Александр Мень. О себе… - протоиерей Александр Мень

Я воспринимаю это время как Суд Божий. Теперь мы все узнаем, кто на что способен. Думаю, что сделать что–то можно лишь с помощью свыше. Обычных сил недостаточно.

Конец августа 1990 г.

Неизвестно, сколько все это продлится. [Имея в виду открывшуюся только в последний год жизни возможность свободно выступать перед широкой аудиторией. — В. Л.]

Если я сейчас не сделаю того, что нужно, потом буду жалеть об упущенном времени. Не так просто понять того, кто десятилетиями был посажен на короткую цепь. Времени мало. Мне, например, если проживу, активной жизни — лет 10–15. [В действительности ему на тот момент оставалось прожить только два с половиной месяца. «Если проживу» — вставлено «со спины». — В. Л.]

Это капля. Я работаю, как и работал, при большом противном ветре. А сейчас он (особенно со стороны черносотенцев) явно крепчает. Приходится стоять прочно, расставив ноги, чтобы не сдуло.

…Не тревожься за меня. Я ведь только инструмент, который нужен Ему пока. А там — что Бог даст. Обнимаю тебя.

Лето 1990 г.

С «перестройкой», с началом общего духовного, интеллектуального и социального возрождения люди, формально не входящие в Церковь, начинают открывать нравственные ценности, поднимать ключевые вопросы. И многие оглядываются в сторону христиан.

На христиан смотрят с уважением, восхищением и надеждой, потому что наивно думают, что на протяжении застойного периода и предыдущих десятилетий Церковь была заповедником, где за глухими стенами сохранялось в нетронутом виде то, что было потеряно обществом. Но, как справедливо отметил академик Лихачев в своем интервью к 1000–летию крещения Руси в «Огоньке», Церковь была среди народа, и когда народ переживал кризис, она переживала его вместе с ним, и в ней были те же застойные явления, еще, может, и в большем масштабе.

Скажите, а со своими детьми вы нашли взаимопонимание? Они люди верующие?

Да. Думаю, что нашел. Я им все объяснял с самого начала. И ситуацию в стране объяснял. Говорил им о правде, о Боге, о жизни. В школе все было другое. Верить или не верить — они сделали свой выбор… Они верующие люди.

Что дала вам семья?

Семья мне дала так много, что сказать об этом трудно. Без семьи себя с трудом представляю. Знаю, что быть моей женой дело трудное. Но, кажется, моя — вполне справляется. Но рецептов дать не могу. Все живут по–своему. Я, в частности, не требую от жены непосильного включения в мои дела. Дай Бог ей тянуть все в целом. А с делами мужчина должен справляться сам. Впрочем, я не делю в домашней жизни вещей на женские и мужские. Это (за некоторым исключением) пережиток иного бытового уклада.

* * *

Говорят, у вас тоже были неприятности [до перестройки]. В юности у меня был духовник, отец Петр Шипков. Он пробыл в лагерях и ссылках 30 лет. Потом его реабилитировали. На фоне его мытарств мне даже как–то неловко говорить о том, что было со мной. Скажу так: в трудные годы я научился ценить каждую минуту. Благодарю Бога за то, что имею возможность служить без перерыва четвертый десяток лет.

При всем этом многие считают вас еретиком.

Все это пустые домыслы. Я никогда не защищал учений, которые были бы осуждены Церковью. В православии присутствует дух свободы и допускаются различия в так называемых «теологуменах», богословских мнениях. Но порой люди, которые забывают об этом, выдают неугодные им мысли за ересь. Только и всего.

Судя по вашим публикациям в светских журналах, вы пишете и для верующих людей, и для неверующих…

Для меня все люди — дети Божии. И в неверующих я никогда не верил. Для меня атеист — это верующий, не осознавший свою веру. Потому что Бог живет в душе каждого человека.

И если бы сейчас священникам разрешили идти служить в тюрьмы, вы бы пошли?

Конечно! Там обязательно нашлись бы люди, которым мы нужны.

Отец Александр, могли бы вы год назад представить себе несколько лекций в день, ваш творческий вечер в ЦДЛ, статьи в «Иностранной литературе», «Горизонте»?..

Сейчас я чувствую себя подобным стреле, которую долго держали на натянутой тетиве. Я всегда делал то, что требовал мой долг, но масштабы были ограничены. Апостол Павел говорил: «Горе мне, если не возвещаю Евангелие». Но все мои мечтания сбылись. Кроме одного пока — работы в кино. Совершенно серьезно! Некоторые мои теоретические труды можно экранизировать.

