Сила ненависти - Тери Нова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Тогда зачем ты пригласил меня?
– Мне показалось, тебе нужна была компания получше, – и снова этот пристальный взгляд неестественно блестящих покрасневших глаз. Он что, не спал прошлой ночью? Неужели так же нервничал, как и я? – Кто-нибудь доставил тебе неудобства? – прямо поинтересовался Ник, и мое тело непроизвольно напряглось.
– Кто, кроме тебя, может быть так любезен? – попыталась отшутиться я.
– Смитстоун. – Он не клюнул на уловку, продолжая танцевать.
– Вы знакомы? – будь я умней, сменила бы тему, но любопытство взяло верх.
– Доводилось встречаться. Скользкий тип, – челюсть Доминика выглядела твердой, когда он добавил: – Если тебе есть что мне рассказать, я готов выслушать.
Вот он – благословенный миг покаяния, когда мужчина, способный постоять за меня, сам просил выложить все начистоту. Проблема была в том, что я в точности не знала, какая сила заключалась в руках Росса и что разоблаченная правда могла сделать со мной и компанией отца.
Скажи ему правду.
– Почему ты опоздал? – вместо этого выпалила я. Глупая, глупая Лив.
Потемневшие глаза блеснули недовольством. С самого прихода сюда он был странно дерганым.
– Мне нужно было уладить одно дельце. – Теперь парень избегал моего взгляда.
– Законное? – не знаю, откуда это взялось.
Думала, что Доминика разозлит мой вопрос, но он расхохотался глубоким гортанным смехом. От этого звука и соприкосновения наших тел мои ноги подкосились. Но я отметила, что ответа на мой вопрос так и не прозвучало. Мы продолжали покачиваться, глядя друг другу в глаза.
– Ты прекрасно выглядишь, – вдруг сказал Доминик, не отрывая взгляда от моего лица. Я почувствовала, как все внутри воспламенилось, а воздух между нами стал потрескивать. Впервые за десять лет нашего знакомства он сказал что-то приятное о моей внешности, и я понятия не имела, как на это реагировать.
– Спасибо, ты тоже. – Это было правдой. У меня почти не было времени рассмотреть его раньше, но теперь, стоящий передо мной в темном костюме и белой рубашке без галстука, он снова напомнил того парня у подножия лестницы. С острыми чертами лица и аурой негодяя.
Музыка прекратилась, но Доминик не сразу отстранился, еще немного задержавшись глазами на моих губах. Потом, не говоря ни слова, потянулся в карман и вытащил оттуда предмет, который я никак не ожидала увидеть.
– Ты сказал, что его у тебя нет. Ты солгал, – прошептала, глядя на сверкающий камень винтажного обручального кольца моей бабушки.
– Теперь есть, – улыбнувшись, ответил Доминик, подхватывая мою руку и скользящим движением надевая кольцо на безымянный палец. Металлический ободок плотно прилег к моей коже, теперь размер идеально подошел. Фантастика. – Оно не новое, но я подумал, что тебе это понравится.
Я почувствовала, как по щеке скатилась слеза, и мозолистый палец Доминика стер ее одним долгим успокаивающим движением.
– Оно идеально, – только и смогла сказать, поражаясь, как после стольких лет кольцо все еще было у него. Почему он его оставил?
Только собиралась спросить, как Доминик переменился в лице, поджав губы, и сделал шаг назад, разрывая нашу связь и разрушая этот момент. Больше ничего не сказав, он повернулся спиной, широким, неестественным из-за хромоты шагом направляясь прочь, исчезая среди пестрых нарядов гостей.
Глава 17
Ник
Кто знает, может быть, еще Бог умилосердится и отвратит от нас пылающий гнев Свой, и мы не погибнем.
(Ион. 3:9)Струйка белого дыма поднималась к небу, пока по моему телу неторопливо разливалось спокойствие. Две таблетки успокоительных и щепотка травки приводили расшатанные за день нервы в норму.
Вчера мне позвонил скупщик из южной части города, сообщив, что вещь, в точности похожая на описанную мной несколько дней назад, попала на прилавок одного из его ломбардов в Чикаго. В этом я ни разу не сомневался, ведь рано или поздно почти все потерянное или украденное попадало к Честеру и его подельникам, будто его загребущие руки – огромный сифон в сливе канализации, тянущейся через всю страну. Но что меня по-настоящему удивило, так это описание парня и запись с камеры чикагского ломбарда, которую мы с Чесом отсматривали этим утром.
Хадсон гребаный Коэн, игрок-вышибала из Балтимора, оказался настолько пустоголовым, что пришел сдавать украденное кольцо сам, да еще и в том же городе, где его шаловливые ручонки поорудовали. Ему хватило мозгов только на то, чтобы не принести похищенное сразу же, а дождаться следующего товарищеского матча в серии.
Скользкий ублюдок не просто так прессовал меня в день последней игры, он терся там, потому что знал о моем талисмане. Теперь я понимал смысл кивка и почему его приятель по команде ослабил напор. Мое отвлечение злостью и амбиции сыграли им на руку. Обычно игрокам запрещалось носить украшения во время игры, будь то пирсинг или любые другие травмоопасные вещи, я же всегда плевал на это правило, за что и поплатился. Была ли травма, последовавшая за этим, мистическим результатом пропажи кольца, простым совпадением или ловко просчитанным ходом со стороны Хадсона, я не знал. Одно было ясно – это дерьмо не сойдет ему с рук. Так что запись со всем необходимым уже была направлена копам.
Первым же рейсом я вылетел в Чикаго, но не стал разыскивать Коэна, чтобы до ареста переломать ему руки, сразу отправившись в ломбард. Честер велел своему парню придержать кольцо и дать мне убедиться, что я ничего не перепутал. Ошибки быть не могло, на ободке из белого золота прямо вокруг бриллианта квадратной формы свернулись два золотых крыла, как бы обнимая камень, надежно удерживая его внутри. Я слишком хорошо знал, как выглядит эта вещица, за годы изучив ее в деталях, сотни раз убеждая себя, что оставил его просто потому, что мог.
– Ты будто ангел, созданный на небесах, – всплыли в голове слова матери. – И ты обязательно встретишь другого ангела. Такого же чистого и светлого… И ты полюбишь ее всем своим сердцем.
Я не верил ни единому ее слову. Она обещала, что всегда будет рядом, а потом солгала, лишив себя жизни. Бросила нас с Дэмиеном, подарив мне на память ненависть к миру, а моему брату – свое слишком мягкое сердце. А потом и Дэм ушел, оставив после себя зияющую рану. Как после такого вообще можно кого-то любить?
Но мне нужно было возвращаться, чтобы успеть к помолвке, поэтому отправил эти мысли далеко в подсознание и покинул город так скоро, как только смог, немного подремав в самолете. Мне нужна была прежняя бодрость, поэтому я закинулся эфедрином[14] перед тем, как войти в дом Карсона.
Оливия уже была здесь, нервно осматривалась и, должно быть, злилась, когда поняла, что я опоздал. Мне пришлось остановиться в тени колонн, окружающих особняк, чтобы немного понаблюдать за ней.
