Стихотворения - Алексей Апухтин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Лето или осень 1869
143. А. С. ДАРГОМЫЖСКОМУ
С отрадой тайною, с горячим нетерпеньем Мы песни ждем твоей, задумчивый певец! Как жадно тысячи сердец Тебе откликнутся могучим упоеньем! Художники бессмертны: уж давно Покинул нас поэта светлый гений, И вот "волшебной силой песнопений" Ты воскресаешь то, что им погребено. Пускай всю жизнь его терзал венец терновый, Пусть и теперь над ним звучит неправый суд, Поэта песни не умрут: Где замирает мысль и умолкает слово, Там с новой силою аккорды потекут… Певец родной, ты брат поэта нам родного, Его безмолвна ночь, твой ярко блещет день, — Так вызови ж скорей, творец "Русалки", снова Его тоскующую тень!
Конец 1860-х годов
146. ОГОНЕК
Дрожа от холода, измучившись в пути, Застигнутый врасплох суровою метелью, Я думал: лошадям меня не довезти И будет мне сугроб последнею постелью…
Вдруг яркий огонек блеснул в лесу глухом, Гостеприимная открылась дверь пред нами, В уютной комнате, пред светлым камельком, Сижу обвеянный крылатыми мечтами.
Давно молчавшая опять звучит струна, Опять трепещет грудь волненьями былыми, И в сердце ожила старинная весна, Весна с черемухой и липами родными…
Теперь не страшен мне протяжный бури вой, Грозящий издали бедою полуночной, Здесь — пристань мирная, здесь — счастье и покой, Хоть краток тот покой и счастье то непрочно.
О, что до этого! Пускай мой путь далек, Пусть завтра вновь меня настигнет буря злая, Теперь мне хорошо… Свети, мой огонек, Свети и грей меня, на подвиг ободряя!
1871
150. А. Н. ОСТРОВСКОМУ
Лет двадцать пять назад спала родная сцена, И сон ее был тяжек и глубок… Но вы сказали ей: что ж, "Бедность не порок", И с ней произошла благая перемена. Бесценных перлов ряд театру подаря, За ним "Доходное" вы утвердили "место", И наша сцена, вам благодаря, Уже не "Бедная невеста". Заслуги ваши гордо вознеслись, А кто не видит их иль понимает ложно, Тому сказать с успехом можно: "Не в свои сани не садись!"
18 февраля 1872
153. А. Н. МУРАВЬЕВУ
Уставши на пути, тернистом и далеком, Приют для отдыха волшебный создал ты. На всё минувшее давно спокойным оком Ты смотришь с этой высоты. Пусть там внизу кругом клокочет жизнь иная В тупой вражде томящихся людей, — Сюда лишь изредка доходит, замирая, Невнятный гул рыданий и страстей. Здесь сладко отдохнуть. Всё веет тишиною, И даль безмерно хороша, И, выше уносясь доверчивой мечтою, Не видит ничего меж небом и собою На миг восставшая душа.
Июнь 1873
Киев
155. МАРИИ ДМИТРИЕВНЕ ЖЕДРИНСКОЙ
Когда путем несносным и суровым Мне стала жизнь в родимой стороне, Оазис я нашел под вашим кровом, И Отдохнуть отрадно было мне.
И старые и новые печали, Вчерашний бред и думы прошлых дней В моей душе вы сердцем прочитали И сгладили улыбкою своей.
И понял я, смущен улыбкой этой, Что царство зла отсюда далеко, И понял я, чем всё кругом согрето И отчего здесь дышится легко.
Но дни летят… С невольным содроганьем Смотрю на черный, отдаленный путь: Он страшен мне, и, словно пред изгнаньем, Пророческой тоской стеснилась грудь.
И тщетно ум теряется в вопросах: Где встретимся? Когда? И даст ли Бог Когда-нибудь мой страннический посох Сложить опять у ваших милых ног?
2 августа 1873
Рыбница
159. ПАМЯТИ Н. Д. КАРПОВА
С тех пор, как помню жизнь, я помню и тебя С улыбкой слушая младенческий мой лепет И музу детскую навеки полюбя, Ты знал мой первый стих и первый сердца трепет
В мятежной юности, кипя избытком сил, Я гордо в путь пошел с доверчивой душою, И всюду на пути тебя я находил, В безоблачный ли день, в ночи ли под грозою.
Как часто, утомясь гонением врагов, Предавшись горькому, томящему бессилью, К тебе спасался я, как под родимый кров Спасается беглец, покрыт дорожной пылью!
Полвека прожил ты, но каждый день милей Казалась жизнь тебе, — ты до конца был молод. Как не было седин на голове твоей, Так сердца твоего не тронул жизни холод.
Мне так дика, чужда твоей кончины весть, Так долго об руку с тобой, я шел на свете, Что, вылив из души невольно строки эти, Я всё еще хочу тебе же их прочесть!
1873
160. ПАДАЮЩЕЙ ЗВЕЗДЕ
Бывало, теша ум в мечтаньях суеверных, Когда ты падала огнистой полосой, Тебе вверял я рой желаний эфемерных, Сменявшихся в душе нестройною толпой. Теперь опять ты шлешь мне кроткое сиянье, И взором я прильнул к летящему лучу. В душе горит одно заветное желанье, Но вверить я его не в силах… и молчу. Как думы долгие, лишивши их покрова, В одежду чуждую решуся я облечь? Как жизнь всю перелить в одно пустое слово? Как сердце разменять на суетную речь? О, если можешь ты, сроднясь с моей душою, Минуту счастия послать ей хоть одну, Тогда блесну, как ты, огнистой полосою И радостно в ночи безвестной утону.
1873
Рыбница
