Неисправимые - Наталья Деомидовна Парыгина

будь то писательский труд, или труд инженера, или… заведующего детской комнатой. Не так ли?

— Так. А сыну вы все-таки должны уделять больше внимания. Подружитесь с ним. Это нетрудно. По-моему, он очень отзывчив на внимание и ласку.

Я не заметила, и он, вероятно, тоже, когда наша, беседа приняла новый характер. Нилову больше не было скучно, а я забыла о своей наставнической роли. Мы говорили, как два знакомых и приятных друг другу человека, и он не спешил уходить, а я больше не пыталась сосредоточить разговор только на Эдике.

Неожиданно — мне показалось, что очень скоро, а на самом деле, не так уж скоро — вернулся полковник. Он с веселым удивлением посмотрел на нас и сказал:

— Ну, я вижу, вы нашли общий язык. Очень хорошо. Советую встречаться почаще.

Это был самый естественный совет, совсем не от чего было смущаться, но почему-то моим щекам стало жарко. Нилов встал и простился с полковником.

— Вы не идете? — спросил он меня.

— Нет, мне еще надо поговорить с Василием Петровичем.

Не знаю, зачем я сказала неправду. Пришлось срочно придумывать какой-то незначительный вопрос. Почему было не выйти вместе с Ниловым? Нет, полковник все-таки насмешливо сказал: «Вы нашли общий язык». Неужели он подумал… Я и с другими родителями никогда не спешу оборвать беседу на полуслове.

— Инженер, а сын растет хулиганом, — сказал полковник, когда Нилов вышел. — Поразительно, до чего иногда умные, образованные люди невежественны в вопросах воспитания. Он ему увеличит карманные деньги! Парня надо драить с песком, а он — деньги. Воображает, что мальчик лакомится мороженым. А мальчик играет в карты, курит, водку пьет. Понял он хоть что-нибудь?

— Нилов? Я думаю — да.

Мне вдруг захотелось заступиться за Нилова. Это было уж совсем глупо. Я рассердилась на себя и резче, чем следовало, сказала:

— У него — завод, а детей воспитывает жена.

— Оно и видно. С женой тебе тоже, пожалуй, следует повидаться.

— Я и сама думала.

— Вот-вот. Ну, так о чем ты еще хотела?

И мы заговорили о другом.

4

Мне не скоро удалось побывать в семье Ниловых — скопились более неотложные дела. Я попросила Марию Михайловну познакомиться с Ниловым и последить за поведением Эдика.

Вместо благодарности Марии Михайловне при своих визитах часто случалось наталкиваться на унизительную холодность и даже высокомерное презрение. Она никогда не показывала виду, но в душе страдала от этого. Она приходит, чтобы помочь, а на нее смотрят, как на назойливого человека, вмешивающегося не в свое дело. Где их разум? Где, наконец, просто такт людей, окончивших институты и считающих себя культурными? Мария Михайловна по опыту знала, что именно в «культурных» семьях чаще всего ожидает ее грубый прием. И так как семья Ниловых относилась именно к таким, она не без тревоги постучалась в их дверь.

Предчувствия не обманули старую учительницу. Худощавая, довольно красивая женщина с небрежно заколотыми волосами, в ситцевом платье и чистом переднике приоткрыла дверь и, стоя на пороге, сухо осведомилась:

— Вам кого?

И Марии Михайловне на лестничной площадке пришлось объяснять, что она — учительница-пенсионерка, что ей поручили в детской комнате в некотором роде шефство над ребятами этого квартала, а поскольку Эдик ведет себя не совсем хорошо…

Елена Васильевна едва заметно пожала плечами, вздохнула и, сказав: «Проходите», с явной неохотой выпустила ручку двери.

В большой, светлой и опрятной комнате за круглым столом на высоком детском кресле сидела белокурая девочка лет пяти и рассматривала книжку с картинками. Елена Васильевна указала нежданной гостье стул и сама села рядом с девочкой.

— Я пришла познакомиться, — сказала Мария Михайловна со всей возможной приветливостью. — Может быть, я смогу вам чем-нибудь помочь в воспитании сына…

— Я сама справлюсь, — возразила хозяйка.

— Сегодня в красном уголке вашего домоуправления я буду проводить беседу для матерей-домохозяек, вы приходите.

— Благодарю вас, мне некогда.

Беседа не клеилась. Мария Михайловна не могла преодолеть неловкости, вызванной неприязненным приемом, ей хотелось подняться и откланяться. Она ведь больше не работает в школе и вовсе не обязана… Не обязана? По долгу службы — нет. Но другой, человеческий долг, не позволял ей уйти.

— Вы знаете, Елена Васильевна, Эдик…

Но Елена Васильевна не хотела знать.

— На Эдика все наговаривают, — перебила она учительницу. — Его и в школе учителя ненавидят. Бесконечные двойки по математике. А он всегда готовит уроки, я сама слежу, мальчик каждый день занимается по два — три часа. Я не знаю, что делать. Перевести его в другую школу?

— Я могла бы позаниматься с вашим сыном математикой, — предложила Мария Михайловна.

— Ах, что толку, — поморщилась мать Эдика, — все равно они его не переведут. Я же говорю вам, что они его ненавидят.

— А я умею считать до десяти, — слегка картавя, вдруг объявила девочка, сидевшая до того молча.

— Неужели? — удивилась учительница. — А как тебя зовут?

— Танечка.

— Ну, ну, посчитай, Танечка.

Танечка бойко сосчитала до десяти.

— Сколько вы берете за час? — спросила Нилова.

— Нисколько, — отозвалась Мария Михайловна с достоинством. — Я получаю пенсию, мне хватает.

Елена Васильевна слегка смутилась, но решила все-таки уточнить.

— Вы хотите заниматься с Эдиком бесплатно?

— Конечно.

Елена Васильевна сделалась любезнее, принялась расхваливать сына. Эдик способный, Эдик начитанный, Эдик добрый. Но его не понимают. Ребята нынче такие невоспитанные, грубые, они преследуют тех, кто выделяется из их среды, а учителя не принимают мер. Она всю жизнь посвятила воспитанию детей. Муж очень занят, не может уделять много внимания… Между прочим, мужу кто-то говорил, кажется, в этой самой детской комнате, что Эдик связался с плохими ребятами. Но она никогда не поверит. Все это выдумки, глупости. На собрание? Ну, хорошо, она придет, раз это нужно.

Нилова в самом деле пришла на собрание. Ничего умного, с ее точки зрения, она не услышала, она и не ожидала, просто пошла, чтобы сделать приятное учительнице, согласившейся заниматься с ее сыном математикой. Втайне она была очень довольна, что вдруг нашелся репетитор, да еще бесплатный.

Однако неожиданно для Елены Васильевны Эдик наотрез отказался от дополнительных занятий.

Тогда мы и познакомились с Ниловой.

5

Побывать в детской комнате ей посоветовал муж. К тому же Мария Михайловна неумеренно расхвалила мои педагогические таланты.

Это потом, позже, с обостренным интересом вспоминала я ее внешность, платье, жесты, слова, пыталась представить себе эту женщину молодой, когда Нилов встретил и полюбил ее. Тогда, в наше первое свидание, Нилова показалась мне довольно заурядной и не очень умной. Впрочем, пожалуй, она и на самом деле была таковой.

Елена Васильевна явилась в