Чужая земля - Татьяна Витальевна Устинова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ну, в этом следствие разберется, – припечатала Натка.
Подрядчик изогнул бровь.
– Да? И что? Что будет потом? Я отделаюсь максимум штрафом. На место выдворенных нелегалов приедут новые. Не думаете же вы сломать систему. А если я начну работать по квотам и заключать со всеми работниками официальные договоры, то вы же первая скажете мне, что мои расценки выходят за грань разумного.
– Останемся при своем, – упрямо сказала Натка, не желая вступать в дискуссию.
Вечером того же дня, когда она, закончив дела, стояла на улице в ожидании такси, к ней подошла все та же зловредная соседка Клара Захаровна, держащая в тонусе почище любой проверяющей организации.
– Ой, хорошо, что все эти съехали, – сказала она, даже не поздоровавшись.
– Кто эти? – рассеянно уточнила Натка.
– Чучмеки нерусские. Вот все время, что ремонт шел, сердце не на месте было. Горланят что-то на своем, а мимо идешь, замолчат, глазами зыркают. Прям ужас берет.
– Никакого ужаса, – спокойно ответила Натка. – Ничего плохого они не сделали. Только хорошее. Ремонт выполнен качественно, а что вам еще нужно?
– Посмотрим еще, сколько простоит этот ремонт, – сварливо усмехнулась Клара Захаровна. – Да и вообще, чего ты их защищаешь? Да еще после того, как один из них чуть твоего ребенка не снасильничал.
– Не было ничего такого. С чего вы взяли?
– Да с того, что Лариса-диспетчер рассказывала, как вы полицию вызывали и негодяя этого лицом в пол укладывали. Посадят его, и хорошо. А еще лучше кастрировать их таких. Всех. В тот момент, когда на территорию страны въезжают.
Несмотря на то что Клару Захаровну Натка знала давно, подобная кровожадность все равно удивляла.
– Это было недоразумение, – устало оправдывалась она. – Ничего плохого никто не сделал, и зла желать никому не надо. Оно потом бумерангом вернется.
Подъехало такси, и Натка села в машину, не дожидаясь ответа старушки. Забрав Настю из сада, она вернулась домой и принялась за ужин.
– Мама, а где тот дядя, который помогал мне рисовать? – голос дочки за спиной заставил Натку вздрогнуть. За шумом воды она не слышала, как девочка пришла в кухню.
– Он теперь работает в другом месте, доченька, – мягко сказала она. – А что?
– Ничего. Я просто хотела, чтобы он мне еще что-нибудь нарисовал, – вздохнула девочка. – Он хороший. Только очень грустный.
– Да, Настюша. Он хороший. И грустный, потому что вынужден жить далеко от своей дочки.
– А почему он от нее далеко?
– Потому что у него такая работа. Он должен жить в нашем городе, чтобы заработать денежек для своей семьи. И не может приехать к своей девочке.
– А наш папа тоже может уехать, чтобы заработать для нас денежек?
В голосе Насти звучал такой испуг, что Натка невольно рассмеялась. Подошла к дочке, прижала ее к себе, присела, заглянула в невероятные синие глаза.
– Нет. У нашего папы есть работа в нашем городе. Поэтому он может уехать в командировку, и то ненадолго.
– А как зовут дочку того дяди?
– Я не помню, солнышко. Мне говорили, как ее зовут, а я забыла.
– Жалко, – огорчилась Настя. – Мы бы могли позвать ее в гости, чтобы она повидала своего папу. А он ее.
Натка вздохнула.
– Нет, милая. Она живет очень далеко, в другой стране. И нужно очень-очень много денег, чтобы она могла приехать сюда.
– Жалко, – снова повторила Настя, – я хотела бы с ней познакомиться и показать ей свои игрушки.
Хлопнула входная дверь. С тренировки в бассейне вернулся Сенька. Настя пулей вылетела в коридор, повисла на брате, которого обожала. Сенька небрежно потрепал ее по затылку.
– Привет, кнопка.
По едва различимым интонациям в голосе Натка расслышала, что сын не в настроении. Вышла вслед за дочкой.
– Привет, сынок. Что-то случилось?
– У меня все в порядке, – ответил Сенька, сделав особый упор на «у меня».
– А у кого нет?
– У Афтана. – Сенька повесил куртку на крючок, стащил кроссовки и серьезно посмотрел на мать. – Его обижают, мам. Помнишь, Костя объяснял мне значение слова «травля»? Так вот это она и есть.
– Афтана травят? И в чем это выражается?
– Понимаешь, он очень способный. Задачки по математике решает в уме. Я еще задание прочитать не успеваю, а он уже ответ говорит. Разумеется, это не всем нравится. Особенно Коле Григорьеву и Оле Семеновой. Они же оба круглые отличники. Учились лучше всех в классе, их все время в пример другим ставили, а теперь получается, что появился кто-то, кто соображает быстрее и отвечает лучше. То есть им время надо, чтобы свою пятерку заработать, а Афтану не надо. Он и так все знает. Оля же еще самая красивая девочка в нашем классе, потому мальчишки, чтобы ей угодить, Афтана всячески обзывают и даже толкают. Мы позавчера сочинение писали, сегодня объявили оценки. У Афтана пять/пять. А Оли пять/четыре, а у Коли четыре/пять. Они так взбесились, что он даже в русском языке сильнее, чем они. Обозвали «чуркой нерусской». Афтан заплакал.
– Так очень некрасиво говорить, – вздохнула Натка.
– Я тоже им так сказал, а Коля тогда ответил мне, что я «подстилка для чучмеков». И что никто в классе не будет со мной дружить, если я «азера» защищаю.
– Афтан – киргиз. – Натка вздохнула еще раз. Что ж, именно об этом в свое время предупреждала учительница того класса, где учится Сенька и куда взяли Афтана. – Ты прав, сынок. Это все никуда не годится. Я позвоню Маргарите Александровне и с ней поговорю. Травлю нужно прекратить.
– Ладно, мам. А то Афтана жалко. Он, конечно, держится, виду не подает, но я видел, как он плачет.
– Я разберусь, – пообещала Натка.
Учительнице Натка позвонила в тот же вечер, покормив всю семью ужином. Маргарита Александровна, выслушав ее, вздохнула.
– Да, я знаю, что трудности существуют. Понимаете, Наталья Сергеевна, недовольство высказывают не только дети, но и некоторые родители. Дети же только зеркало, они несут вовне то, что слышат дома, в семье. И появление в классе первого ученика, да еще настолько одаренного, но представителя другой национальности, нравится далеко не всем. Я, конечно, стараюсь говорить с детьми, все им объяснять, но существуют родители, которые потом дома разбивают мои аргументы в пух и прах. И дети приходят на следующий день в школу, снова накачанные ненавистью. Вот не побоюсь этого слова. Возможно, для безопасности мальчика его нужно снова перевести на домашнее обучение.
– Ну уж нет! – возмущенно заявила Натка. – Этого я не позволю.
