Темный алехандр для принцессы светлых (СИ) - Мария Евтушенко

Говорить так легко, учитывая, что я стою, а он сидит, что дает мне возможность смотреть на него сверху вниз. Однако это лишь видимость. На самом деле он легко может переломить меня пополам, и никто не в силах ему помешать. Как и отомстить.

— Рад узнать, что ты не собираешься уступать свой мир тем, кто решил узурпировать власть, — говорит он серьезно.

И даже сейчас, когда он смотрит на меня снизу, я отчетливо ощущаю превосходство этого мужчины. Что вызывает во мне странный трепет. Нет, я точно не хочу быть его избранницей или той, на кого Владыка демонов обратит свой взор. Но сейчас я рада, что он здесь. Ведь могу получить ответы на некоторые терзающие меня вопросы.

— Мои родители, — начинаю я, но продолжить не могу, голос меня не слушается, — они...

— Ты догадалась, — кивает Ганнибал, — так же, как и о том, что Сиглейда выбрала своим гласом тебя.

Сиглейда — имя титана, спящего внутри нашей планеты. У старших рас, к которым относятся и феи, есть связь с мирами, которые те населяют. Именно душа мира, то есть титан, выбирает правителя. Точнее, правящую династию. Она и наделяет силой, недоступной другим обитателям мира, наставляет и подсказывает. Именно эта сила помогла нам спастись от песни Дремлющего и покинуть подземелье в мире ангелов. А это значит только одно, если эта сила перешла ко мне — мои родители мертвы. И Сиглейда выбрала следующим правителем меня. Выходит, что я жива только благодаря смерти самых близких. Отчего душу пронзает нестерпимая боль.

Это также говорит и о том, что, дабы захватить власть, заговорщики должны сперва устранить меня. В прямом смысле устранить. Тогда титану придется выбрать следующего. И это, вероятнее всего, будет кто-то из династии, лишь немногим уступающей в силе королевской.

Я поворачиваю голову в сторону Арлавиэла. Он проснулся и растерянно оглядывается вокруг. Не понимает, как тут очутился и где именно находится. Сейчас я испытываю смешанные чувства. Ведь это именно его семья займет место моей, если меня не станет. Но ненависти к своему жениху я не испытываю. Только горечь несбывшихся надежд. Мои родители считали, что он лучший вариант для меня. И что мы с будущим королем непременно должны привести народ фей к процветанию. Кто-то решил иначе.

— Ты знал о заговоре, — обращается к нему Владыка, — и знал, что принцессу захотят устранить. Потому и уговорил ее отца отправить вас к ангелам.

Арлавиэл молчит. Но подтверждение и не нужно. Я все ответы считываю с его ауры.

— Ты надеялся, что Сиглейда сделает свой выбор в пользу твоей семьи, и это логично, ведь наследница дома Звездного Света не наделена благословением вашего бога, а вы следующие в иерархии фей, — продолжает демон. — И рассчитывал уговорить близких сохранить Айрин жизнь. Думал жениться на ней и таким образом обеспечить безопасность. Ведь побег для твоей невесты не вариант, она не выживет вдали от родного мира без поддержки. Ты любишь ее, несмотря на знание, что она никогда не сможет ответить тебе взаимностью. Ведь сердце юной принцессы уже занято, — переводит взгляд на меня, — не так ли?

Я предпочитаю промолчать. Нет смысла добавлять что-либо, раз все настолько очевидно. Хотя это же первенец Вельзевула, он знает о других даже то, в чем они сами себе боятся признаться.

— А ты знала, светлейшая Айрин, какая участь ждет темного алехандра после твоей свадьбы? — спрашивает Ганнибал, и оценив мой непонимающий вид, добавляет: — Все знали, кроме тебя. Или все же догадывалась?

— Нет, — я отрицательно качаю головой. — Какая?

— После брачной церемонии твоего защитника должны казнить, — ухмыляется демон, наблюдая, как я задыхаюсь от его слов. — Ведь тогда тебя должен защищать муж, и надобность в темном алехандре отпадает. А держать рядом с молодой королевой столь близкого ей спутника — значит скомпрометировать ее честь и бросить тень на происхождение будущего наследника престола. Однако темный защитник знает слишком много, чтобы его можно было отпустить на волю. Никто не утаивал от него правды, но Мелан продолжал служить своей принцессе, понимая, что заплатит за это жизнью, — смотрит за мою спину, — я прав?

Оборачиваюсь и вижу, что и мой защитник уже проснулся. Он смотрит хмуро, но не возражает. А я захлебываюсь слезами. Потому что правда порой бьет сильнее, чем это могут сделать враги. Мелан был создан моим отцом для меня, но я никогда и подумать не могла о том, какую страшную цену ему придется заплатить за мою корону. Но разве только ему?

— Ты все еще желаешь стать королевой? — Ганнибал обращает внимание на меня. — Не передумала?

Я не знаю, что ответить. Рыдания душат, но я сдерживаю их из последних сил. Горячие слезы катятся по щекам, обжигая кожу, и устремляются вниз.

— Подумай пока, — бросает Владыка и смотрит в другую сторону, как я понимаю, на Гавриила. — Самое время для вопросов, ангел.

Я поворачиваю голову и вижу, что военачальник ангелов растерянно осматривает свои крылья. Они снова белоснежные, как и были до того, как мы вошли в подземелье.

— Почему они снова белые? — спрашивает у демона, встречаясь с ним взглядом.

— А какими, по-твоему, они должны были стать? — хмыкает Ганнибал.

— Потускнеть? — несмело предполагает ангел. — Я же опорочил себя, — он бросает на меня виноватый взгляд, давая понять, что не хочет обидеть словами, — я предал Свет.

— Лишь надуманные тобой самим идеалы, — ухмыляется Владыка. — Но это уже зависит от твоего решения. Возможно, ты поймешь, что внешняя оболочка далеко не всегда соответствует внутреннему содержимому. А может, они просто отражают чистоту твоей души? Наверняка ты ничего предосудительного не сделал, раз Свет все еще живет в твоих крыльях и доспехах. Тебе многое стоит переосмыслить, военачальник. Начни с признания того, что нельзя окунуться в самые недра тьмы и остаться после непорочным. Но вот суметь отбелить себя дано не каждому. Есть те, кто погряз в ней глубже. Кто совершает преступления, потому что пускает тьму в душу.

Гавриил, слушая это, пропускает пальцы через перья. А затем хватается за одно из них и со стоном вырывает. Должно быть, это больно, учитывая, как он морщится. Капля алой светящейся крови падает в траву, а несколько перьев окрашиваются в ее цвет.

—