Сафари как страшный сон - Сергей Зверев

– Друзья, – начал Савичев, – я только что разговаривал с капитаном, и он мне сказал, что поводов для тревоги нет никакой. Просто небольшая поломка из-за стрельбы этого кретина, – Савичев показал на лежащего африканца. – Мы скоро совершим посадку, и неисправность устранят. Так что не стоит волноваться.

Как ни странно, но речь Савичева положительно подействовала на остальных, и они меньше выражали свои чувства. Видя, что результат достигнут, Олег сел в свое кресло и пристегнул ремень.

– Вы сказали правду? – обратилась к нему Алина.

– Конечно, зачем мне врать. Мы здесь все в одном положении.

– Но почему такой крен? Я тоже не помню, чтобы так шли на снижение. – В глазах Алины было недоумение.

– Я, конечно, не летчик. Но, думаю, капитан знает, что делает, иначе, боюсь, шеф не сможет расцеловать меня по прилете.

Алина, видимо, сочла, что юмор сейчас совсем неуместен, и больше вопросов не задавала, тем более что Савичев не мог на них ответить.

Но дальнейшие события начали развиваться куда хуже. Крен все больше увеличивался, а в салоне без маски дышать стало почти невозможно. Несмотря на то, что стюардессы загодя выдали всем желающим шерстяные одеяла, те практически не спасали от холода, который царил в салоне. Все это дополнялось нарастающим гулом в двигателях, от чего общее напряжение тоже возрастало. Но теперь уже никто не вставал с кресел, все молча ждали кульминации. Но тревожнее всего было то, что за иллюминаторами показалось море, и оно очень быстро приближалось. Савичев начал догадываться, что они просто падают. Ни о каком аварийном снижении тут не могло быть и речи.

– Стас, – шепотом обратился он к товарищу, который добросовестно продолжал охранять африканца, – похоже, дело очень плохо. В общем, если что, гляди за ботаником, а я – за Алиной.

– Понятно. Только если что, глядеть уже будет не на кого. – Стас, однако, не потерял присутствие духа, и это качество Савичев давно в нем оценил.

В это время под крыльями самолета было видно только безбрежное море. Лайнер, оглушительно ревя двигателями, шел с небольшим разворотом. Видимо, летчики за неимением лучшего варианта решили просто посадить судно на воду. Действительно, расстояние до поверхности очень быстро сокращалось. В этот момент всем стало окончательно понятно, что мягкой посадки уже не будет, да и в динамиках прозвучал мало обнадеживающий голос командира корабля:

– Дамы и господа, ввиду критической ситуации мы вынуждены совершить аварийную посадку. Убедительная просьба всем проверить свои ремни безопасности и пригнуть головы к коленям. В дальнейшем следовать распоряжениям экипажа. Прошу соблюдать спокойствие на борту.

– Да чего уж проще. Я спокоен, как удав. За последние дни нас много раз хотели отправить на тот свет. Так что разом больше или меньше – не имеет никакого значения.

Савичев сказал это, чтобы немного подсластить пилюлю. Но его никто не слушал. Почти все в салоне начали кричать, некоторые плакали. Но, видимо, все мысленно прощались с жизнью. Толик, сильно вжавшись в кресло, дрожал всем телом и, дергая Стаса за рукав, постоянно повторял:

– Мы обязательно сядем. Это же обыкновенная посадка? Разве не так?

Алина же держалась мужественно и только непроизвольно взяла под руку Савичева.

Земля, а точнее, вода стремительно приближалась. Но ситуацию усугубляло наличие большого крена. Наверное, летчики всеми силами пытались его хотя бы немного уменьшить, но он почти не изменился.

Ну, вот и все. Кажется, прилетели, – Савичев обеими руками обхватил Алину и прижал к себе.

В этот момент страшный удар сотряс весь салон, он сопровождался громким стонущим звуком. Мимо Савичева пролетел один из пассажиров, а вслед за ним различные предметы. Скрежещущий звук все нарастал; тут обшивка в месте пробоин салона не выдержала, и самолет быстро начал разрушаться и делиться на две неравные части. Затем Олег почувствовал, как его ноги стали быстро погружаться в воду, и это было последнее, что он помнил…

Часть II

– Что, совсем неизвестно, где он упал? – Павел Семенович был в подавленном состоянии. Казалось, все опасности позади, – и вот теперь такое! Напротив него сидел Аркадий Валентинович и потухшим взором смотрел куда-то вниз.

– Их самолет пропал с радаров в прибрежном районе Йемена. Но по радио экипаж еще несколько раз после этого общался с диспетчерами. Поэтому, как мне сообщили в МИДе, район поиска очень большой, но принимаются все меры. Хотя это обычная отмашка, – Аркадий Валентинович перевел взгляд на Павла Семеновича. – Неужели произошло самое страшное?

