. Два столь громких происшествия за такой короткий срок – слишком много. Перебросят сюда с северо-запада несколько механических роботов-куриц, которые будут палить из пулеметов во все, что шевелится в радиусе двухсот метров. А посреди просеки оборудуют новую долговременную огневую точку. Извините, коллеги, что испохабил вам некогда тихий участок Периметра, но, видит Черный Сталкер, это не моя вина. Клану темных, похоже, придется теперь ответить на ряд очень неприятных вопросов, даже если похитители и их группа поддержки действуют по собственной инициативе.

Темные активно двигались и стреляли из автоматов, поэтому основной огонь вертолетных пулеметов достался им. Наши понемногу отползали назад, прячась в ямах и буреломах, пока безжалостные потоки крупнокалиберных пуль кромсали тела наших противников. Потеряв нескольких человек, темные начали ожесточенно обстреливать «фокс» из автоматов, и он, качнувшись, сместился влево и скрылся за кронами деревьев – видимо, пилот опасался, что у бандитов есть «це-це», либо приборы вертолета в самом деле зафиксировали сквозь листву лазерный прицел этой ручной ракетной установки, наводящей ужас на войска Альянса в центральноафриканских джунглях.

Уходить было некуда: позади открытая со всех сторон долина, заваленная трупами мутантов, впереди темные, справа редкий подлесок, слева болото. Оставалось только забаррикадироваться понадежнее и надеяться, что на тепловом детекторе «фокса» мое неподвижное тельце будет выглядеть как еще не успевший остыть труп. Как говорит в таких случаях один страус, если уж поймал нокаут, сынок, лежи и не дергайся, набирайся сил.

Вражеский боевой вертолет над головой – это, конечно, такой нокаут, что лучше действительно не дергаться.

С одного из псевдокрыльев «фокса» с шипением сорвалась ракета «воздух – земля» и, прочертив в пространстве длинный дымный след, скрылась за деревьями. Раздался оглушительный взрыв, землю подо мной качнуло. Снова заработали пулеметы, их звук изменился, стал менее глухим и тукающим – похоже, теперь их жерла были повернуты в нашу сторону. Затрещали лопающиеся от прямых попаданий стволы деревьев – все ближе и ближе ко мне. Я забился под толстый пласт земли, вывороченный корнями покосившегося дуба, плотно прижался ко дну ямы, стараясь не шевелиться и не вздрагивать от оглушительных разрывов над головой. Ты что, дурак, не видишь, что тут труп? Мочи лучше темных!..

С отвратительными сочными шлепками две крупнокалиберные пули вонзились в комель дуба и увязли в толстом массиве грунта. Меня щедро осыпало земляной крошкой. Вертолет прекратил стрельбу, с сомнением покачивая острым металлическим рылом. Мать твою, брат, панически подумал я, ну зачем тебе расходовать ракету на одинокого бродягу, который скорее всего и так уже покойник? Вам что, в гарнизоне, ракеты девать некуда? Расслабься, развернись, сзади наверняка еще ползают недобитые темные. Смотри, шмальнут из «це-це», костей не соберешь…

Вертолет по-прежнему висел над моей головой. Возможно, он фиксировал на этом направлении не только меня, но еще и Патогеныча, Храпа и Муху с Енотом. Не знаю. Однако с каждой секундой во мне крепла уверенность, что пилот не пожалеет ракеты. Просто из принципа. Всякий человек, применяющий оружие в Зоне и не являющийся представителем миротворческих сил, по определению есть опасный преступник и террорист, действия которого должны быть пресечены самым решительным образом.

Нервы у меня были на пределе. Грохочущий прямо над головой боевой вертолет, из-под брюха которого вот-вот сорвется осколочная смерть, – прекрасное психогенное оружие, способное довести до нервного срыва самого махрового флегматика. Мне страшно хотелось вскочить и обстрелять его из автомата. Только делать это, разумеется, было никак нельзя – именно этого он от меня и ждал.

«Фокс» дал по мне еще одну очередь из пулемета, и снова внушительный слой грунта принял в себя предназначенные мне пули. И когда я уже решил, что ракеты не миновать, в поредевших от обстрела кронах деревьев вдруг вспыхнуло крошечное солнце, которое, стремительно набирая скорость, устремилось к вертолету.

«Скай фокс» успел только чуть развернуться, подставив вместо хрупкого хвостового винта бронированный бок. Полыхнуло с грохотом, меня разом ударило по барабанным перепонкам, так что я на некоторое время совершенно оглох. Вокруг меня посыпались на землю зазубренные обломки – не то от корпуса вертолета, не то от ракеты «це-це». Выходит, не зря пилот опасался: в последнее время «Монолит» несколько раз обстреливал армейские воздушные патрули из портативных ракетных систем – видимо, в Зону попала крупная партия контрабандных ручных ракет «земля – воздух». Теперь ясно, отчего темные не испугались сделавшего боевой заход «фокса». Вот только что-то у них не вышло как надо: то ли стрелок с «це-це» слишком замешкался, то ли первая ракета просто не сработала, поэтому выжившим после пулеметного обстрела боевикам срочно пришлось расчехлять вторую.

От взрыва вертолет снесло вбок, но он остался в воздухе, даже напротив, начал набирать высоту. И только когда он поднялся метров на сто, я сообразил, для чего он это делает, и судорожно вцепился в окружавшие меня корни дуба, постарался слиться с землей, понимая, что через несколько мгновений наступит ад.

Ад наступил в расчетное время плюс полторы секунды.

Где-то в вышине раскатился глухой зловещий звук – словно гигантской кувалдой, обернутой в вату, ударили в железный лист титанических размеров. Пространство вокруг меня отвратительно содрогнулось, подалось чуть назад, затем рывком дернулось вперед, когда где-то в вышине раздался громоподобный треск, как будто рывком разорвали гигантскую мокрую тряпку. Ураганный поток воздуха, устремившийся к эпицентру взрыва, взлохматил мне волосы, ухватил за шкирку, пытаясь потащить за собой. Оглушительно затрещал толстый ствол медленно заваливавшегося дуба, выкручиваемого из почвы невидимыми пальцами. Я судорожно цеплялся за толстые корни, однако меня неудержимо волокло в ту сторону, куда вертолет нанес удар глубоковакуумным боеприпасом. Не так давно мне уже посчастливилось оказаться в непосредственной близости от эпицентра подобного взрыва, но тогда я находился на глубине нескольких метров в брошенном армейском бункере. И все равно удовольствие вышло значительно ниже среднего. Этот оказался не таким мощным, однако сейчас я был на поверхности. А самые страшные разрушения глубоковакуумный боеприпас причиняет на открытой местности – в более плотных, чем воздух, средах ему приходится тратить гораздо больше энергии на то, чтобы взломать структурную решетку материи.