Чайки за кормой (сборник) - Сергей Шапурко

– Нет, но сочувствую. Или сочувствовал… Неважно. В данных обстоятельствах это к делу не относится.

– А что же относится? – удивленно спросил Красносеев.

– А относится то, что мне нужны люди. И по этой, единственной, причине я и оставляю вас на корабле. С навигацией знакомы?

– Дело в следующем: мы – люди морские и ваших речных дел мы не знаем…

– Тогда придется покинуть борт судна!

– … но научиться сможем быстро. Правда, Владленушка?

Потапыч дрожал так мелко и часто, что это было почти незаметно.

– Позвольте спросить: а где вся ваша команда, капитан? – осведомился Красносеев, когда вопрос с местами на судне, вроде бы, утрясся.

– Высадил на берег. Бунтовать начали. Зарплату им не платят. Продукты не свежие. Вода для них тухлая. А матрос-рулевой меня, капитана, биноклем ударил! Ишь!

– И вы что, один управляетесь?

– Легко. Только вот командовать некем, потому вас и беру. А то какой же я капитан без команды? Вот ты… Как тебя? Потапыч, будешь мотористом. Там вход в машинное отделение. Спускайся, проверь показания приборов, перекатай топливо из отстойной цистерны в расходную и произведи уборку.

Матюков неуверенно сказал «Есть!» и побрел в теперь ему подведомственное машинное отделение.

– А ты, товарищ второй секретарь, теперь – матрос-рулевой. И править будешь не туда, куда тебе партия велит, а туда, куда я скажу. Почему? Правильно: потому что здесь главный – я. Ну, пойдем на мостик – река задержек не любит.

Владлен Борисович на удивление быстро освоил новую для себя специальность. Получив небольшое объяснение и несколько нагоняев от капитана Николаича, он довольно сносно повел корабль по заданному курсу.

– Да поставь ты в сторону свой портфель! Чего ты его между ног зажал? Тебе же так неудобно.

– Ничего, сойдет. Там важные документы. Я за них головой отвечаю, – возразил капитану Красносеев и еще сильнее сжал портфель.

– А куда мы плывем, Николаич? – через некоторое время спросил Владлен Борисович.

– В порт Бутылкино. А что это ты только сейчас спросил? До этого что, безразлично было, куда двигаемся?

– Не совсем так, – осторожно ответил второй секретарь, – но мне очень надо в Москву.

– В Бутылкино придем, там и отпущу тебя. Сядешь на «железку» и через денек будешь в Москве своей. Но деда мне оставь. Хоть им командовать буду.

– Вот это – пожалуйста!

– Так и договоримся. А, все-таки, что за бума…

Николаич не успел договорить, поскольку увидел, что за кормой, вслед за судном, тянется по воде переливающийся на солнце след.

– Солярка!!! Упустил солярку! – взревел он. – Потапыч! Убью! На рее повешу!

Капитан заскакал по трапам, как теннисный мячик – по ступенькам. Ворвавшись в машинное отделение, он обнаружил там спящего на ветоши бывшего сторожа, нынешнего моториста. Тот забыл закрыть клапан, и вся солярка ушла за борт. Двигатели, лишившись топлива, повздыхали и грустно умокли.

Потапычу пришлось применить наивысшую изворотливость, чтобы не почувствовать удары гаечного ключа на 46, с которым за ним гонялся разъяренный капитан.

Судно, потеряв винтовую струю, медленно поплыло по течению в обратную сторону. К вечеру капитан Николаич, матрос Красносеев и пониженный в должности до юнги Потапыч швартовали теплоход в порту.

– А где мы сейчас? – спросил у капитана Владлен Борисович.

– В Коромыслове.

– Что?!

Глава 29

Город Коромыслов, тянущий к себе, как магнитом, неразлучную парочку, зажегся уличными фонарями. Теплый ветер разбрелся по провинциальным просторам.

Через проходную порта прошли два унылых человека. Скопившаяся за время путешествия, оказавшегося неожиданно длительным, усталость, давала о себе знать.

Красносеев шел неспешным шагом, щуря красные от перенапряжения, глаза. За ним плелся, еле волоча ноги, с большим трудом сбежавший с судна старик Потапыч. Он так испугался капитана, что даже забыл, что у него в запасе был последний аргумент – не заряженный, но грозный на вид, маузер.

Мимо них проскочили два неряшливо одетых хмурых субъекта. Они на себе, словно верблюды, несли в ближайший пункт приема цветных металлов большие мотки кабеля с алюминиевой проволокой. Позади них темнел, оставшийся без электричества, микрорайон.

Уставшие путники не успели проводить глазами наглых несунов, как их неспешную прогулку прервало некое препятствие – они уперлись в живую стену мускулистых тел.

Подняв глаза, Красносеев увидел, что перед ним стояли мощные ребята в спортивных костюмах. Их бычьи шеи опоясывали золотые цепи. В глазах – решимость и беспощадность.

