Zero. Удача не бывает случайной - Юрий Горюнов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Он согласится. Я его знаю. У него много недоброжелателей и ему нужны рычаги на других. Он не самый плохой человек в СИДЕ, но он не любит когда ему выдвигают условия, а ты выдвигал.
– Значит обстановка такова, что он вынужден на них согласится. Я тоже не дал согласия. Могу передумать и уехать.
– Просто уехать сложно, ты увяз.
Я смотрел на неё и промолчал. Варианты отхода у меня были, но откуда ей это было знать, но разуверять её я не стал.
После кофе спросил: – А куда теперь?
– Поедем поправлять мне швы на чулках, – предложила она.
17
С одной стороны это только кажется, что задача, стоявшая передо мной, проста. Вроде бы получил одни документы, сделал копии и обменял на другие, как брокер на бирже. Но это только кажется. Я был зажат с обеих сторон двумя спецслужбами и втроем, естественно, я между ними, мы идем вперед, только вот они знают куда идти, а меня ведут. Что они обо мне думают, я мог только догадываться, но пока из роли журналиста и продавца искусства не вышел. Хотя уверен, за простачка не считают. Игра становилась все интереснее. Дураков среди моих «компаньонов» по движению вперед не было. Фактически я мало о них знаю, а уж цели, что они озвучили наивны. Учитывая то, что я теперь находился в свободном плавании, то надо быть более осмотрительным. Так я рассуждал лежа в постели на другое утро. Спешить ни куда не хотелось, да и не было необходимости.
Часы показывали девять утра. Вернулся я от Лауры в полночь, и выспался.
Свет проникал в комнату сквозь плотные шторы, по его яркости я понял, что на улице снова солнце. Потянувшись, прошел в ванную, принял душ, сходил за круассанами и, сварив кофе, предался наслаждению ароматом свежей выпечки и кофе.
Поняв, что время не ждет, я после завтрака прошел в комнату и составил шифровку в Центр. Выйдя из дома и покрутившись по городу, оставил в тайнике парка Трес де Фебреро сообщение. Как всегда, прежде чем подойти к тайнику я проверился несколько раз, слежки не обнаружил. Пока в ней не было необходимости ни у того, ни у другого. Конечно, можно предположить, что время, взятое на раздумье, я могу использовать для контакта, если я агент, но они не могли знать, что я не выхожу на визуальный контакт. Тем не менее, я покрутился на машине по городу: заходил в магазины, кафе, останавливался возле уличных торговцев. Иногда останавливал случайных прохожих, спрашивая что-то. Метод старый. Если ведется слежка, то надо замечать, кто по сторонам интересуется моим общением, да и пусть потом проверяют случайных людей, на это обычно уходит много времени. Пока все было чисто.
Солнце начинало припекать, и я укрылся в тени деревьев. Достал из сумки блокнот и ручку, набрасывая статью. Должен же я был оправдывать профессию журналиста. Между тем оставил сообщение, а затем поехал в офис, где меня с улыбкой встретила Симона:
– Рада тебя видеть. Как себя чувствуешь? Свобода не тяготит?
– Я только сейчас понял, каково это ходить на работу ежедневно и ко времени.
– Вот! А Андре обижается, если утром меня вовремя нет на месте. А я так вношу разнообразие в свою повседневную жизнь.
– Как Симон?
– Славный парень, общительный.
– Я что зашел. Я днем буду уезжать в окрестности, так что будет во мне необходимость, звоните утром или вечером.
– Куда поедешь?
– Хочу написать серию статей, но планирую проехать по странам, вот тогда будет цикл. Но основная задача, как понимаешь, это посмотреть, что-то для салона. Журналистика это так, чтобы поддержать редакцию.
Поговорив с Симоной еще с полчаса, я уехал, предварительно созвонившись с Густаво, и попросив его о встрече, а он пригласил меня к себе на работу. Его рабочий кабинет был в Национальном музее декоративного искусства.
Музей располагался на Авенида дель Либертадор 1902. Внешний облик здания, впечатляет. Войдя, я обратил внимание, что интерьеры по праву могут соперничать с покоями многих европейских дворцов.
Я прошёлся, по поражающего своими размерами парадному двухъярусному залу, где разместился огромный камин, а высокие окна и потолок, украшенные витражами придавали величественность. Впечатлил и Бальный зал с его зеркалами, люстрами и позолоченной лепниной. Коллекция в музее не большая, но в ней были представлены: Эль Греко, Фрагонар, Мане, Соролья. Кроме живописных работ, в музее представлено много скульптур, гобеленов, старинной мебели, изделий декоративно-прикладного искусства, в том числе, великолепный севрский фарфор.
После того, как я нашел кабинет Густаво и мы обменялись приветствиями, я сразу перешел к делу:
– На мое место приехал штатный журналист. Теперь я могу посвятить себя своему делу, поэтому хотел бы посетить близлежащие страны. Вы можете мне помочь встретиться со знающими людьми?
– Я говорил, что помогу. А куда бы вы хотели поехать?
– Парагвай, Чили, Колумбия, Бразилия, Уругвай.
– Не мало.
– Времени у меня достаточно.
– Хорошо я поговорю со своими коллегами, чтобы вас приняли. Нужно время, может кого-то не оказаться на месте. Скоро Новый Год.
Когда я вышел от Густаво, то подумал, что совсем забыл, что скоро Новый Год. Я здесь уже третий месяц, а кажется что уже давно. Здесь, в Южном полушарии Новый Год приходится на лето, хотя на календаре декабрь, к чему я не привык.
До вечера времени было еще достаточно, и я начал приводить отдельные сцены моего плана в действие.
Оставив на этот раз машину, проверив вновь, нет ли «хвоста», отправился на свою конспиративную квартиру. Там изменив внешность, отправился под видом старика в район Villja-31. Я бродил возле вокзала, заходил в ближайшие магазинчики, где своим видом не привлекал внимания. Сидел рядом с проходом в район, кроша булку птицам. Кому интересен старик, сидящий и ничего не просящий. Моей целью было попытаться увидеть того парня, с кем встречался Джеймс. Понять – живет он здесь или приходил к кому. Так в наблюдениях я провел два дня. Утром ездил гримироваться и к району, а вечером обратно. За два дня я чуть примелькался полицейским, стоящим возле шлагбаума. На второй день я отважился зайти в район, и мне никто не препятствовал. Я прошел чуть дальше того места, куда свернул тот парень, успев увидеть небольшой двухэтажный дом покрашенный в зелёный цвет, зажатый с двух сторон такими
