Собрание сочинений в 5 томах. Том 3 - Семен Бабаевский

«К чему, собственно, эти воспоминания? Ну были, есть и неизвестно, когда переведутся ужины „для узкого круга“, а проще сказать — коллективные попойки за государственный счет. Ну были, есть и еще неизвестно, когда переведутся подхалимы и льстецы. Ну были и, надо полагать, еще кое-где сохранились высокомерные дураки, подобные Качьялову. И может быть, теперь, когда прошли годы, когда Качьялов давно исключен из партии, и не следовало ворошить то, что ушло и, казалось, выветрилось из памяти?

Именно следует. И думать и говорить. Всюду: на собраниях, в печати, в лекциях. Может быть, мне следует написать лекцию не на тему „Ленин и наше время“, а о том, каким должен быть партийный деятель, и назвать лекцию: „Мой тридцатилетний опыт партийной работы“? Тридцать лет — срок немалый, и мне есть о чем рассказать. Я смог бы рассказать о том, что такое партийная работа, в чем ее сложность, особенность и трудность; о том, каким должен быть партработник, а каким он быть не должен. Думаю, мои годы и мой опыт дают мне на это право.

Помню, в тот день, когда моему Антону был вручен аттестат зрелости, он вернулся из школы и сказал: „Школу я окончил, а вот кем я теперь буду, не знаю. Мне нравится быть садоводом или виноградарем“. — „Виноградарство и садоводство — тоже хорошо, — сказал я. — Но есть и другие профессии“. — „Скажи, у тебя трудная работа?“ — „Всякая работа трудная“. — „А каким должен быть партработник?“

Я не думал, что такой вопрос может интересовать школьника. Тогда я ответил сыну общими словами о честности, преданности. Теперь же в лекции „Мой тридцатилетий опыт партийной работы“ смогу ответить на этот вопрос поподробнее, с ссылкой на примеры, факты».

«В самом деле, каким же должен быть партработник? Я снова и снова обращаюсь к Ленину, к его мыслям о том, каким должен быть коммунист и каким в жизни был сам Ленин. Мария Ильинична в своих воспоминаниях говорит, что и в личной жизни, и в отношении к людям Владимира Ильича отличали „простота и скромность, большой демократизм и доступность“.

Вот какие деловые и душевные качества очень важны для коммуниста вообще, а для партработника в особенности. Запомнить и развить в лекции эту весьма и весьма важную мысль. „Простота и скромность, большой демократизм и доступность“. У всех ли коммунистов есть эти ленинские качества? К сожалению, не все и не всегда строжайше придерживаются этих ленинских отличительных черт. Иногда мы бываем и не просты и не скромны, и любой человек, у которого есть дело, не всегда может с нами встретиться и поговорить».

«Есть у Ленина слова о нашей нравственности. „Наша нравственность, — говорит он, — выводится из интересов классовой борьбы пролетариата…“ Применительно к нашей жизни и к тем экономическим и социальным переменам, какие произошли в стране, интересы пролетариата — это и есть интересы народа. Стало быть, сейчас все то для нас нравственно и все то для нас хорошо, что служит интересам народа, что возвышает советский народ и приносит ему пользу. И все то для нас безнравственно, и все то для нас плохо, что унижает достоинство советского человека и что приносит ему вред.

Все естественно и просто: честно служи интересам своего народа, служи бескорыстно, как говорится, верой и правдой, и в этом будет проявляться твоя коммунистическая нравственность. И именно таких партработников у нас немало. Сколько я знаю людей, и моих одногодков, И совсем еще молодых, но таких, кто в своей повседневной жизни и работе общественное, коллективное ставит выше личного, индивидуального, для кого слова о честности и о преданности родине и партии есть святые слова».

«Вопросов много. Нужны ответы. Я ищу их в книгах. Мне помогает Мария Ильинична. По ее словам, у Ленина ничего важнее работы не было. Так, говоря о себе, Ленин замечал, что работа для него составляет главный смысл жизни. „У меня ничего другого нет“. Только работа, и ничего другого. А было ли это „другое“ у меня или у тех, кого я знал близко? И что оно, это „другое“? Жить не так, как живут все? Желание показать, что ты не такой, как все, а какой-то особенный, и что отношение к тебе должно быть особенное, не такое, как ко всем?

И еще Мария Ильинична говорила, что ее брату были органически противны всякие излишества, а тем более роскошь. Он был убежден, что человеку необходимо лишь то и лишь столько, что и сколько ему нужно для нормальной жизни и плодотворной работы, а все то, что сверх необходимого, приносит человеку не пользу, а вред.

Значит, по Ленину: не уравниловка, не нивелировка и не умышленная подгонка потребностей, вкусов людей под что-то среднее, а убежденность в ненужности всякого рода излишеств; не мелкобуржуазное представление о социализме как о всеобщем поравнении условий жизни, а сознательный отказ от того, что тебе не нужно».

