Война ордена - Бен Каунтер

Перекатившись от одной плиты до другой, он выстрелил. Эта пуля тоже пошла в молоко, но затем древние технологии навели ее на цель, и заряд, описав широкую дугу, устремился к десантнику.

Рельнон бросился в сторону, но было уже слишком поздно — в его броне образовалась глубокая дыра. Воющий Грифон закричал от гнева и боли, когда его изуве

ченная рука безвольно повисла, а пуля принялась метаться под доспехами, подобно разъяренному жуку, попавшему в ловушку. Кровь космодесантника окропила подножие нависшего над ним изваяния.

— Предатель! — взревел Рельнон, открывая неистовую пальбу и содрогаясь всем телом от многочисленных ран.

Заряды болтера разлетались пылающим веером. На пол начали падать статуи с подрубленными ногами, покатились по палубе отстреленные каменные головы.

Таддеуш низко пригнулся; прочная ткань его плаща прекрасно защищала от металлической шрапнели и кинжально–острых осколков обсидиана.

Инквизитор уже давно был одинок в этой Галактике и научился не доверять оружию, которое нельзя носить с собой постоянно, как привык и не считаться с расходами, когда речь заходила о приобретении чего–нибудь еще более смертоносного. Он понимал, что рано или поздно работа на дело Императора приведет к тому, что вопрос его выживания будет зависеть от того, сумеет ли он справиться с враждебным космическим десантником.

Таддеуш сделал еще несколько выстрелов, расходуя уже совершенно обыкновенные патроны. Рельнон стоял на открытом пространстве, и пули били в его грудь и живот, но смогли разве что высечь несколько искр из брони.

Наконец боек пистолета сухо защелкал — магазин был пуст. Таддеуш отбросил ставшее бесполезным оружие и извлек из–под плаща богато украшенную рукоять меча. Спустя мгновение из нее выплыл мерцающий клинок, и силовое поле создало вокруг него причудливые завихрения в воздухе. Рельнон исчез из виду — теперь сражающихся мужчин отделяли друг от друга несколько мемориальных плит.

— Надо было сразу тебя прибить! — кричал Воющий Грифон, и его голос дрожал не столько от боли, сколько от гнева. — Мерчано не стоило позволять тебе подниматься на борт! Надо было просто выбросить тебя через чертов воздушный шлюз!

— Скажи я вам тогда правду, вы именно так бы и поступили, — заметил Таддеуш, продолжая красться за статуями, сжимая в руке меч. Он слышал поступь Рельнона, находящегося буквально в нескольких метрах от него. — Я делаю то, что должен. И ложь моя идет на благо великой правды.

— Мой Император правит с Золотого Трона, — парировал десантник, — а ты и тебе подобные восседаете на троне лжи.

Оба пытались отвлечь внимание друг друга и получить тем самым преимущество. Инквизитор настороженно прислушивался к лязгу, с которым бронированные сапоги Рельнона ступали по палубе. Теперь противников разделяли только две статуи.

Таддеуш первым сорвался с места и выскочил в проход между двумя плитами. Ему навстречу бросился космодесантник, распрямляясь во весь свой рост и занося для удара боевой нож.

Свое фехтовальное мастерство инквизитор перенял у культистов смерти, служивших лорду Голдо, когда сам Таддеуш еще ходил у того в младших дознавателях. Стремительным, резким движением он отразил удар, остановив вражеский клинок, метивший в его сердце, и посмотрел в лицо Воющему Грифону — инквизитор видел ненависть в глазах огромного воина, обонял запах крови, сочащейся из многочисленных ран.

Клинок в руке Таддеуша распался на десятки мерцающих осколков, запорхавших в воздухе подобно рою смертельно опасных бабочек. Рельнон попятился, когда их мономолекулярные пластины вспороли керамит его доспехов, оставляя глубокие порезы на лице, вонзаясь в тело и выходя из спины. Затем заряд в осколках начал заканчиваться, и они один за другим попадали на пол, хотя последний еще долго кружил вокруг отмахивающегося космодесантника. Таддеуш поспешил воспользоваться выигранным временем и, откатившись в сторону, пробежал мимо трех скульптурных композиций, за последней из которых и укрылся.

Не удержавшись, инквизитор поднял взгляд и посмотрел на лицо возвышающейся над ним статуи. Это было изваяние воина с высоким воротником и искусно украшенным силовым мечом библиария. На секунду Таддеуш вспомнил о древних традициях Воющих Грифонов и о том, сколь многие из них он нарушил, солгав Мерчано о причинах, заставивших его взойти на борт «Лазурного когтя». Инквизитора даже посетила шальная мысль, а не хоронят ли Грифоны своих мертвецов под этими мемориальными плитами? Быть может, там лежат саркофаги, хранящие скелеты космических десантников, слепо взирающие на него сейчас своими пустыми глазницами и проклинающие за осквернение их последнего пристанища.

