Величие и проклятие Петербурга - Андрей Буровский

Движение города вдоль южного побережья Финского залива идет в направлении Петродворца. Разрастание на юго-запад или юг, на более высокие и удаленные от моря, более «крепкие» места может вестись только в сторону Ропши и комплекса Царского Села, Павловска и Гатчины. На восток, в сторону Ладоги, не выходя из поймы Невы, — в сторону Петрокрепости.

Даже развитие города путем осушения Финского залива и строительства на обнажившемся дне или специально сделанных насыпях приблизит зону городской застройки к Кронштадту. Только к северу от Петербурга нет таких исторических городов-сателлитов, «метящих» границы агломерации. Но и там, как бы дополняя планы XVIII века, появилось множество дач — в том числе дач известнейших людей, законной славы Петербурга. И получается — разрастаясь по Карельскому перешейку, Петербург будет приближаться к Пенатам И. Репина… М-да.

Получается, что Петербург растет и, более того, обречен расти в тех же, давно заданных, географических рамках. Именно в них появляются все более разнообразные антропогенные ландшафты.

Этот вывод исключительно важен для судеб Санкт-Петербургского городского урочища. Получается, что при любом теоретически возможном росте города в любом из направлений не только уровень мозаичности сохранится (а скорее и возрастет), но принципиально сохранятся и емкость, и уникальность исторически сложившегося ландшафта.

Глава 6

О ВРЕМЕНИ И ПРОСТРАНСТВЕ

— Как ефрейтор соединил время и пространство? Сказал: «Копать отсюда и до обеда».

Иногда бывает очень легко убедиться в каких-то положениях науки. Проведите целый день в глухом лесу, и вы убедитесь — любые события происходят здесь гораздо реже, чем на реке или на опушке. То есть что-то происходит и здесь: то играют мотыльки над травой, то ветерок повеял, то пробежала рыжая лесная мышь, на ваших глазах поймала жука, утащила. А под вечер, когда уже вышел на небо рогатый серпик месяца, бесшумно пролетела крупная серая сова.

Но если вы выйдете на луг или к тихому лесному озерцу — событий за день произойдет гораздо больше, чем в гуще леса. Гораздо чаще повеет ветерок, и переменит направление, и зашуршит листьями разных деревьев. Чаще пробегут зверюшки и пролетят птицы, причем будут они разнообразнее. Вокруг будет больше писка и шума.

Еще больше разнообразия, движения, событий — у большой реки; особенно там, где в нее впадают малые реки. И особенно если в одних местах к реке стеной подступает лес, а в других — луг.

Всякий бывалый человек подтвердит вам, что «эффект краевых границ» — это то, что можно наблюдать собственными глазами, на протяжении одного дня.

Но за один день или сутки можно наблюдать только за «биологической активностью», да и то далеко не всех живых существ.

А ведь и геологические процессы идут в разных местах с разной скоростью. В лесу формируется почва, а ручейки уносят часть грунта в реки побольше. Но эти процессы идут медленно, еле заметно. А на реке? Вода мутная от грунта (не то что прозрачная вода лесных ручейков), в русле громыхают камни; за считанные месяцы река намывает косы, отмели, чуть ли не целые острова, а после сильного дождя можно услышать надсадный грохот: валится в реку целый кусок подмытого берега, многие тонны, десятки тонн твердого грунта.

Работа воды прекрасно видна на большой реке и почти незаметна в глухом лесу. Ведь с миллионов квадратных километров ручейки, речки, реки побольше сносят грунт, собирают в одном ландшафте, не очень большом по размеру. То, что проносит за год Нева (порядка 50 квадратных километров водной поверхности), то, что откладывается в ее пойме и в устье, собрано с площади примерно 300 тысяч квадратных километров.

Астрономическое время определяется движением светил; по этому времени мы и живем, это время едино во всех уголках Земного шара.

Но получается, что геологическое время течет в разных местах с разной скоростью. За единицу астрономического времени проходит разное количество событий одного и того же масштаба. За тысячу лет Нева вгрызется в грунт, намоет террасы, отложит остров небольших размеров, срежет острые выступы скал на дне. А в глуши лесов сосновых за ту же тысячу лет не изменится решительно ничего.

