Последние Каролинги – 2 - Наталья Навина

– …разумеется, это можно рассматривать, как лишний козырь в борьбе за императорский титул. Однако в этой игре сейчас столько участников, что победитель весьма гадателен. Конечно, главный претендент – Гвидо Сполетский… но, возможно, выиграет и Эд… если Арнульф Каринтийский не вмешается в борьбу… а такие намерения у него, по моим сведениям, есть… И все они, заметьте, связаны с Каролингами, хотя по большей части и по боковым линиям… Весьма сильно рвется к императорской короне также Бозон, граф Прованса. Но я посоветовал бы ему изыскивать союзников в Нейстрии… с кем-нибудь из видных франкских сеньеров.

После этого Фульк снова надолго смолк. Следует ли искать во всем вышесказанном особый смысл, размышлял Роберт, либо все это болтовня, долженствующая сбить собеседника с толку?

– Но я отвлекся… Я хотел сказать, что вся эта история с происхождением так называемой Теодерады из императорского рода может быть политической уловкой. А может служить попыткой защитить эту женщину. Дело в том, что данный брак, по большинству рассматриваемый государственными людьми как альянс двух хищников, в сущности, является чем-то совершенно иным… Вы когда-нибудь могли заподозрить своего брата в такой слабости, как любовь к женщине?

Роберт не шевельнулся, хотя пальцы его, сжимавшие перила моста, побелели. Черт побери, неужели он словом или жестом невольно выдал то, что знает? Нет, он тщательно следил за своими словами и поступками. И не собирался раньше времени открывать канцлеру все, что ему известно.

– У вас есть тому доказательства, ваше высокопреосвященство, – ровно спросил он, – либо это ваши домыслы?

– У меня есть некоторые свидетельства, – несколько надменно отвечал Фульк, – на основании которых я соответственно смог сделать неопровержимые выводы.

Он тоже не собирался рассказывать Роберту все, что знал. От Гунтрамна из Лаона ему было известно о гибели Визигарда, и о том, что это, по всей вероятности, было убийство, инспирированное королем. Item, есть все основания полагать, что свидетельства, имевшиеся при Визигарде, улики, убийственные для чести королевы, до Эда дошли. И если уж тот оказался способен проглотить такое… Что ж, жизнь Визигарда стоит того, чтобы вызнать уязвимое место Эда.

– У вас есть люди в Компендии? – неожиданно поинтересовался Роберт.

На губах епископа появилась слабая улыбка.

– В самом Компендии нет. Но в Лаоне – есть. Как видите, сын мой, я с вами достаточно откровенен.

Подобную откровенность он мог себе позволить. Роберт был способен и сам об этом догадаться.

– Так вот, эта женщина для него дорога… весьма дорога. Настолько, что он способен скрывать свои истинные чувства.

«Он что, мысли читает?»

– И что с этого? – на сей раз Роберт не смог совладать со своим голосом. Он прозвучал хрипло и почти визгливо.

– Прежде всего позвольте рассказать вам одну прелюбопытную историю из времен предыдущего царствования. Вас тогда еще не было в Лаоне… Тогдашняя императрица Рикарда изволила баловаться с запретными науками… составлением различных зелий… в том числе и ядов. Эта глупая женщина намеревалась избавиться от надоевшего мужа и женить на себе Эда. Кстати, ей не приходило в голову, что, если бы замысел ее удался, Эд взял бы в жены вдову своего двоюродного брата – ведь Карл III вам обоим приходился кузеном, – а такой брак святая церковь считает предосудительным. И вот ведь как забавно – когда события повернулись по-иному, и несчастный толстяк – простите, что я говорю так о вашем близком родиче – лишился сначала короны, а потом жизни, и Рикарда стала Эду вовсе не нужна, – Эд, если принять на веру императорскую версию происхождения его жены, оказался в браке со своей двоюродной сестрой, что с церковной точки зрения еще хуже. Воистину, порочный круг! Нет, только приняв обет безбрачия в лоне святой нашей матери церкви, можно уберечься от греха… Но я опять отвлекся. Итак, ради своих целей императрица пригласила во дворец всем известную ведьму и чародейку по прозванию Заячья Губа – к прискорбию моему вынужден напомнить о ней. У нее тогда была молодая помощница – вы догадываетесь, кто. Так вот, ведьмы держались наособицу – звание такое… а единственным существом, которому безоговорочно доверяла императрица, была ее прислужница, некая Берта. Я купил ее услуги… королевские прислужницы бывают порой очень полезны, запомните это. Она подсматривала и подслушивала разговоры императрицы с ведьмами о зельях, о ядах, о разных других интересных вещах… Во времена известных событий Берта предпочла предать свою госпожу. Вместе со своим любовником Ринальдо, секретарем императрицы – само собой, он тоже был у меня на жаловании, делал для меня некоторые записи, не зря же люди учат языки – они ограбили Рикарду и бежали. Глупцы, они полагали, что сумеют обмануть также и меня. Этого им не удалось.

