Фельдмаршал Паулюс: от Гитлера к Сталину - Владимир Марковчин

Сегодня в разговоре по поводу подготовки Нюрнбергского процесса Зейдлиц заявил: «Вы не можете говорить обо мне и Паулюсе в одном тоне. Мои руки чисты. Имеются еще люди из штаба армии, которые все еще находятся в тюрьме. Вспомните дело с лагерями для военнопленных. Огромное количество людей расстреляно по его приказанию. Он отвечает за свою деятельность, так как он был главнокомандующим 6-й армией и заместителем начальника Генерального штаба. Неизвестно еще, что выскажут начальники 1с1 и прочие, если дело дойдет до процесса. Паулюсу придется за это отвечать, и не поможет ему никакая писанина». С этим господином мне не захотелось даже вступать в дискуссию.

Да, действительно, о том, что людей расстреливают, я знал. Я этого не отрицаю. А все, кто говорит о своем незнании, говорят неправду. Всем был ясен смысл войны. Подготавливалась захватническая война, и вовсе незачем было находиться при высшем командовании, чтобы понимать это. Занимая теперь такую позицию к Нюрнбергскому процессу, многие из нас делают то же, что делают и главные военные преступники, а именно пытаются сваливать вину на Гитлера.

Именно мы, знающие больше, чем простой человек, должны сделать все возможное, чтобы вскрыть причины войны и сущность национал-социализма. Только таким образом мы принесем пользу германскому народу.

25 декабря 1945 года. Сегодня вместе с Корфесом смотрели заявление «главнокомандующего» остатками немецких войск в английской зоне оккупации, с «требованием» о допуске на Нюрнбергский процесс своего представителя. Это вызвало у нас только злобный смех. «Он сошел с ума», — заявил Корфес.

У меня несколько другое мнение — Крамера поддерживают английские друзья, и мне это совершенно понятно. Я неплохо знаю Крамера, он был кавалеристом, начальником кавалерийской школы.

В Тунисе он был пленен англичанами. В результате тяжелого желудочного заболевания, пожалев, англичане его обменяли, и он вернулся в Германию, где в кругу друзей стал рассказывать, что с Англией можно было бы немедленно заключить мир, если бы не было Гитлера.

Позднее он восторженно рассказывал о хорошем обращении с ним англичан. Об этом узнал Гитлер и посадил его. После капитуляции Германии английские власти взяли Крамера, как «своего человека», и назначили его «главнокомандующим».

26 декабря 1945 года. Сегодня получено сообщение о расформировании частей Крамера в течение месяца, что вызвало необыкновенную радость у меня, Корфеса, Флаймера, Хейтца, Хомана и у других.

28 декабря 1945 года. Передовица «Правды» с коммюнике1. Это, несомненно, большой успех дипломатии Молотова. Я не ожидал, что после неудавшейся конференции в Лондоне эта конференция даст такие результаты. Результаты конференции говорят о том, что три великие державы стремятся к сотрудничеству, причем русские действовали в этом направлении особенно активно.

Что касается создания Контрольной комиссии по вопросам атомной энергии1, то и в этом вопросе русские добились успеха, и, по-видимому, потому, что американцы поняли — в вопросах атомной энергии русские не отстают от них.

Что касается совместного контроля над Японией, то американцам также пришлось уступить русским.

1946

11 января 1946 года. Сегодня я закончил материал о Сталинграде и передал его господину Кобулову, причем уже в переработанном виде. Дополнения о моей работе в ОКХ (отдельные пункты) еще последуют2.

12 января 1946 года. Полным ходом идет подготовка к Нюрнбергскому проце ссу. В этой связи сегодня в качестве свидетеля меня допрашивал генерал-лейтенант Руденко.

Я полностью подтвердил свое заявление от 8 января 1946 года на имя советского правительства относительно обстоятельств подготовки нападения на СССР по плану «Барбаросса» гитлеровским правительством Германии и германским Генеральным штабом. Кроме того, в дополнение к заявлению мной были даны сведения об участии Венгрии во Второй мировой войне.

Вечером снова вспомнил о моей дорогой Коке; вот уже почти 3 года я от нее не получал никаких известий, не считая отрывочных сведений от пленных генералов, и это очень меня беспокоит!

26 января 1946 года. Возможные вопросы или возражения защиты.

