Ангелы крови - Максим Макаренков

Поднявшись наверх, Олон кивнул подошедшему командиру спецгруппы, остальные члены которой ждали распоряжений возле комнаты с белыми стенами.

– Выводите. Обычная процедура. Сигнал к работе получите на месте. Маршрут уже в навигаторе.

Молчаливый командир группы, обманчиво неловкий в громоздкой штурм-броне, буркнул что-то невнятное и двинулся к своим бойцам.

Сам Олон поднялся в командный пункт службы безопасности – зал в самом центре здания. Стены зала были увешаны панорамными мониторами и прозрачными пластинами мант-экранов, регистрирующих изменения психо– и эмополей вокруг Дома.

В нишах по обе стороны от входа застыли в рабочем трансе астралоты, два мощных манта из ближайшего окружения Олона сидели за костяными клавиатурами мант-вычислителей.

Усевшись в свое кресло в центре комнаты, Олон сплел пальцы рук, опустил на них подбородок и застыл, наблюдая за экраном, на который передавалось изображение из фургона.

Ангел сидел в металлическом кресле, намертво приваренном к полу. Стальные обручи охватывали его руки, ноги, грудь и голову, не позволяя двигаться.

Бойцы спецгруппы внимательно наблюдали за каждым его движением.

Один из мантов негромко сказал:

– Прибытие к точке через восемь минут.

– Хорошо. Переведите Звезду в режим диалога с объектом.

Мант, сидевший слева от Олона, тронул несколько кнопок на своем пульте, и тот увидел, как вздрогнул в фургоне ангел. Было слышно, как он судорожно втянул сквозь зубы воздух. Прикованное к креслу существо подалось вперед и облизнуло сухие губы. Подняв голову, он посмотрел прямо в камеру, и Олон уже в который раз поразился глубине безумия, заполнившего эти тоскливые и темные, как озера в стране мертвых, глаза.

Качнувшись, фургон остановился.

– Пятиминутная готовность, объекту – боевую программу, – бросил в пространство Олон.

Внутренности фургона заполнил янтарный солнечный свет, но ангел даже не сощурился. Остановившимся взглядом он смотрел на рукоять огромного меча, что протягивал ему один из оперативников. Кто именно – из Центра Управления было не видно.

Щелкнув, раскрылись стальные полукружья, ангел чуть качнулся вперед и застыл в кресле, пожирая глазами клинок.

Оператор снова защелкал костяными кнопками, изображение Звезды на экране изменило ракурс, налилось гнилостной зеленью.

По-змеиному скользнув вперед, ангел крепко схватился за рукоять меча. Глаза его заполнила абсолютная пустота. Теперь для него существовало только матово-черное смертоносное совершенство, поющее ему тихую песню, завораживающую, растворяющую в себе.

Проклятая муха беспокойства жужжала все громче. Наклонившись вперед, Олон обвел взглядом экраны. Маленькая площадь Перемирия, на которую выходили четыре старых узеньких улочки, подходила для операции как нельзя лучше. Пусть и в спешке, но план был продуман – простой и логичный, какие и любил Олон.

Место операции прекрасно подходило для того, чтобы отсечь машину с объектом непосредственно на площади, дождавшись, когда первый автомобиль сопровождения пересечет ее. Вторая машина будет только въезжать на площадь и ее тоже будет легко отсечь. Непосредственно целью займется объект – для того, чтобы стремительно вскрыть бронированный автомобиль и был нужен клинок в его руках.

Олон отчасти понимал причину своего беспокойства – первый раз объект будет тесно взаимодействовать с оперативной группой, и многое будет зависеть от успешной координации действий.

«Да, тренировки тут не проведешь», – с легкой досадой подумал он и уже в который раз обвел мониторы.

Один из астропатов разомкнул губы:

– Автомобиль цели проехал пост раз.

Выбил короткую дробь на пульте оператор.

– Минутная готовность, – спокойный голос, отдающий рутинную команду.

Шедший в авангарде автомобиль сопровождения пересекал площадь.

Мант, напряженно следивший за изображением Звезды на экране, неслышно что-то отсчитывал, чуть заметно шевеля губами.

– Ноль! Счет ноль! – спокойно сказал Олон, как только задний бампер автомобиля сопровождения исчез из виду.

Сжимая в руке огромный меч, ангел выпрыгнул из фургона и, легко оттолкнувшись от булыжников мостовой, взмыл в небо, раскрывая черные крылья.