Таддеуш отогнал от себя посторонние мысли. Сейчас было не время и не место для сомнений. Рельнон наверняка уже успел вызвать подкрепление. Действовать надо было быстро.

— Инквизитор! — крикнул десантник, — Ты не сможешь убить меня! Ты же простой человечишка. А мы — правая рука Императора. И таких, как я, на этом корабле целых три сотни. Ты заперт, точно крыса в клетке. Конечно, мы предадим тебя суду и обязательно казним, но обещаю, твоя смерть будет быстрой и неунизительной. Сдавайся. Второй возможности у тебя уже не будет.

— Имперские инквизиторы никогда не просят о второй возможности, — ответил Таддеуш.

Конечно, эти слова были пустым звуком, просто ему захотелось заполнить хоть чем–то звенящую от ненависти пустоту. Казалось, оба противника понимали, что очень и очень скоро смерть заберет одного из них.

— Не знаю, какие планы ты строил насчет нас, — произнес Рельнон, — или что искал на этой планете, но это определенно не имеет ничего общего с делом Императора.

Космодесантник снова пришел в движение, преследуя инквизитора.

Таддеуш услышал, как противник щелкает селектором болтера, — Рельнон больше не собирался рисковать, вступая в рукопашную.

Меч уже восстанавливался, осколки растаяли и, подобно ртути, потекли по полу обратно к рукояти, но Таддеуш понимал, что второй раз тот же трюк не пройдет. Клинок этот он раздобыл у последователей ксенокульта, действовавшего на галактическом востоке, и с тех пор никогда не расставался с этим оружием, зная, что рано или поздно оно спасет ему жизнь. Как только меч восстановился, инквизитор деактивировал его и убрал обратно в чехол.

— Умри!

Рельнон мчался к нему, прорываясь прямо сквозь лес статуй. Обсидиановые изваяния Воющих Грифонов с ужасающим грохотом валились на пол, раз за разом оглушительно кашлял болтер.

Таддеуш даже не шелохнулся. Он даже не пытался спрятаться или откатиться в сторону — все это было бы бесполезно.

Вокруг него вспыхнули яркие, почти ослепительные огоньки. Конверсионное поле, создаваемое археотехнологиями, сокрытыми в древнем амулете под его плащом, было способно защитить от трех или даже четырех очередей, выпущенных из болтера. Это устройство также появилось у Таддеуша еще в те времена, когда он мог рассчитывать на поддержку собратьев–инквизиторов, и опять же, уже тогда он понимал, что однажды оно дарует ему несколько лишних секунд жизни.

Он нашарил пальцами небольшой, кажущийся совсем безобидным, похожий на монетку кружок и, сорвав его с пояса, вдавил большим пальцем кнопку взвода. Пока силовое поле продолжало искриться, спасая Таддеуша от гибели, миниатюрная фаната врезалась в статую и взорвалась.

Изваяние библиария разлетелось на куски, обрушив на голову брата Рельнона град каменной шрапнели. Так и не причинив инквизитору вреда, десантник рухнул на пол, не добежав буквально нескольких шагов, и болтер покатился по плиточному покрытию палубы.

Свет конверсионного поля угас, и Таддеуш заморгал, привыкая к вновь воцарившемуся полумраку. Он посмотрел на Рельнона, который бился в конвульсиях, хрипел, но все равно пытался дотянуться до болтера.

Каменный силовой меч, который прежде сжимал памятник, вонзился космодесантнику в грудь и пригвоздил его к полу. Таддеушу хватило даже беглого взгляда, чтобы понять: обломок пробил легкие и разорвал достаточно внутренних органов, чтобы прикончить даже Астартес.

Рельнон умирал. Он был весь перемазан кровью, вытекающей из нескольких десятков небольших ран. Она струилась и по его губам, и по подбородку, выбрасываемая легкими, все еще пытающимися дышать.

— На все воля Императора, брат Рельнон, — произнес Таддеуш, прежде чем отвернуться от умирающего и направиться к дверям ангара.

Давным–давно, когда он был еще всего лишь юным дознавателем, фанатично преданным делу Инквизиции, он не смог бы принять убийство верного слуги Империума как необходимое зло. Но с тех пор Таддеуш стал намного мудрей.

Внутри обветшавшей крепости царила полнейшая разруха. Со стен свисали выцветшие знамена завоевателей Ванквалиса, предков дома Фалкен, покрытые сырыми потеками от непрестанно заливающего сквозь дыры в потолке дождя. Ткань полотнищ местами была разорвана и оплетена корнями и лишайниками, пробравшимися в здание. Скауты и те космические десантники, кто перешел на сторону Евмена, держали караул, стоя по краям зала, некогда служившего командным центром для войск Фалкенов, покорявших тогда еще девственные джунгли Неверморна. Сержант Гекулар охранял проход — толстые металлические двери давно проржавели насквозь, и через дыры можно было видеть заполненные затхлой водой ямы в рассыпающемся роккритовом покрытии двора.