На гребне войны - Михаил Серегин

– Развяжи одну парочку, – махнул рукой Сергей, – а то они и правда пойдут на корм крабам.

Вытащив из-за пояса нож, Мумба полоснул по веревке, стягивающей двоих матросов. Прыгнув с борта тральщика, он уцепился за трап в тот самый момент, когда корабли стали расходиться. В эту секунду на палубе тральщика появился Чеботарев. Покачиваясь, он сжимал в руках «скорпион».

– Рок, Рок, – заорал он, стараясь перекричать шум волн и завывание ветра, – чтоб ты сдох, Рок!

Он надавил на курок, и в надстройки «Вэндженса» ударил град пуль. Дудник, который продолжал сидеть за пультом пулемета, поймал его в перекрестье прицела и нажал на гашетку.

Чеботаря буквально разорвало в клочья, разметав ошметки по палубе.

ГЛАВА 16

– Корабль, капитан, – Назарет, словно забыв о существовании внутренней связи, вбежал в ходовую рубку, где Ким оказывал помощь боцману, а Немец находился за пультом управления, – тот самый…

Он показывал пальцем куда-то в темноту океана, где поблескивали ходовые огни идущего наперерез «Вэндженсу» судна.

– Что за корабль? – Рок, стоявший рядом с Немцем, повернулся к радиометристу.

– Кажется, торпедник, такой же, как унас.

– Пограничники? Откуда они здесь?

– Нет, – покачал головой Назарет, – раскраска другая. Этот, кажись, серый. Такой у Михея. «Гремучий», ты же знаешь.

Рокотов действительно знал этот корабль. Михею он достался практически даром, в отличие от Рока, который немного все-таки заплатил пограничникам за списанное судно. Это был торпедный катер с когда-то демонтированным, а потом вновь установленным вооружением. Правда, торпедного аппарата на нем не было, Михей считал, что в море он ему не пригодится. И потом, с ним было слишком много проблем. Но зато зенитных пулеметов было два: сорокапяти – и тридцатисемимиллиметровый.

Рокотов поглядел на часы. Если бы получилось подманить «Гремучий» к «Кальмару» в тот момент, когда у того сработают мины, можно было бы отвлечь его от погони за «Вэндженсом». Основная проблема «Вэндженса» была в том, что горючее было на исходе. Неувязка с ромом не давала возможности договориться с пограничными топливозаправщиками или же перехватить какой-нибудь танкер, идущий на Таруту. К тому же и денег было в обрез.

Рокотов принял командование на себя. Немец, посасывая трубку, спокойно отодвинулся в сторону, готовый в любую секунду принять управление кораблем на себя или же дать капитану совет.

Боцман отстранил Кима, обрабатывающего ему рану на голове, и поднялся, чтобы получше рассмотреть приближающийся катер.

– Ой дэржите мэни шестэро, бо витдався з крыком!

– Увернется, – покачал головой Рокотов.

«Вэндженс» в этот момент находился почти на одной прямой с «Кальмаром» и «Гремучим». «Гремучий» шел ему наперерез, рискуя зацепить тральщик, дрейфующий между двумя торпедными катерами. Нос «Вэндженса» был направлен в сторону носа «Кальмара», и если бы удалось пройти рядом с тральщиком, то торпеднику Михея пришлось бы сделать большой круг, чтобы выйти на траверз с торпедным катером Рокотова.

– Средний вперед, – приказал Рокотов, и катер, заурчав машинами, двинулся к «Кальмару».

– Ты что?! – Боцман подлетел к капитану. – Хочешь протаранить эту посудину?

– Сиди спокойно, Степан Ильич, – рявкнул на него Рок.

Нос «Вэндженса» неотвратимо надвигался на нос «Кальмара», качавшегося на волнах. Между ними оставалось не больше двух кабельтовых, когда Рок дал команду: «Право руля». Рассекая волны, «Вэндженс» отклонился от прямого столкновения и только чиркнул бортом о нос тральщика. Маневр удался. Но это было еще не все. Рокотов решил спрятаться от торпедного катера Михея за тральщиком.

– Лево руля, полный назад, – прозвучала следующая команда, и торпедный катер, миновав нос тральщика, встал под его защиту.

Этот маневр позволил «Вэндженсу» занять более удобную позицию. Так как на корме у него орудий не было, теперь он занял место, с которого мог вести огонь по «Гремучему», если тот сделает круг и направится в их сторону.

– Кэп, – раздался голос Палермо по внутренней связи, – «Гремучий» пытается связаться с нами.

– Узнай, что он хочет.

– Предлагает нам лечь в дрейф, – через пару минут отозвался Палермо.

– Пошли их куда подальше, – усмехнулся капитан. Он посмотрел на часы и связался с Дудником.

– Пора приготовить торпеды, маэстро.