Теоретические богословские труды?

Да. Я хотел бы сделать серию документальных фильмов об основах христианства. Вероятно, для меня было бы идеалом сделать фильм «Библия». И документальный, и художественный.

* * *

Кто из мирян, встреченных на жизненном пути, оказал на вас влияние? Увы, мало было людей старшего поколения, которые поддерживали меня в моих устремлениях. Скорее наоборот — я ощущал себя в вакууме. Но с благодарностью молитвенно вспоминаю Н. Е. Пестова (экуменизм), Б. А. Васильева (наука и религия), С. И. Фуделя (тонкость мысли, друг нашей семьи), Д. Е. Мелихова[193] (вера в необходимость трудиться и быть христианином в повседневной жизни) и своего учителя В. Н. Скалона[194], специалиста по биологии и историка одновременно. Это был замечательный человек. Я был его студентом, и мы очень дружили. В общем же, большое влияние на меня оказали контакты с «маросейской средой» и с А. В. Ведерниковым (умение служить делу Церкви в сложных условиях).

* * *

Как вы ощущаете на себе благодать священства? Что в вас изменилось после рукоположения?

Я чувствую в себе больше сил, даже физических. До рукоположения я был значительно слабее физически. Это парадокс — я был моложе… на 30 лет. После рукоположения я стал способен выносить нагрузки, в пять раз большие. Кроме того, за каждой литургией я получаю таинственный квант духовной энергии; в общем, я могу чувствовать такую близость Божию, которую раньше не ощущал…

Лето 1988 г.

* * *

Кто из святых прошлого и настоящего привлекает вас более других и почему ?

С детства любил святителя Дмитрия Ростовского, святого Иустина Мученика (за поиск истины), преподобного Серафима (за все его светлое). Преподобного Сергия считал своим покровителем. Крестили меня близ Лавры. В Загорске, по воле судеб, прошла большая часть моей жизни. Из западных всегда любил Франциска Ассизского, а потом Франциска Сальского. Любил Златоуста (с детства много читал его и о нем). Очень дороги мне были миссионеры–святые, начиная с апостола Павла. Вообще всегда очень чтил святых и чувствовал их близость, молясь им.

* * *

Христианство утверждает, что Церковь едина. Означает ли это, что католики и православные входят в одну Церковь? Входят ли в нее староверы?

С моей точки зрения, входят все. Все христиане истинные входят в христианскую Церковь в широком смысле слова. В более узком — в институциональную Церковь входят православные, католики, армяне. Это очень сложно.

* * *

Как складывается ваш обычный день?

Каждый церковнослужитель приноравливает день к обстоятельствам своей жизни. У меня лично и дни, и даже часы довольно строго расписаны. Когда есть служба, я встаю рано, около пяти. Еду в Новую Деревню — в храм. Там богослужение, исповедь, требы, а затем беседы и общение с прихожанами, которые в этом нуждаются. Потом, если нет вызова к больным, еду по делам. При удобном случае иду до станции пешком вместо прогулки.

Если же выходной — с утра до обеда пишу, а после обеда — хозяйственные дела, письма, редактура, отдых — книги, музыка, телепрограммы.

* * *

Ваш распорядок дня, когда вы дома?

Обычно я сажусь за работу в девять утра, а до этого — все необходимое, включая молитвенное правило и прочее. Пишу до часу, а потом занимаюсь домашними делами (или в саду). В два обедаю. После обеда уборка, просмотр журналов, художественной литературы, отвечаю на письма (их довольно много: в среднем пять–семь в день). С пяти до шести или позже в саду или в доме. До семи редактура своего и чужого, слайды, сценарии и прочее. В семь ужин. Потом — отдых в виде чтения или ТВ. Ложиться стараюсь не позже десяти–одиннадцати.

Ваш распорядок дня, когда вы служите?

Когда служу, то возвращаюсь по–разному. Обычно после пяти. И тогда расписание идет обычным ходом.

Издавна имею привычку читать Священное Писание и Отцов на сон грядущий. Утром читаю два правила: одно дома, а второе по пути. В праздничные дни, если возможно, во второй половине дня — «размышления» над текстом Священного Писания или на основе духовных книг.

Прежде систематически ездил в Москву и принимал дома людей. Но уже больше десяти лет езжу в Москву мало и дома живу отшельником (из–за обилия народа в церкви).

* * *

Если бы политика по отношению к религии тогда была другой, стали бы вы священнослужителем или предпочли науку?