Как только автомобиль с охраной пересек площадь, боец спецгруппы распахнул дверь подъезда жилого дома и его напарник разрядил в бок машины свой гранатомет. Бронированный автомобиль приподняло и отбросило, разворачивая поперек улицы. Из проулка между домами выступил второй гранатометчик и, тщательно прицелившись, выпустил гранату в лобовое стекло. В салоне расцвел и тут же умер в клубах жирного дыма оранжево-черный шар.

Водитель автомобиля, в котором сидел Перпоссон, глава аналитического отдела и член совета директоров Дома Контино, среагировал моментально, и до упора вывернул руль влево, пытаясь уйти с площади другой улицей. Но размеры бронированного автомобиля сыграли против него. Колеса занесло, машину стало разворачивать… Водитель приготовился дать газу, но в этот момент в багажник сбоку врезался шедший следом автомобиль охраны, уже получивший два попадания из гранатомета и исходящий грязным чадным дымом.

И все же Перпоссон мог бы уйти, водитель у него был гениальный. Но сверху на автомобиль уже падало безумное чудовище в развевающихся лохмотьях.

Олон замер в немом восторге, глядя, как единым движением ангел приземляется на крышу лимузина, его руки, поднятые в момент приземления, без малейшей задержки начинают опускаться и клинок вспарывает бронированную крышу, словно тончайшую бумагу.

Пергюссон успел увидеть, как страшное черное полотнище опускается с потолка и исчезает в его груди. Огромная острая боль заполнила его, опустилась к желудку, разлилась внутри, перерастая в плоскость запредельного яркого света. Он дернул рукой, пытаясь дотянуться до света, и умер.

Все это заняло несколько секунд, и лимузин даже не замедлил движение. Выдернув меч, жадно впитывающий последние капли крови, ангел сделал шаг по крыше машины, развернулся, описал клинком в воздухе дугу и обрушил его на крышу машины. Клинок разнес лобовое стекло, рассек крышу, рулевое колесо, голову и грудь водителя, застряв в пуленепробиваемой спинке сиденья.

Автомобиль запетлял и врезался в стену дома. Грустно курлыкнув, ангел поднялся в воздух, с усилием выдирая меч из развороченного автомобиля.

Полупрозрачный голубоватый шар врезался в ангела и, гулко лопнув, бросил его через площадь. Согнувшись почти пополам, словно получив неимоверной силы удар в живот, ангел врезался в окно и исчез внутри дома. Лишь несколько черных перьев осталось кружиться в воздухе.

На площадь вылетел полицейский «сити-хантер». Боковые окна опущены, с одной стороны из салона торчит дуло штатного полицейского автомата, извергающего шквал огня, с другой – вылетают стремительные цепочки голубоватых шаров, накрывающих бойцов Олона.

После стрельбы в «Башне Итилора» у полиции, по меткому выражению дежурного по Управлению сержанта Тополя, «усы вибрировали». Учитывая, что должность начальника полиции занимал храт, выражение понимали буквально.

Все силы были брошены на допрос возможных свидетелей, а поскольку в поле зрения попали ребята из Дома Контино, то за менеджерами Дома послали машины с усиленными нарядами и обязательным наличием в экипаже боевого манта.

Сержанты Корзун и Белагро, как и лейтенанты Василевский и Йорк, понятное дело, радости по этому поводу не испытывали.

Приказ допросить Ральфа Пергюссона они считали откровенным идиотизмом. С таким же успехом можно было отправить их допросить бога Итилора А еще лучше Лантоя. Точно, именно его.

Это они и обсуждали, возвращаясь в Управление. Приходилось злобно хохмить, пытаясь подавить жгучее желание вернуться и рукоятками пистолетов выбить зубы из гладеньких мразей в костюмчиках, с издевательской вежливостью отвечавших, что господин Пергюссон только что убыл в срочную командировку, да и, в любом случае, без предварительной записи он просто не в состоянии принять никого, даже господ из полиции. И да, конечно, жаль, но они не могут сообщить, куда именно отбыл господин Пергюссон, а его личный секретарь, какая жалость, также недоступен. Провожает, знаете ли, шефа.

Очень, просто очень хотелось всем в машине посмотреть, как крошатся белые зубки этих подонков. Но пришлось лейтенантам вежливо оскалиться в ответ и топать к машине.

Глухие хлопки гранатометных взрывов они услышали на подъезде к площади.

Сидевший на переднем сиденье Корзун проорал в рацию:

– Площадь Перемирия, огневой контакт! – И полез в кобуру.

Белагро уже давил на газ.

Все четверо были опытными ветеранами, так что, уже выезжая на площадь, понимали, кто и что будет делать.