«Перечитывая свои заметки, я обратил внимание на следующие слова Ленина: „Люди делятся на управляемых и на специалистов по управлению, на тех, которые поднимаются над обществом и которых называют правителями, представителями государства“. Прочитал еще и еще. Значит, вот такие, как я, как многие другие, и есть специалисты по управлению? Я не врач, не инженер, не учитель, не агроном. Я специалист по управлению людьми. Управлять людьми — моя профессия.

Вспомнил, без отца вернулся с гражданской войны и стал батраком. Батрак — вот моя первоначальная профессия. Работая у кулака Веселовского, я уже был членом батрачкома. Затем меня избрали секретарем ячейки комсомола. Отсюда и начала вырабатываться во мне специальность по управлению. После ячейки — райком комсомола, потом учеба в совпартшколе. После учебы — райком партии. Перед войной я был избран секретарем Прикубанского обкома. Знаю, не у меня одного такая биография, не один я прошел батрацкую школу, не один я так рос и так воспитывался.

Как же важно в нашей стране быть отличным или даже хорошим специалистом по управлению. Страна наша огромна, и в любом ее уголке — в Сибири и в Средней Азии, на Кубани и в Молдавии, на Украине и в Эстонии — всюду есть люди, которых по их заслугам называют ленинскими специалистами по управлению. Их немало, и они у нас в заслуженном почете. А ведь уметь с умом и с толком управлять людьми — это искусство, и непростое. И хорошо, что для овладения этим важнейшим искусством у нас есть вечно живые, достойные подражания образцы: это и Ленин, и Свердлов, и Дзержинский, и Киров, и Калинин и многие революционеры-ленинцы, старые большевики и наши современники. И как же бывает обидно и горько, когда рядом с настоящим работником уживается человек некультурный, неумный, кто и специалистом-то по управлению людьми стал случайно!»

«Каждый день я читаю Ленина. Читаю решительно все, что могу достать о нем. Часами просиживаю над книгами и не устаю. Ищу то, что мне нужно, и радуюсь, когда нахожу. Помечаю карандашом те места, которые позже заношу в тетрадь. Эта работа тем для меня полезна и важна, что заставляет активно мыслить, вспоминать, переоценивать то, что раньше казалось бесспорным.

Сегодня думал о том, что Ленин был скромным человеком. Мысль эта не была для меня неожиданной. Помню, когда-то, показывая фотографию Ленина, я просил обратить внимание на пиджак. — Вождь мирового пролетариата в поношенном пиджаке из простого сукна. Учитесь, говорил я, жить у Ленина! Мы часто говорим о его скромности. Чуть что — ленинская скромность. Вот, мол, какой Ленин был скромный, берите с него пример, учитесь у него. И странно то, что мы почему-то не говорим о своей нескромности. А ведь по правде нужно было бы говорить о своей нескромности.

То, что Ленин отличался завидной скромностью, давно уже ни для кого не новость. К этому мы привыкли, как привыкли к тому, что каждый день всходит солнце. О скромности Ильича мы часто говорим и много пишем. Но теперь мне захотелось установить для себя, в чем же именно проявлялась скромность Ленина. Может быть, в одежде? Или в том, что не принимал подарки, даже обижался и краснел, когда ему их преподносили? Или в том, что был отзывчив, что со всеми, кто с ним встречался по работе, держался просто? Или в том, что был противником всяческих похвал и почестей, что даже не пожелал прийти на свой юбилей? Или в том была его скромность, что он забывал о себе, о личном благополучии там, где нужно было думать и заботиться о благополучии общем — для всех? Или в том Ленин был скромен, что у него ни в чем — ни в малом, ни в большом — личные интересы не ставились выше интересов общественных? Или в том он своей скромностью отличался от других, что ему вовсе неведомы были какие-либо корысти или личные выгоды? Все это есть у Ленина, в его жизни, и поэтому-то среди людей он был первым, кто совершенно не знал, что оно такое — корысть или личная выгода, и хорошо знал, что такое общественное добро и общая выгода».

«Наряду с ленинской скромностью в последние годы стали говорить о ленинских нормах жизни. Но что оно такое — ленинские нормы жизни? Кем и когда они установлены и регламентированы? И в чем отличие ленинских норм жизни от жизни обычной? Только ли в том есть соблюдение ленинских норм жизни, чтобы ни в чем и никогда не оскорблять достоинство человека, а невинных не подвергать репрессиям? И есть ли, к примеру, нарушение ленинских норм жизни такое зло, как властолюбие? Как непомерная любовь к раздуванию славы своей особы? Как обожание рукоплесканий, как вставание перед тобой сотен людей, как пригревание возле себя подхалимов? Как бюрократизм, черствость души, бесчестность? А может быть, в том главным образом и есть ленинские нормы жизни, чтобы каждый советский человек всегда и во всем оставался человеком, и прежде всего таким человеком, каким был Владимир Ильич Ленин?