1-й вопрос: Считали ли вы войну против СССР превентивной войной, как ее толкует германское правительство от 22.06.1941 г.?

Ответ: Превентивная война предполагает грозящую опасность. Такой опасности политически не было. Существует даже пакт о дружбе и ненападении, который добросовестно соблюдался Советским Союзом. Развертывание русских войск было ответом на германское наступление и представляло собой акт обороны.

Доказательства: вся масса резервов и значительные части танковых войск находились далеко от границы. И, что особенно важно, русская авиация не была готова к наступательной войне.

В указаниях ОКВ по плану «Барбаросса» не было также речи о превентивной войне. В указании (№ 21) ОКВ от 18 декабря 1941 года давались лишь директивы по чисто наступательному плану. Момент наступления на Советский Союз должен был быть выбран в зависимости от условий погоды, при которых возможна переброска войск на территории России, примерно середина мая. В соответствии с этим все приготовления должны были быть закончены к 15 мая 1941 года.

Опираясь на дополнительные источники, которые Гитлер хотел получить, захватив русские территории, он надеялся заставить Англию заключить мир. Он хотел убедить ее, что продолжение войны против Германии после поражения России уже не имеет смысла. Эту мысль Гитлер открыто высказал в своей речи на совещании главнокомандующих всех трех родов войск, которое состоялось в первой половине июня 1941 года, в имперской канцелярии. Кроме того, Гитлер сказал тогда, что восточные земли необходимы для обеспечения жизненных основ германского народа.

Таким образом, война против Советской России представляется захватнической войной, для которой мнимая превентивная война служила лишь предлогом.

2-й вопрос: Как вы объясняете тот факт, что высшее военное командование, Генеральный штаб и весь офицерский корпус вообще беспрекословно выполняли приказы Гитлера?

Ответ: Это объясняется прежде всего традиционной установкой германского офицерского корпуса — выполнять приказы, не думая о политических причинах.

Кроме того, здесь играли роль следующие причины:

а) господствовавшее в офицерском корпусе традиционное мнение, что политика сильной руки представляет собой наилучшую основу для защиты интересов страны;

б) широко распространенный среди немецкого народа взгляд, что Германия на своей территории не имеет достаточно источников существования.

Как я убедился впоследствии, мы не понимали того, что в XX столетии демократия и национальный принцип являются определяющими факторами.

3-й вопрос: Не находились ли и вы под впечатлением угрозы большевизма и не видели ли вы в ней основания для превентивной войны?

Ответ: Я признаю, что и на меня — наряду со значительной частью германского народа — в известной мере действовала постоянная публичная пропаганда против большевизма. Несмотря на это, мне было ясно, что для предотвращения идеологической опасности нет необходимости вести наступательную войну.

Наоборот, эта пропаганда, которая сбивала с толку и разжигала чувство ненависти у германского народа, имела целью морально подготовить его к войне против Советского Союза.

Грозящая якобы идеологическая опасность послужила для Гитлера одним из предлогов для маскировки подготовляемой им захватнической войны.

2 февраля 1946 года. В 18.50 опустились на аэродроме в Берлине. Все благополучно. Меня, генерала Бушенхагена и сопровождающих устроили в Потсдаме. Спустя почти 4 года— я снова на родине.

5 февраля 1946 года. Приехали 4.02.46 г. в 6 часов вечера в Плауен. Настроение — вполне удовлетворительное. Особое удовольствие вызвали увиденные в пути уже засеянные поля и широкомасштабные восстановительные работы.

6 февраля 1946 года. С нами беседовал генерал-майор Александров. В ходе беседы были заслушаны следующие вопросы:

а) о германской агрессии против СССР;

б) о вовлечении сателлитов1 в войну против СССР;

в) о колонизации СССР;

г) о военных преступниках, находящихся на процессе;

Согласились по указанным вопросам об известных нам фактах расширить и усилить формулировки. Выступление ориентировочно предстоит 11-12 февраля 1946 года.

12 февраля 1946 года. Вчера и сегодня я и Бушенхаген давали развернутые показания на процессе, которые, по мнению русских, произвели большое впечатление на подсудимых и присутствующие иностранные делегации.

К исходу дня радиопередачи Москвы и Лондона коренным образом улучшили настроение — я сделал это не зря1.