Пылающий мост (Кахатана - 4) - Виктория Угрюмова

- Кто это сказал?

- Все, государь. Древнее предсказание, книга Таабата Шарран, написанная мудрецом и магом Олоруном и не сохранившаяся целиком, гласит, что она сначала уйдет с Арнемвенда, а затем вернется назад - и суть ее станет иной.

- Зачем ты мне это рассказываешь?

- Это нужно тебе, Дайнити.

- Вот что. - Понтифик выгрузил свое тело из глубокого кресла и нервно зашагал мимо камина, взад-вперед.

Вегонаба даже привстал при виде такого зрелища.

- Вот что, советник, - внезапно сказал Дайнити. - Решать все равно тебе. Я слишком глуп и слишком мало знаю о том, что происходит в мире, чтобы доверить мне серьезную работу. Мне жаль и мне очень стыдно, но жалость и сожаление ничего не дают нам. Ты должен попытаться - я понимаю, Вегонаба, как это непросто, - но ты должен попытаться научить меня всему, что я должен был уметь с самого начала... Что с тобой? Ты плачешь?

Утром следующего дня Нингишзида топтался возле дверей, ведущих в личные покои своей богини, исполненный сомнений и колебаний. Каэтане предстояла очередная дальняя дорога, и он прекрасно понимал, что ей бы хотелось оставить позади себя спокойную страну, решенные проблемы и не волноваться о том, что там происходит ежечасно и ежеминутно. Исходя из этих соображений не стоило бы рассказывать ей о человеке по имени Аннораттха, тем более что и рассказывать-то было особенно нечего. С другой же стороны, только Каэ и могла полностью разрешить его сомнения, определив, является ли этот странный паломник другом или союзником врага. Пока Нингишзида взвешивал все "за" и "против", Каэ успела уже проснуться, посидеть перед зеркалом в свое удовольствие, одеться и уже выходила из опочивальни, когда натолкнулась на своего верховного жреца.

- Доброе утро! - окликнула она Нингишзиду. - Выкладывай, что тебя терзает и гложет с утра пораньше. Или тревожное выражение твоего лица вызвано видом моей заспанной физиономии? Что случилось?

- Да ничего особенного, - замялся жрец. - Все это мелочи, Каэ, дорогая. Как вам спалось? Как настроение?

- Прекрасное настроение, несмотря на все наши сложности. Ладно, Нингишзида, не томи меня понапрасну. Я же тебя давным-давно знаю: на тебе большими буквами написано, что тебе нужно со мной посоветоваться, но неловко нагружать делами... А ты об этом забудь. Давай пройдемся к моему любимому фонтану, посидим в парке, музыку послушаем. Заодно ты мне откроешь душу: поведаешь, что тебя, многомудрого и опытного, так взволновало.

- Новый паломник, если он паломник, конечно, - сказал жрец.

Они шли по усыпанной золотистым песком дорожке, которая змеилась между вековыми деревьями. В их тени было сумрачно, сыро и прохладно, словно в лесу.

- Кто таков? - спросила Каэ.

- Некий Аннораттха. Прибыл одновременно с армией скаатов. Что о нем сказать? - умен, искусен, сдержан. Всем нравится, всем полезен, хлопот не доставляет, в Храм Истины не рвется. Непонятно вообще, чего это я к нему прицепился? Но глаз я с него не свожу, даже Агбе попросил приглядывать за ним, когда я в отлучке либо занят. Агбе, как вы знаете, госпожа, крайне ответственный человек и если что пообещал, то обязательно выполняет. И в этом случае он меня не подвел, да только ничего не выяснил. Аннораттха ведет совершенно открытый образ жизни, со всеми общается, ничем лишним не интересуется, ни к чему не присматривается и не приглядывается. И все равно я о нем думать не перестаю.

- Значит, не все так просто.

Каэ задумалась на мгновение.

- А пришли-ка ты мне этого Аннораттху после завтрака. Я с ним поговорю, может, чего и выясним.

- Хорошо, госпожа, - облегченно выдохнул жрец. - Я и рассчитывать не смел на то, что вы этим заинтересуетесь.

- Я этим не интересуюсь, но игнорировать странных паломников, особенно после появления Барнабы, не намерена.

Каэ немного продрогла в парке и поэтому с радостью выбралась на залитый солнечными лучами луг, где ее уже ожидала охрана и свита. Князь Малан-Тенгри, сидя верхом на своем быке, возглавлял отряд скаатов - человек двадцать, зато отборных силачей и искуснейших воинов.

- Рада видеть тебя, князь! - Каэ легко взлетела в седло поданного ей коня. На этот раз Ворона поставили отдыхать в стойле, решив, что после трудов праведных он это заслужил, и богине подобрали ослепительно белого, царских кровей скакуна.

Тот оказался бесконечно добрым и мягким: все время тянулся к хозяйке мордой и ласково фыркал, выказывая свое расположение. Каэ неспешно ехала по направлению к дворцу Тхагаледжи и все гладила коня по шее и между ушами.

- Прекрасно в Салмакиде, - мечтательно молвил Малан-Тенгри, подъезжая к ней поближе. И она только сейчас увидела, что быки скаатов не просто мощнее, но и выше самых статных и могучих скакунов. И это зрелище потрясло ее до глубины души.

- Я давно не бывал в столице, великая богиня, и я вдвойне счастлив и рад снова лицезреть вас и вкусить прелестей столичной жизни, - продолжал между тем князь. - А имея таких подданных, таких друзей и союзников, вы должны быть бесспорно самым счастливым существом на Арнемвенде. Один ваш Аннораттха чего стоит!

- Кто-кто? - буквально взвился Нингишзида, все это время молча ехавший по левую руку от Каэ.

- Некто Аннораттха... - немного удивился Малан-Тенгри горячности почтенного жреца. - Один из ваших воинов - такой умелец, такой боец! Представляете, наши быки его слушаются, что вызывает недоумение и одновременно восхищение этим молодцем. Да будет вам известно, госпожа, - поклонился он Кахатанне, - что быки скаатов славятся своим свирепым нравом и преданностью только одному человеку - своему хозяину, отчего их невозможно украсть с целью перепродажи.

- А дорого ли стоит такой бык? - спросила Каэ.

- Целое состояние, - не без гордости ответствовал князь. - В Аллаэлле за эти деньги можно купить либо хороший корабль, либо двухэтажный дом со всем необходимым.

- Вы же не собираетесь завести себе быка? - тревожно спросил Нингишзида.

Кто-кто, а он знал, чего можно ждать от неугомонной богини.

- Искушение велико, конечно. Но я постараюсь держать себя в руках, пообещала она.

- Хотелось бы надеяться, - пробормотал кто-то.

Трое собеседников переглянулись между собой, затем взгляды уперлись в перстень на правой руке Интагейя Сангасойи.

- Да-да, и нечего так меня разглядывать, - заявил славный Ниппи, - почему у меня не может быть своего мнения?

... Возле дворца татхагатхи Каэ спешилась и тут же попала в мягкие и пушистые объятия Номмо, соскучившегося по своей госпоже сверх всякой меры.

- Я вас не вижу уже очень давно, - пожаловался он.

- Не клевещи на мои способности, - моментально надулся Барнаба, который топтался рядом в ожидании своей очереди. - Мы очень недолго странствовали.