«Откуда они такие взялись? – грустно подумал Владлен Борисович, – ведь они же были октябрятами, пионерами, комсомольцами, наконец».

Он печально и как-то по-старчески помотал головой и медленно, как портовый буксир – пирс, обогнул молодых людей. Те даже не скосили на него глаза.

«Да, может быть, мы были в своей молодости чуточку наивны. Может, даже воодушевлены не в меру, но мы не были злыми! А эти бульдоги за рубль кого угодно разорвут на части. Ну, за рубль, скорей всего, нет, но за сотню – точно!»

Произнося возмущенный внутренний монолог, Красносеев почему-то вспомнил сбор металлолома в подшефной школе. Вдруг его неожиданно грубо дернули за плечо, и чей-то бас резанул вечернюю тишину:

– А ну стоять!

Второй секретарь тут же замер. В него по инерции врезался Потапыч.

– Кто такие? – продолжал рвать сгущающиеся сумерки бас.

– Мы это… того, проездом, – замямлил, не ожидавший таких грубостей, Владлен Борисович.

– Дело в следующем: на поезд мы идем.

– Моряки?

– В некотором роде…

– Значит, башли есть. В рейсы ходите – прибыль налицо. Делиться надо!

– Но у нас…

– Эй, бородатый, что в портфеле?

При этих словах Владлен Борисович, можно сказать, сильно расстроился, если использовать цензурную лексику. Все его мероприятие, которое он так стремился довести до логического конца, рушилось. Цель его жизни, если мягче – данного периода его жизни, могла разбиться о мощные торсы тупых «быков». Партийный подвиг был под сильной угрозой срыва.

Все еще не веря в постигшую его катастрофу, Владлен Борисович стоял одним неуклюжим застывшим монолитом. Когда кто-то вырвал из его рук портфель, он пискляво закричал. Так обычно голосят рожающие первый раз женщины. Но, получив увесистый удар в живот, он скрючился и почел за благо замолчать. Цена здоровья, а, возможно, и жизни в данной ситуации казалась дороже долларов. Сев на землю, он стал тихо скулить.

Потапыч, проявив неожиданную храбрость, выхватил маузер и громко закричал:

– Отдавай документы! Всех перестреляю!

Городские бандиты, в отличие от предыдущих – лесных, не испугались. Они расценили эту выходку, как несерьезную, но бока все же деду слегка намяли.

Потом приступили к портфелю.

– Эй, Болт, че там, глянь.

– Ща.

Хлопец с выпуклым шрамом на лбу медленным движением открыл замок и заглянул вовнутрь. Затем он повернулся к старшему и испуганным голосом сказал:

– Слышь, Гиря, тут баксы…

– Клево! А че шугнулся?

– Много…

– Так хорошо же!

– Очень много, – едва слышно закончил бандит со шрамом.

Гиря подошел к нему и сам заглянул в портфель. Увидев содержимое, он молча приблизился к Красносееву и помог тому подняться.

– Слышь, дядя, а ты кто?

– Я – вто-вто-второй секретарь, – глотая слезы, ответил Владлен Борисович.

Сейчас он чувствовал себя как в очень далеком детстве, когда ему вырвали первый, еще молочный, зуб – было обидно и больно.

– А первый тогда кто?!

– Тор-тор-тормашкин.

– Понятно. А едешь куда?

– В Москву.

– Та-а-ак! Значит, вот что. Эй, Болт, тащи сюда портфель. На тебе, дядя, твое имущество.

– Спа-спа-спасибо.

– Давай, дядя, мы вот как сделаем… Мы тебе бабло вернули? Вернули. Теперь вот извиняемся. Эй, братва, я сказал – извиняемся! Так. Извинились. И что получается? Получается: конфликта, как бы, и не было. Согласен?

– Впо-вполне.

– Вот и чудненько. Мы же тут, в городке нашем, тоже не лохи какие-нибудь безмозглые, понимаем: раз у тебя такие деньги – простым фраером ты быть не можешь. А нам проблемы не нужны. Эй, братва, я правильно говорю?

Качки с готовностью крикнули «Да!».

Красносеев, не веря своему счастью, вновь ощутил в своих руках заветный портфель. К нему подошел, неуверенно хромая, Матюков.

– Так мы можем идти?

– Конечно! Но…

Владлен Борисович и Потапыч, начавшие было движение, остановились и испугано посмотрели на бандитов.

– Но есть одна просьба. Мы тут с командой Гриба сошлись не на шутку. Лезет, гад, на нашу территорию по беспределу. Да и другие тоже напрягают – всё, козлы, чего-то хотят. Так вот. Крыша нам московская нужна. Организуешь, Второй секретарь? Или к Первому надо обращаться?

– Обещать, конечно, не могу, но постараюсь. А вы пока учите Устав КПСС. Теперь мы можем идти?