Личная война Патрика Финнегана - Крис Райт

происходит, сзади послышалось движение. Со стороны служебного вагона кто-то пробирался к паровозу по узкой подножке, идущей вдоль основания тендера. Я поморщился. Меньше всего мне хотелось сейчас разбираться еще и с каким-нибудь шестифутовым громилой-кондуктором — а ребят более деликатного телосложения на такую работу никогда не брали.

— Что происходит, почему мы остановились? — бодро поинтересовался визитер, против ожидания оказавшийся тощим и гибким парнем ростом не более пяти футов и десяти дюймов. Он ловко проскользнул в будку, хотя в ней и втроем-то было тесновато, и я с изумлением узнал в нем своего знакомого, молодого репортера из Нью-Джерси. Он был в том же самом клетчатом костюме, и на шее у него все так же болтался фотоаппарат в коричневом кожаном чехле.

— Ограбление, мистер Дженкинс, — мрачно отозвался машинист, кивая на меня. — Это Финнеган, знаменитый бандит. Хотите взять у него интервью?

Цепкий, умный взгляд журналиста впился мне в лицо. Рыжие искорки в его глазах горели профессиональным азартом.

— Я уже брал у него интервью, мистер Эпплуайт. Вы в самом деле решили ограбить поезд, маршал?

— Нет. Наоборот. — Я немного приободрился. — Послушайте, Дженкинс, скажите им, может, вам они поверят. Банда Донахью заминировала мост. Я узнал об этом случайно. Пытался предупредить Доусон телеграммой, но поезд вышел на четыре минуты раньше расписания. Пришлось действовать по обстоятельствам.

Машинист и кочегар повернулись к Дженкинсу с одинаковым возмущением.

— Маршал! Финнеган — маршал? — взорвался наконец кочегар. — Да вас просто разыграли, мистер, как последнего простофилю! Он у нас большой шутник, этот Финнеган! Хватило же наглости — дать интервью приезжему газетчику и назваться маршалом!

Дженкинс уверенно покачал головой.

— Нет. Будьте покойны, мистер Доббс, я проверил каждое его слово. Он действительно помощник федерального маршала. Это подтвердили Вашингтон и судебный округ.

— Тогда где его значок?

Все трое уставились на меня: Дженкинс вопросительно, машинист и кочегар — воинственно-вызывающе.

— Отстегнулся, — буркнул я, впервые за две недели жалея, что расстался с этой никчемной никелированной побрякушкой.

Железнодорожники пренебрежительно фыркнули, но Дженкинс кивнул с серьезным видом.

— Но документы у вас, конечно же, остались, маршал?

Я с трудом удержался, чтобы не приоткрыть глуповато рот. Я совсем об этом не подумал.

— Ну да, — сказал я наконец. — Конечно.

Я вытащил портмоне и извлек оттуда два сложенных листка. Дженкинс развернул их, пробежал быстрым взглядом и передал машинисту. Тот вытащил из нагрудного кармана очки, нацепил на нос и начал внимательно изучать обе бумажки.

— Донахью, — напомнил Дженкинс. — Вы имеете в виду Питера Джеймса Донахью по прозвищу «Пастор»?

— Не знал, что у него есть второе имя. Но да, это он. Они планировали взорвать мост под поездом и забрать груз банковского золота из почтового вагона. Кроме Донахью, в банде еще три человека.

— Ну, это немного, — бодро отозвался Дженкинс и, протиснувшись мимо меня к правой двери, выпрыгнул наружу. Сняв крышку с объектива, он выдвинул «гармошку» фотоаппарата и приник к окуляру. Я успел заметить, как за валунами рядом с ущельем солнце блеснуло на отполированном до блеска металле и, не раздумывая, толкнул его в спину. Дженкинс растянулся на земле, а пуля ударила в стенку паровоза дюймах в десяти от того места, где только что находилась его голова.

Обычно гражданские, оказавшись в подобной ситуации, бестолково застывают на месте, хлопая глазами и пытаясь сообразить, что произошло. Но реакция юного репортера была мгновенной: перекатившись набок, он ужом скользнул под паровоз, под прикрытие колеса, пробрался под днищем и вынырнул с другой стороны, не потеряв при этом ни фотоаппарата, ни кепи, ни бодрого расположения духа.

— Может быть, и немного, но вполне достаточно, чтобы получить пулю в лоб, мистер Дженкинс, — сообщил я ему, аккуратно вынимая из пальцев ошарашенного машиниста свои документы и убирая их обратно в портмоне. — Мистер Эпплуайт, пошлите кого-нибудь из кондукторов, пусть предупредят пассажиров, чтобы не высовывались наружу. Эти ребята будут стрелять по любому, кого увидят.

Машинист поколебался, но кивнул и, выбравшись из будки с левой стороны, так, чтобы поезд находился между ним и стрелками, направился к служебному вагону. А Дженкинс, убедившись, что фотоаппарат не пострадал, с любопытством уставился на меня.

— Зачем им это? Ведь ограбление все равно сорвалось. Вы думаете, они попытаются штурмовать вагон с золотом?

— Нет, это исключено. Их слишком мало. Почтовый вагон — это настоящая крепость, бронированная и с бойницами со всех сторон. Внутри вооруженные экспедиторы, которые с легкостью перестреляют целую роту, прежде чем она хотя бы приблизится к двери. Именно поэтому Донахью решил пустить под откос весь поезд — после взрыва и падения с высоты ущелья в живых там не осталось бы никого. Ограбление сорвалось, это верно.

— В этом случае логичней всего для них было бы удрать как можно скорее, разве нет? Зачем же оставаться на месте и стрелять?

— Потому что они сами себя загнали в ловушку. Смотрите. — Я махнул рукой в сторону валунов, готовый придержать непоседливого репортера за шкирку, если тот попробует высунуться слишком далеко. — По мосту они уйти не могут — лошади по нему не пройдут. Ущелье тем более исключается, у него тут почти отвесные стены. Единственный путь отхода для них — вот здесь, вдоль железнодорожных путей. А здесь они будут у нас как на ладони, и мы сможем, укрываясь за поездом, перестрелять их, словно зайцев. Им остается только одно — дождаться ночи и попробовать уйти под покровом темноты. Разумеется, не дав нам послать кого-нибудь за подмогой.

Эпплуайт, который к этому времени уже вернулся к паровозу, слушал меня с возрастающим беспокойством.

— Но мы не можем оставаться здесь до ночи! У нас расписание, мы и так выбились из графика. Финнеган, если ты и впрямь маршал, ты обязан сделать что-нибудь!

— Угу. — Я вздохнул. — Как же хорошо было в тюрьме. Тихо, спокойно и кормят трижды в день. У поездной бригады есть какое-нибудь оружие, мистер Эпплуайт?

— Только у экспедиторов.

— Не пойдет. Они не могут покинуть свой вагон, да и к тому же от их дробовиков толку здесь будет мало. Нужны винтовки, хотя бы одна. Может быть, у кого-нибудь из пассажиров?

Машинист и кочегар пожали плечами, но Дженкинс встрепенулся.

— Со мной в вагоне ехал англичанин, отставной военный. Приехал в Америку охотиться на бизонов, очень сокрушался, что так и не встретил ни одного. У него было какое-то ружье в чехле.

— Отлично, Дженкинс. Тащите его сюда. Мистер Эпплуайт, а вы пока что объясните происходящее ребятам из почтового вагона, чтобы они не начали на всякий случай палить по своим.

Англичанин, которого Дженкинс привел