Багровая параллель - Сергей Кольцов

Линия фронта стабилизировалась где-то на 50 километров южнее 38-й параллели. Война приняла позиционный характер.

* * *

Выйдя из кают-компании, как мы в шутку называли столовую, я пошел к казарме. Там, на втором этаже, размещался наш кубрик, где жила моя группа и я, ее командир. Кстати, капитан Кейметинов из отряда ушел. Сейчас он служит советником у китайцев. Двухэтажное кирпичное здание казармы построено еще японцами. Вообще, весь наш маленький военный городок на морском побережье — это три здания и гараж для машин, огороженные забором с колючей проволокой.

Расположение отряда охраняется нашими матросами срочной службы из подразделений технического и тылового обеспечения. Внешне эти ребята ничем не отличаются от китайцев или корейцев.

Мы все одеты в китайскую или корейскую форму без знаков различия. Только на ногах у меня родные яловые сапоги. Зимой здесь они в самый раз.

Установить место базирования нашего отряда заокеанским коллегам весьма проблематично. Что-то может определить только их радиоразведка по пеленгам и засечкам, и то вряд ли. Наши связные машины, если работают на передачу, постоянно перемещаются. На базе только приемный радиоцентр. Все наши постройки удачно вписаны в сосновую рощу и накрыты масксетями. От атак с воздуха нас прикрывает наша зенитная батарея.

— Товарищ капитан-лейтенант, разрешите обратиться? — рука матроса лихо, по уставу, взлетает к китайской шапке-ушанке со звездочкой. На меня направлен внимательный взгляд черных глаз.

— Ладно, Тимур, не тянись, не на плацу. Говори, чего там?

Мы с ним земляки. К тому же этот парень — высококлассный радист, побывавший в серьезных переделках на линии фронта. Причем он побывал не только под обстрелами и бомбежкой. Знаю, что на своей машине они выходили из окружения. Это тоже сближает нас, несмотря на разницу в званиях. Это чувство близости, знакомое каждому, побывавшему под огнем.

— К Бате вас вызывают, Виктор Васильевич. — Матрос уже опустил руку.

— Понял, спасибо, Тимур.

— Значит, опять вам туда. — Матрос мотает головой, показывая на юг, куда ветер несет крупные пушистые снежинки.

* * *

— Разрешите, товарищ командир. — Я захожу в кабинет на первом этаже.

— Заходи, тезка, присаживайся, — так один на один зовет меня Батя.

Он одет в теплый светло-коричневый свитер из верблюжьей шерсти. В зубах у него трубка. Он отпустил бороду и сейчас похож на шкипера торгового флота. Нет, наверное, на капитана китобойного судна.

Усаживаюсь перед большим рабочим столом. Мельком вижу висящую на стене справа карту.

Леонов молча глядит на меня. Потом, медленно, взвешивая каждое слово, начинает говорить:

— Там, в Москве, срочно понадобился новый американский вертолет. Операция уже фактически началась. Группа из Москвы уже здесь. Операция проводится совместно двумя ведомствами [175]. Понял?

— Не совсем, Виктор Николаевич. Мы-то здесь при чем? Москвичи приехали, ну и пусть берут этот чертов вертолет. У нас своих задач выше крыши. — Я смотрю прямо в лицо командира.

— А вот тут-то и собака зарыта, тезка. Мы должны обеспечить проведение операции. Их командир завтра приезжает к нам. А пока давай вдвоем подумаем, что и как можно сделать.

— Сил и средств обеспечения будет достаточно. Флот и авиация помогут. Сделают все, что возможно.

— Кстати, в этой группе спецы что надо. Кроме разведдиверсионной подготовки и знания языков, все могут управлять самолетом, планером, вертолетом.

— Виктор Николаевич, а где же они успели вертолет освоить, если он даже у янки секретный?

— Не знаю. Не спрашивал. Сам понимаешь, в нашей работе лишних вопросов не задают. Смотри сюда. — Леонов подходит к висящей на стене карте. На ней нанесена обстановка — положение наших сил и противника. — Смотри, тезка, — Леонов ткнул в карту чубуком трубки, — это тридцать километров от линии фронта. Вот здесь, на побережье, взлетно-посадочная площадка для вертолетов поисково-спасательной службы. На площадке постоянно находятся два вертолета. С моря побережье охраняется патрульными катерами, а на берегу зенитная батарея. Зенитки калибра девяносто миллиметров могут прекрасно работать и по морским целям. Рядом расположена РЛС разведки воздушных целей. Вот посмотри еще аэрофотоснимки. — Леонов достал из стола конверт.