Если расчет Рока был верным, то «Гремучий», сделав разворот, должен был через пару минут пройти левым бортом как раз перед носом «Вэндженса». Так все и получилось. Дудник посадил за пулемет Лешку, а сам устроился в кабине торпедного аппарата, который мгновенно вырос над палубой.

Ракета-торпеда «81-Р» вылетела из трехтрубного торпедного аппарата в тот момент, когда нос «Гремучего» едва показался из-за носа тральщика. Пролетев метров пятьдесят по воздуху, она плюхнулась в воду, на несколько секунд зарывшись в волну, и показала свой тупорылый нос, когда до борта «Гремучего» оставалось не больше трех кабельтовых.

На борту «Гремучего» заметили вспышку из сопла торпеды, но уже поздно было что-то предпринимать. «Гремучий» взял резко влево, пытаясь пропустить торпеду рядом с бортом, но было поздно. Торпедный катер Михея дал полный ход, но начиненная взрывчаткой сигара неумолимо надвигалась на него, грозя проломить его броню. С борта «Гремучего» затарахтели зенитные пулеметы, но волнение было такое сильное, что прицельный огонь не достигал цели. Несколько снарядов даже задели торпеду, отрикошетив от ее округлого тела, не причинив ей никакого вреда.

– Есть, – прошептал Рок еще до того, как торпеда врезалась в корму «Гремучего». – Дудка молодец.

– Умно, капитан, – боцман кивнул, нарисовав концом сигары, торчавшей изо рта, замысловатую кривую.

Двигатели торпеды сделали последний рывок, и громадная сигара со злобой впилась в борт торпедного катера Михея. Проломив бронированный корпус, заряд торпеды вспенил воду рядом с бортом «Гремучего» и разворотил ему обшивку.

В воздух рядом с кораблем поднялись клубы пара, огня и соленых брызг, заслонив часть судна от наблюдателей с «Вэндженса». Двигатели катера в то же мгновение замолкли, так как заклинило вал винта, и корабль начал быстро оседать на корму и на левый борт. Только благодаря водонепроницаемым переборкам он остался на плаву, но утратил способность двигаться. Пройдя по инерции еще один кабельтов, он закачался на волнах, беспомощно, словно пробка, выстрелившая из бутылки шампанского. С борта «Гремучего» в туже секунду застрочили пулеметы, но на «Вэндженсе» никого не задело, только повредило несколько иллюминаторов в ходовой рубке и рубке радиста, которая находилась сразу за ходовой. В ответ им заговорил пулемет, на гашетку которого надавил Алексей, заменивший на турели Дудника. Огонь тоже был не слишком прицельный, но на «Гремучем» срезало мачту вместе с ходовыми огнями.

– Лево на борт, полный вперед, – Рок плотно сжал зубы, – хватит с них.

Пройдя в нескольких десятках метров от носа «Гремучего», «Вэндженс» развернулся и взял курс на Таруту.

С борта торпедного катера было видно, что на «Кальмаре» запустили двигатели и начали приближаться к «Гремучему», чтобы оказать помощь его команде. При такой волне было очень трудно пришвартоваться, а тем более снять экипаж с борта, но на тральщике, видимо, решили, что нельзя бросать товарищей на произвол судьбы.

Мины, переставленные и перезаряженные Мумбой, сработали как раз в то мгновение, когда оба корабля стояли бортами друг к другу. Один за другим три взрыва прогремели среди завывания ветра и шуршания волн, а следом начали рваться баки с горючим, находящиеся на борту тральщика. Пламя сначала окутало весь тральщик, а потом перекинулось на «Гремучий». Двигатели на «Кальмаре» заглохли во время взрыва, а на «Гремучем» после попадания торпеды, поэтому возможность маневра была исключена. Танки с соляркой рвались один за другим, огонь вырывался наружу и охватывал палубу торпедного катера. Люди метались на обоих кораблях, не зная, что и предпринять. Оба судна были лишены возможности двигаться, и на обоих полыхало пламя. Наконец с помощью брандспойтов огонь на «Гремучем» удалось загасить. Тральщик же продолжал полыхать, освещая ярким светом ночную поверхность моря.

– Не пора ли заняться сейфом? – Череватенко, сидя, как обычно, в кают-компании за длинным столом напротив капитана, вынул изо рта сигару и помотал ею в воздухе.

– Как ты думешь им заниматься? – Дудник склонил голову, заглядывая боцману в глаза.

– Не знаю как, – прохрипел Череватенко, – но сам видел, сколько там «зелени». Если мы его не вскроем, будем последними идиотами.

– Будем пилить, – предложил Сашка, – как Шура Балаганов.

– Скажи лучше, как Паниковский, – усмехнулся Немец, – Балаганов свою гирю до конца не допилил.