Последовала новая пауза, самая продолжительная из всех. Фульк в задумчивости смотрел на легкие водовороты, на лепестки цветов, увлекаемые течением. Молчание длилось столь долго, что Роберт рискнул прервать его, заметив:

– Прекрасная погода сегодня…

– Ах, да… – Фульк снял с шеи чеканный ковчежец, наподобие тех, в каких хранятся мощи святых. Постучал желтым ногтем по крышке, не открывая ее. – Порошок, хранящийся внутри – смесь болиголова, aconitum napelles, и некоторых других, менее известных трав. Применяется как внутрь, что убыстряет действие, так и наружу, что ведет к ослаблению воздействия. Вкуса практически не имеет, поэтому может быть растворен в вине или в меду. Не рекомендуют, однако, добавлять его к пище, так как порой еда может сыграть роль противоядия…

– Я не безгрешен, – резко бросил Роберт, – но я – рыцарь. С чего вы взяли, будто я способен прибегнуть к такому средству?

– А кто сказал, что это вы обязаны к нему прибегать? – спокойно ответил Фульк. – Впрочем, вы можете проверить истинность моих слов. На собаке… или на рабе…

– А может, мне лучше способна объяснить это ваша Берта? – попытался съязвить Роберт.

– Берта, – назидательно заметил Фульк, – уже никому и ничего более не в состоянии объяснить. Так же, как и Ринальдо – прости его Господь, он вел записи, которые мне впоследствии весьма помогли. – Он снова улыбался.

«Вот так-то, мальчик, – увидел Роберт в его улыбке, – учись, учись у знатока.» И тут ему надоели эти обходные пути, и он решился пойти напрямую.

– Но ведь Нейстрия нужна вам для Карла? С чего вы взяли, что я не предъявлю свои права?

Углы рта Фулька растянулись, обнажая пожелтевшие зубы.

– А чего стоит Нейстрия, пока ею правит ведьма? А она – ведьма, в этом не может быть никаких сомнений. Я был убежден в этом с самого начала, и дальнейшие события лишь укрепили мою веру. Не заключи она договора с дьяволом, разве находилась бы она там, где пребывает теперь? И даже если ее императорская родословная не лжива – что это доказывает? Кто она такая в подобном случае? Внучка Юдифи! А Юдифь была не просто ведьмой, она была еврейской ведьмой, и это клеймо будут носить все ее потомки до скончания веков!

«А ведь он сумасшедший, – подумал Роберт, глядя в лицо Фулька. – Все считают его ловким интриганом, хитроумным политиком, а он просто-напросто безумец. Он что, забыл, что Карл, интересы которого он так рьяно защищает, в родстве с той же Юдифью?»

Голос Фулька то понижался до шепота, то поднимался до визга.

– Уже дважды она была в моих руках, дважды я мог ее уничтожить, и каждый раз ей удавалось непостижимым для человеческого разума способом уйти от возмездия! Больше этого повторяться не должно! Ради справедливого возмездия можно поступиться даже Нейстрией. Ведьма обязана быть уничтожена, и она… и ее отродье!

– Это отродье, – холодно произнес Роберт, – ныне именуется Ги Эвдинг, законный соправитель короля Нейстрии, и, между прочим, мой сюзерен, принявший от меня вассальную клятву.

Фульк как-то внезапно успокоился.

– Вот именно. А потому вам, как признанному вассалу оного Ги, открыты все пути, которые никогда не откроются для меня.

«Он хочет сделать меня своим орудием, – думал Роберт, – и готов ради этого на великие посулы. Но я сильнее. Ибо он не знает, что у меня есть собственные побуждения… а посулы – они могут стать истиной. И еще он прав – для меня, в отличие от него, путь свободен.»

Он принял ковчежец из рук Фулька.

– Вы назовете мне имена своих людей в Лаоне, ваше преосвященство? – спросил он.

– Нет, – Фульк был совершенно спокоен. – Они не принадлежат к тем кругам, в которых вращается ваша светлость… и, к тому же, я не спрашиваю вас о ваших людях! Чем меньше мы будет знать лишнего друг о друге, тем лучше.

Роберту оставалось гадать, кто здесь кого переиграл.

– Во всяком случае, – жестко сказал он, – я должен помнить, что речь идет о моей невестке и моем племяннике.

– Это то, о чем вы обязаны забыть! – Глаза Фулька снова расширились. – Ибо сказано – ведьмы в живых не оставляй! А если вас смущают незначащие земные узы, то помните, что я, волею Всевышнего, обладаю властью освобождать и разрешать от греха. И я, заметьте, ни к чему вас не принуждаю. Я предоставляю вас свободу выбора. Я высказал вам свои соображения, а решать вас придется самому. Но да свершится по слову апостола Павла: «Ибо если даже ангел с неба стал благовестовать вам не то, что мы благовестовали вам – да будет анафема!»