– Аркадий Валентинович, давайте не будем форсировать события. Как известно, чудеса случаются, да и не всякая авиакатастрофа заканчивается гибелью пассажиров и экипажа. Лично я настроен на то, что с ребятами все в порядке. Иного мне, по крайней мере, никто пока что не говорил. Давайте не будем сгущать краски и хоронить ребят раньше времени.

– Да, конечно, мы все будем надеяться на лучшее. Нет, мне просто не верится во все это. Еще накануне я разговаривал с Алей по телефону, она так радовалась, что наконец-то летит домой, – Аркадий Валентинович опять опустил взгляд.

– Хуже всего, что мы никак не можем повлиять на ситуацию, в смысле послать туда своих людей, да и вряд ли они будут там полезны. Местные спасатели быстрее во всем разберутся. Остается только ждать, а это да еще догонять, как известно, хуже всего. Ладно, Аркадий Валентинович, не буду обременять вас своим присутствием. Если будут какие новости, то, пожалуйста, держите меня в курсе. – Павел Семенович встал со стула и направился к двери кабинета Аркадия Валентиновича.

– Непременно, Павел Семенович, – ответил Аркадий Валентинович, не поднимая головы.

Секунду спустя послышался легкий скрип закрывающейся двери.

Алина почувствовала, как ее кто-то тормошит и периодически бьет по щекам. Она медленно начала открывать глаза, ее сразу же ослепил яркий луч солнца.

– Ну вот, давай же, приходи в себя! Долго на таком солнце лежать нельзя, можно просто обгореть, – голос Савичева звучал как будто издалека, но все же он был наяву.

– Где мы? – окончательно открывая глаза, спросила Алина.

– Почти уверен, что на земле, точнее ответить затрудняюсь. Хотя, признаться, уже это обстоятельство меня сильно радует. – Авиакатастрофа характер Савичева совсем не изменила, чего было не сказать о его внешнем виде. Правое ухо было в крови, верхняя губа сильно опухла и даже посинела. Все руки были буквально изрезаны, к счастью, не глубоко. Но больше всего пострадало правое бедро, превратившееся в одну сплошную гематому.

– Ты уж меня извини, пока ты была без сознания, я тебя немного осмотрел… нет, чисто с медицинской точки зрения. Вроде ничего опасного не обнаружил. Ты как себя чувствуешь?

Алина медленно привстала, затем вытянула вперед руки и уверенно встала на ноги.

– Вроде нормально, только немного голова болит. Наверное, легкое сотрясение получила, но это не в счет. А где все остальные? Я что-то никого не вижу, и самолета тоже. – Алина вопросительно поглядела на Савичева и опять присела – голова болела весьма ощутимо.

– Про остальных пока ничего не знаю, а самолет – на дне вот этого водоема, – и Савичев показал на море. – Последнее, что я помню, это как наш самолет разломился на две части, потом что-то тяжелое ударило меня по голове. Очнулся я в воде, на каком-то обломке. Недалеко была ты, и что совсем немаловажно, была видна земля. Хорошо все-таки, что я настоял, чтобы ты надела спасательный жилет. Он спас тебе жизнь. Пожалуй, в будущем я тоже не стану пренебрегать данным спасательным средством – не всегда же подо мной будут оказываться обломки самолета! Так вот, метров пятьсот пришлось поусердствовать, чтобы вытащить тебя, а заодно и себя, на берег. Но, как видишь, не зря старался: погодка чудненькая, пляжик приличный, так что не так уж все и плохо, – Савичев всячески пытался приободрить Алину.

Солнце стояло высоко в небе и беспощадно палило, находиться здесь долго было нельзя; но, насколько хватало обзора, были видны одни лишь пески.

– Ну а если серьезно, Алина, – вздохнул Савичев, – похоже, нам радоваться еще очень рано. Я, честно говоря, не очень силен в географии, но мне кажется, что мы оказались в обыкновенной пустыне, а это, как известно, не лучшее место для потерпевших катастрофу. Так что оставаться здесь – все равно что поджариваться на раскаленной сковородке. Поэтому мое мнение таково – нам надо идти. Правда, я еще не знаю куда. – Говоря это, Савичев всматривался в разные стороны горизонта, и окружающий пейзаж его не радовал.

– Ты, видимо, прав, – ответила Алина, также глядя по сторонам, – мне уже сейчас очень хочется воды. – Незаметно друг для друга они перешли на «ты».

– Предлагаю идти в сторону от моря. Может быть, взобравшись на гребень вон той дюны, мы что-нибудь увидим, – Савичев протянул руку в сторону высокого песчаного холма.