Штурмфогель без свастики - Евгений Федоровский

- Вы видите, что нам пишут с фирмы "Юнкерс"? - Мессершмитт швырнул Зандлеру телеграмму.

В ответ на просьбу ускорить постройку новых двигателей фирма сообщала, что она сможет это сделать не раньше, как через восемь месяцев.

- А война идет! - Мессершмитт кулаком ударил по столу, и серебристая модель его любимца "Ме-109" свалилась на пол. - Война идет! Она требует новых и новых машин - надежных и прочных. Лучше, чем у русских!

Глава девятая ГОЛОСА ЛЕТА

С весны 1942 года после затяжных дождей по всей Европе установился устойчивый антициклон. Трупы после зимних боев успели закопать местные жители, но сладковатый запах мертвых остался. Он и мутил двадцатитрехлетних солдат многотысячной армии Паулюса, наступающей на Волгу. Эти кадровые солдаты прошли по Европе, но впервые видели такие моря полей, такое богатство земли, еще не тронутой огнем войны.

5 апреля Гитлер подписал директиву, составленную генштабом вермахта: "Все имеющиеся в распоряжении силы должны быть сосредоточены для проведения главной операции на южном участке с целью уничтожить противника западнее Дона, чтобы затем захватить нефтеносные районы на Кавказе и перейти через Кавказский хребет".

Для рейха нужна была пшеница Украины, Кубани, Ставрополья, донецкий уголь, бакинская нефть. В перспективе снова рождались заманчивые планы: вступление в войну Турции на стороне Германии, захват Москвы, вторжение в Иран и далее в Индию. Под командованием генерала Фельми был сформирован специальный корпус "Ф", предназначенный для действий в странах Ближнего Востока. Он укомплектовывался солдатами и офицерами, знающими восточные языки.

Таранным ударом полевая армия Паулюса и танковая Гота прорвала Юго-Западный фронт русских и ринулась на восток.

- 1

На утро 18 июля 1942 года Мессершмитт назначил новое испытание "Штурмфогеля", но его задержали дела в Берлине, и в Лехфельд он приехал лишь к вечеру. Сам Зандлер без главного конструктора проводить испытания "Штурмфогеля" на этот раз не решился. Мессершмитт вернулся из Берлина в самом радужном настроении.

- Профессор, скоро я вам смогу предоставить отпуск, - объявил он Зандлеру, - вы поедете в Швейцарию или на Средиземное море.

Зандлер в недоумении потер свой шишковатый лоб:

- Я не понимаю вас, господин конструктор...

- Скоро поймете. На Востоке у нас идут дела превосходно, с Россией к началу зимы все же мы покончим, а потом, дорогой профессор, очередь за Индией, Америкой, даже Южной...

- Тогда придется свернуть работы над "Штурмфогелем" ? - уныло протянул Зандлер.

- Наоборот! - Мессершмитт возбужденно прошелся по бетонной полосе. "Штурмфогель" - это прародитель тех самолетов, которые я вижу в будущем. А те машины будут иметь стремительную скорость, может быть сверхзвуковую, и огромную бомбовую нагрузку! Они сотрут в пыль все небоскребы янки.

Зандлер подумал, что Мессершмитт, очевидно, в Берлине был на каком-то заседании, где обсуждались новые перспективы, открывающиеся перед авиапромышленниками.

"Штурмфогель" стоял на краю аэродрома. Около него утро и день возились инженеры и механики. Все было проверено и перепроверено, но они не могли уйти от самолета по той лишь причине, что вложили в "Штурмфогель" слишком много своего труда.

Мессершмитт и Зандлер повернули к самолету.

- Разрешите начать испытания? - спросил Зандлер.

- Разумеется, но перед этим я хочу поговорить с пилотами Вайдеманом и Пихтом.

Зандлер послал за ними механика.

Мессершмитт оглядел пилотов с явным удовольствием:

- Как вам нравится работать у меня, господа?

- Благодарим, господин конструктор, - ответил Вайдеман.

- Я придумал такую штуку... Если "Штурмфогель" взлетит, то со стороны в воздухе за ним будет присматривать другой пилот. Вы, Пауль.

- Понятно, - кивнул Пихт.

- А вы, Альберт, по расчетам, очевидно, взлетите вот здесь. Мессершмитт топнул по бетонке. - По расчетам... Но, к несчастью, иногда бывает, что и мы, конструкторы, ошибаемся.

Вайдеман криво усмехнулся. В душе он недолюбливал и конструкторов и инженеров. Ему казалось, что они слишком много времени проводят за бумагами, а не около своего самолета. Но Мессершмитт в это время глядел за аэродром, туда, где начинался кустарник.

- Надеюсь, прошлой ошибки не повторится. Ребятишки Юнкерса сделали, кажется, неплохой мотор... Можете готовиться к полету.

- "К несчастью", "кажется"... - проворчал Пихт, когда они с Вайдеманом отошли. - Не завидую тебе, Альберт. Когда-нибудь ты наладишься в лучший мир.

Вайдеман шел задумавшись.

- И там передашь богу привет от меня, грешника, - продолжал Пауль.

- А бог есть? - вдруг серьезно спросил Вайдеман.

- Нет, бога нет, - ответил Пихт.

Вечером Вайдеман зашел в ресторан "Хазе" и там встретил Пихта. Несколько рюмок он выпил одну за другой и захмелел.

- Пожалуй, хватит, Альберт, - остановил его Пихт, - тебе ведь завтра лететь.

- Чепуха! "Штурмфогель" взлетит у меня, как стрекоза.

- Ну, тогда выпьем за то, чтобы ты завтра не сломал себе шею.

- Если признаться по совести, я все-таки боюсь этой машины, Пауль, нахмурился Вайдеман и опустил голову. - Я не знаю, когда она начнет взбрыкивать, Я делал на ней подлеты. Треску много, а сил нет.

Пихт подлил вино в рюмки:

- Это я виноват, что впутал тебя в эту историю.

- Брось... Это все же лучше, чем на фронте. Здесь мой враг - мой же самолет... Я не знаю, в какой момент он подставит подножку.

Вайдемана уже заносило, и он начинал повторяться. Вдруг Пихт заметил Гехорсмана, который решительно пробирался через толпу танцующих к их столику. Добравшись наконец, он шумно засопел:

- Господа, завтра полеты, а вы...

- Пошел вон, рыжий пес! - закричал Вайдеман.

- Как вас развезло. А ну, вставайте!

Огромными руками, как клешнями, Гехорсман обхватил Вайдемана и потащил к выходу. Пихт отворил дверцу своего "фольксвагена". Гехорсман приложил ко лбу Вайдемана платок и вылил на голову остатки сельтерской. Тут Вайдеман пьяно всхлипнул:

- Милый рыжий песик, ты всегда шел со мной рядом. Испания, Польша... Господи, я никогда не мог пожаловаться на мою машину. Я знал ее каждую косточку. Ты истинный немецкий мастер. Такие вот руки, - Вайдеман попытался схватить руку Гехорсмана, - всегда умели держать молот и винтовку... Дай я тебя поцелую, рыженькая моя собачка...

- Хватит лизаться, - легонько отталкивая Вайдемана, проворчал Гехорсман. - Я тебе не девчонка, а отец семерых детей.

- А где они?

- Солдаты фюрера, бьют русских...

- Дай мне еще выпить за твоих солдат, Карл.

- Э, нет. Я провожусь с вами всю ночь, но к утру сделаю трезвым, как стеклышко...

Потому, что вчера перепил, Вайдеман и был в миноре.