Инженер - Валерий Быков

Но больше всего меня волновала гибель нашей индустрии, 97 % ВВП приходилось на землю, 1 % на околоземную станцию, и ещё 2 % на Лунные базы, куда последние 2 месяца интенсивно кочевала наша промышленность, кстати, могло быть и значительно хуже. Прилети это чёртово корыто на два месяца раньше, и промышленности у нас бы вообще никакой не осталось.

Прошли уже сутки, но от спасателей не было и весточки, такое ощущение как будто про нас вообще забыли. Я продолжал работать, у меня не было точных данных о том, что уцелело, но я знали предполагал, что могло уцелеть. В бункере хранилась полная база данных о всей индустрии моей империи, о том где и какие были постройки, что было на Луне, что на земле. Со второго дня нашего заточения весь персонал усиленно работал, нас было шестнадцать, расчёты были примерны, но я надеялся, что они довольно точны. Ну например, если было известно, что предприятие обычное, защита простой алюминиевый купол от дождя и непогоды, его сразу записывали в уничтоженное, а вот если это была сверх защищённая глубинная лаборатория, то она обязана была уцелеть. Все военные постройки должны иметь полную защиту от вибраций до 5 баллов, гражданские бомбоубежища и системы их снабжения от 7. Это значило, что скорее всего большая часть земной промышленности всё же разрушена, как и все города, космодромы и электростанции, а население должно было уцелеть. Так же считалось, что Лунная промышленность целиком уцелела, но что плохо на Луне не было ни центров производства Р-19, ни космических верфей, ничего тяжёлого. Даже атомные электростанции в строй ещё не вступили, Луна могла производить лишь простейшие вещи, лампочки, наддверные компьютеры, мониторы, ручки, посуду…

Дела были плохи, эвакуировать население с земли было нечем. Два пассажирских челнока на 400 человек каждый навряд ли бы справились. Оставлять людей на земле нельзя, скоро всё должно было стать совсем худо, продовольствия то в бомбоубежищах было мало, места и чистой воды для поддержания гигиены хватало от силы на месяц. Конечно, это не значит, что население могло протянуть только месяц, но прогнозы предвещали очень тяжёлое время для всех. Самый страшный мой прогноз предвещал, что не позднее чем через 16 месяцев, но и не раньше, чем через 8 к земле должны были подойти более крупные силы пришельцев. Если к этому моменту не удастся создать флот, корабли которого будут сопоставимы с агрессорскими, всем нам будет очень плохо. Но даже на мой взгляд создать такой флот просто не возможно, даже если учесть, что на Юле вот-вот должно было быть налажено производство 27 гигаватных нанотурбин. У нас просто не было возможности сделать сами корабли, навигацию, броню, орудия, системы наведения, да и где взять сотни грамм требуемой для флота антиматерии, когда в солнечной системе не осталось ни одной крупной работающей электростанции. Решение само пришло на ум, победить мы не можем, значит надо убедительно проиграть, так чтобы они решили, что мы все просто вымерли. Построить что успеем, дать бой, а всё население поместить в какие-нибудь бункера на Меркурии. Жить там просто не возможно, никто и не подумает, что мы там прячемся. Близкое солнце создаст сильнейшие радио помехи, и их радиолокационное оборудование просто не сможет засечь глубинные бункера, а иные системы обнаружения у них похоже развиты очень слабо. Жить на Меркурии будет очень тяжело, высокие температуры, тонкая литосфера, но уж как-нибудь то, несколько лет мы там протянем, главное успеть подготовить запасы и всё построить, но по моему это будет сделать легче, чем построить флот способный нас гарантированно защитить. Но время ещё покажет, что легче, для начала надо выбраться отсюда.

На третьи сутки было спрогнозировано всё, что только могло понадобиться, но помощь всё не приходила. Обитатели бункера начинали потихоньку волноваться, да у нас было вдоволь воздуха и электричества, и био туалет штука довольно многоразовая хоть и не столь удобная как обычный, но вот еды и чистой питьевой воды у нас был НЗ, рассчитанный на неделю. Допустим семь порций сухого пайка на человека, можно было бы растянуть и на месяц, это при условии если бы мы начали экономить сразу, а не с четвёртого дня, когда сухих пайков осталось в среднем по 1.2 штуки на человека. Но что делать когда на шестнадцать человек остается 1.2 литра воды и 3 литра соков и лимонадов? Да причины для паники безусловно были. Все присутствовавшие в бункере были патриотами, все понимали важность моей жизни, с четвёртого дня я не мог заставить попить или поесть даже Вику. Логика была проста, скоро прилетят пришельцы будут всех добивать, только я, по их мнению, мог что то сделать. Я пытался быть спокоен, внушал себе, что до седьмого дня, когда у нас должен кончится НЗ, нас обязательно откапают, но тоже начал нервничать. Легко, когда все не едят и не пьют, но тяжело, когда тебе самому создан запас с избытком, недели на две, а остальным возможно осталось жить дня три. Единственно, что мне пришло в голову это снизить температуру до плюс пятнадцати, так по идее человеческий организм потребляет меньше воды. Четвёртый и пятый дни прошли сравнительно легко, все мучались, но вроде были живы. Я пил очень мало, и только лимонад, мне хотелось спасти хотя бы Вику, конечно пока что заставить её что-то выпить было не возможно, гордость штука вредная, "но скоро она ослабеет и тогда то я волью ей в рот пол стакана воды".