В мозаичном ландшафте за единицу времени (год, десять лет, столетие…) происходит больше событий, чем в однородном. Даже событий, связанных с бытием неживой природы. Перепады давления способствуют ветрам; перепады высот делают быстрыми реки; сложный рельеф создает сложные же и необычные природные явления (те же разливы Невы). Эти явления вариабельны, не всегда полностью повторяются и не всегда позволяют использовать нажитый опыт. Усвоенное, заученное предками «вдруг» утрачивает смысл, и приходится учиться снова. Триста лет ушло у русских людей для четкого усвоения: раз в сто лет разливы Невы — катастрофичны!

То же самое можно сказать и об эволюционном времени: животный мир мозаичных территорий разнообразнее и способен изменяться быстрее, чем в местах однообразных.[85] Образование новых видов идет не где попало, а в сравнительно небольших точках пространства, и притом в ландшафтах контрастных, мозаичных и емких.[86]

Макроэволюция, то есть возникновение родов, семейств и отрядов животных, тоже происходит на небольших по размерам территориях.[87]

Это же касается и исторического времени, о чем писали многие. В том числе и автор книги.[88]

В маленькой и дикой деревушке за единицу времени произойдет больше событий, состоится больше перемен, чем у первобытного племени, бродящего по бескрайним лесам.

Но житель даже маленького города умрет от скуки в деревне: скучно, мало событий. «Некуда выйти» и «не с кем поговорить».

Вопрос — почему в емких мозаичных и контрастных ландшафтах время протекает быстрее?

…А почему вообще происходят любые события? В том числе геологические события?

Все геологические биогенетические (эволюционные), энергетические, исторические, информационные и прочие события протекают в ландшафтной оболочке Земли. Ландшафтная оболочка — это само по себе пространственно-временная структура, в которой и протекают важнейшие процессы, определяющие само состояние Земного шара в целом.

Причин, по которым эти процессы происходят, две: во-первых, это энергия Солнца, которая достигает поверхности Земли. Во-вторых, это гетерогенность земной поверхности. По этим двум причинам двигается атмосфера и гидросфера Земли.

Твердая оболочка Земного шара (литосфера) везде неровная — то поднимается, то опускается. Разные ее участки подставлены к солнышку разными сторонами. Разные участки поверхности Земли по-разному и в разное время нагреваются и остывают. Будь это иначе — не было бы и движения воздушных и водных масс. В абсолютно одинаковой (гомогенной) среде невозможны ни ветры, ни морские течения, ни круговорот воды (и каких-либо других элементов). Земной шар с одинаковой поверхностью и с одинаковым нагревом всех частей этой поверхности был бы совершенно безжизненным.

Получается, что неодинаковость, разнообразие — это фундаментальная причина подвижности ландшафтной оболочки — т. е. пространственно-временной структуры, вмещающей, среди прочего, и человека, его общество, построенные им города и преобразованные им ландшафты.

Территории ландшафтной оболочки не одинаковы по скорости протекания времени и интенсивности протекания каких-либо процессов. Чем разнообразнее среда, чем выше ее гетерогенность, т. е. чем она контрастнее и мозаичнее, тем плотнее пространственно-временные характеристики этой среды. Тем интенсивнее идут все геологические, биологические, энергетические, исторические, информационные процессы. То есть пространственно-временная структура разных участков (территорий и акваторий) ландшафтной оболочки различна.

Что же сказать о Петербурге? Очевидно, что тут на очень небольшом пространстве время уплотняется. Мало того что громадный город, в котором все по неизбежности кипит, так еще город очень емкий, контрастный, мозаичный. Город, в котором все время что-то происходит, изменяется, течет, появляется и исчезает.

Глава 7

МЕСТОРАЗВИТИЕ

Назовем это понятие удачным термином П. Н. Савицкого — «месторазвитие», подобно аналогичному «месторождение».

Не всем людям так уж нравится обитать в мозаичном, емком урочище, где постоянно что-то происходит, двигается, развивается. Это неудобно, это заставляет напрягаться, думать, совершать какие-то действия — гораздо чаще и больше, чем хотелось бы очень многим.