Глядя на снимки, я понял, что над этой базой недавно пронесся наш «миг» с фотоаппаратурой.

Батя замолчал, пытливо наблюдая, как я смотрю на плановые и перспективные снимки. Трубку он опять сунул в рот. Командир знает, что я табачный дым на дух не переношу, поэтому и не курит при мне. Вообще-то я считаю, что настоящий разведчик не имеет права курить — здорово снижается обоняние. Это мое глубокое убеждение.

— То, что у них полное господство в воздухе, понятно. Поэтому парашютное десантирование группы исключаем. Самолет эта РЛС еще на подходе засечет. Да и местность — сплошные горы, а сейчас, зимой, там постоянный ветер с материка. У земли метров десять в секунду, а то и больше. Тут без всякой войны разобьешься. Да и группу в любом случае разметает, — говорит командир. — Значит, высадка с моря. С подлодки, катер тоже отпадает. Но… — Он, немного помолчав, вытащил трубку изо рта. — РЛС данного типа универсальна. В зависимости от высоты поднятой антенны она работает по воздушным и по надводным целям. Так что всплывшую подлодку они обнаружат сразу и возьмутся всерьез. Как высаживаться, если мы ничего не знаем? График прохода патрульных катеров — это, ладно, радиоразведка определит. Янки в эфир всегда вовремя выходят. А вот что на берегу?

— Система охраны, график патрулирования, инженерные заграждения. Без знания всего этого, без доразведки объекта группу высаживать нельзя! Это безумие!

— И об РЛС, кстати, тоже надо позаботиться.

Сказав это, он многозначительно посмотрел мне в глаза. Шевельнулись его кустистые черные брови. Сейчас, со своей шкиперской бородкой, которую он периодически отпускает, Батя похож на капитана пиратского брига. Особенно когда яростно грызет свою трубку.

— Твое мнение, тезка? — Виктор Николаевич требовательно посмотрел мне в глаза.

Я смотрю на карту. Вдоль берега тянется горный хребет. Высота — около полукилометра. От хребта до берега моря по карте — километр или чуть меньше. Вертолетная площадка с казармой для технарей, летчиков и подразделения охраны почти у подошвы горы. Да, отсюда им удобно летать на север вдоль берега моря. А вот со стороны хребта они точно никого не ждут.

— Есть идея, Виктор Николаевич. Прыгать надо вот сюда. — Я ткнул отточенным карандашом в низину между хребтом и отдельной высотой. — Участок метров сто в длину и пятьдесят в ширину. Прыгать нужно с У-2[176] с двухсот метров. Опытный летчик пройдет за хребтом на малой высоте. Эрэлэска на малых и сверхмалых его никак не увидит.

Леонов мельком смотрит на карту и говорит со мной, как с маленьким:

— Витя, если тебе жить надоело, — это одно. Но здесь речь идет о серьезной операции. Москва-матушка бьет с носка. Им срочно этот вертолет понадобился. — Вздохнув, добавляет: — Мы в Отечественную прыгали на горы в Норвегии. Часто бывало, что кто-то ломался. Да и похлеще было. В сорок четвертом командир группы капитан третьего ранга Лобанов погиб. А его группу всю разметало по побережью. Вот так, брат, при ветре-то прыгать.

— Виктор Николаевич, выслушайте меня, пожалуйста, — перебиваю я командира.

— Ну, говори. — Он опять пытливо смотрит на карту.

— Виктор Николаевич, вы слышали, где и как приходилось десантироваться нашим ребятам из сорок второго полка НКВД?

— Нет. Первый раз об этой части слышу. Это ведь не ваша бригада? Давай поподробнее, — на жестком лице Леонова требовательно шевельнулись брови.

— В сорок третьем НКВД разделили на два наркомата. Потом нашу бригаду переформировали в Отдельный отряд НКГБ. Задачи стали только по оперативным и стратегическим тылам немцев и их союзников. Каждый парашютно-десантный батальон минеров был нацелен на свое направление. Нас, правда, водолазов-минеров, везде кидали.

— А вот в НКВД свою десантную часть сформировали. У меня друга, замкомандира группы, осенью сорок четвертого туда забрали. В этот полк он уже после курсов младших лейтенантов прибыл.

— А зачем в НКВД такой полк, у них ведь задача — охрана тылов?

— Про бандеровцев знаете, Виктор Николаич?

Леонов утвердительно кивает.

Я продолжаю:

— Немцы их прекрасно вооружили, и запасов у них в схронах хватало на долгую войну. Тяжелого вооружения хватало — пушки, минометы, зенитки «Эрликон».