Вечером шестого один из полковников, молодой парень лет двадцати отравился газом. Он вышел в первый шлюз и приказал выпустить его из бункера, система высветила запрет, но он повторил команду и вышел. В лаборатории было полно оксидов и продуктов горения пластмасс, он мучался минут пять не больше, кислорода там почти не было. Никто даже не пытался его спасти, во всём была виновата апатия и гибель планеты. К утру 14-го января, или седьмого дня, нас осталось двенадцать, за ночь его примеру последовало ещё три человека, после чего я категорически запретил кончать жизнь самоубийством. Да многие не пили уже четыре дня, большинство уже еле ползало, но помощь могла прийти, должна была… Я вышел в скафандре наружу и затащил в бункер один наиболее свежий труп, конечно кровь не вода, но лучше, чем ничего. Но с кровью ничего не получилось, Вику ей просто вырвало, а один бравый майор напившись крови через час просто умер, не знаю почему, может быть в крови умирающего от жажды слишком много соли и так мало Аш два О.

К вечеру седьмого нас осталось семь, ещё два человека умерло просто так, и двое умышленно отравились газом. Тяжело было на них смотреть, все они были моими друзьями, всех их я когда то за те или иные заслуги приблизил к себе, они были элитой моей империи, тяжело будет найти им замену, а в моём сердце замены им не будет никогда. Они были элитой, верили в меня, надеялись, готовы были умереть за меня, и сейчас умирали. Да это смерть не на лихом коне и не со шпагой в руке, но так умереть ещё тяжелее, лежать, видеть перед собой воду и заставлять себя подыхать от жажды. Теперь все просто лежали и стонали, я не отходил от Вики, она раза два пыталась покончить с собой, но я не давал, у её ослабленного тела не было ни малейшего шанса справиться со мной. Так я и сидел посреди хрипевших, умирающих от жажды гениев, людей бок о бок с которыми я прошёл последние два года, и расстояние от земли до Луны. Что касается Вики то она последний раз пила одиннадцатого, кроме того она была женщиной, и её организм чуть лучше сохранял воду, она должна была протянуть дольше и пока что я только ждал.

Вечером четырнадцатого я всё таки решился и влил ей в рот грамм пятьдесят воды, она выплюнула и чуть не плача посмотрела на меня. Я взбесился, подыхает, а не пьёт идиотка. Пнул её со всей дури под рёбра, и двинул в скулу кулаком, несмотря на слабость она не потеряла сознание, у неё даже хватило сил на пару слезинок и вскрик боли.

— Видишь бокал, — я налил себе грамм сто и выпил так, чтобы она видела, — а хрен ты от меня получишь сука.

Я дал ей полежать минут двадцать на полу, пореветь и подумать о настоящем скотстве бывающем в жизни, потом подошёл разжал ложкой зубы, запрокинул голову и влил ей в глотку грамм двести воды, которую до этого кроме одного бокала перед Викой не пил вообще, экономил как раз для неё. Лимонад для обезвоженного тела не очень подходящий напиток, а обычная вода, самое то. Вика побулькала, судя по всему немного захлебнулась, но я зажал рот рукой и ей ничего не оставалось как проглотить. Потом обнял, мне было очень жалко её, хотелось утешить и успокоить.

— Вика ну прости пожалуйста, ну надо было тебя напоить, только смотри не умирай. Ты главное не умирай, и честно я тебя очень люблю.

Так я и сидел с ней в обнимку минимум полчаса, она время от времени всхлипывала, судя по всему, так плачет вконец обезвоженная женщина. Потом она заснула.

На следующее утро она уже вполне прилично себя чувствовала, но отказываться от своих 50 грамм не стала, решив, что я всё равно от неё не отстану и лучше не спорить. Мы сидели в одной комнате, я очень боялся как бы она не покончила жизнь самоубийством, кто её поймёт эту женскую логику? Вот сейчас она сидит передо мной как овечка, но мало ли, может она замышляет коварный план убийства собственного тела. Чтобы гарантированно умереть надо всего то добраться до люка, и подышать пять минут свежим воздухом за пределами бункера, это требовало десяти минут, и мне следовало следить, чтобы она никак не смогла этого исполнить. К вечеру пятнадцатого умер последний офицер моего штаба, да они были правы, что отказались от воды, на всех бы не хватило, а помощь что-то запаздывала. У нас с викой оставалось 0.6 литра воды и 2 литра лимонада. На эту ночь я решил привязать к себе Вику одеждой.