Хроники Конца Света 1-A - Сатоясу (TENKY)

Синдзё повернулась к Ооширо с шокирующим выражением.

То же самое сказал Саяма, разговаривая с ней прошлой ночью.

— Я н-никогда никому об этом не рассказывала. Не хотите же Вы сказать…

Синдзё провела рукой по спине и волосам.

Однако она ничего не обнаружила.

— Ты хочешь, чтобы я рассказал, откуда об этом знаю? — произнес Ооширо.

— Д-да.

— Понимаю. Как откровенно с твоей стороны… Но я никогда тебе не ск… ей, стой. А ну-ка отпусти это.

— Заткнитесь. Какую бы высокую должность Вы не занимали, это вторжение в личную жизнь.

Затянув галстук Ооширо со всей силы, Синдзё выпустила его из рук.

— Прошлая ночь сильно на меня повлияла, — сказала она.

— Как тот случай, когда ты взвешивала жизнь Микото-куна и жизнь врага и не могла выбрать между ними?

— Да. Говорить, что это просто мой первый раз на поле боя — не более чем оправдание. Если б не этот снайперский выстрел, кто знает, что бы случилось.

— Ты неправильно об этом судишь. Как раз потому, что этот снайперский выстрел был там, мы и не знаем, что бы случилось.

Синдзё бегло оглянулась и затем снова поникла головой.

— Вы правы, — пробормотала она, когда Ооширо отвел от нее взгляд.

— Вот незадача, — произнес он, глядя вперед. — Твой товарищ сказал, что они выстрелили, потому что посчитали ситуацию опасной. Ты не можешь довериться своим товарищам?

— Я доверяю им. Но…я могла видеть испуг во вражеских глазах, когда он меня увидел. И я могла видеть ранение левой руки Саямы-куна.

— Выходит, хоть ты и твой товарищ смотрели на одно и то же, вы видели что-то разное. …Когда ты успела перевести разговор на что-то, похожее на концепты? — прокомментировал Ооширо. Он положил руку на голову Синдзё и погладил ее. — В таком случае, как насчет того, чтобы делать то малое, что ты можешь сделать? Даруя цветы мертвым и подаяние живым, можно искупить свои грехи… или так говорят.

— Тэс. Но я и сама планирую возложить цветы после вскрытия. То же и с отрядом наступления.

— Понятно. Остается подаяние живым. Ты же понимаешь, что ты не тот человек, который удовлетворится простой благодарностью Микото-куну, не так ли?

— Да. …Но что мне тогда делать? Саяма-кун практически не может пользоваться левой рукой из-за ранения.

— Тогда, ты можешь стать заменой его левой руки.

— Э? — Синдзё повернулась к Ооширо и отчаянно замахала руками. — Я-я не могу этого сделать. Это значит находиться все время рядом с ним.

— Я знаю хороший способ, как тебе это сделать. Это может быть малость хлопотно, но тебе, Синдзё Садаме-кун, не придется идти.

На лице Синдзё отразилось понимающее выражение, когда она осознала, что он хотел сказать.

Ооширо веско кивнул в ответ и поднял большой палец правой руки вверх.

— Ну, множество людей прибудут сегодня: твои товарищи, он, и связь с прошлым. …Ты можешь определиться там.

Вслед за его словами, в поезде прозвучало объявление. Они приближались к Станции Митака.

На этом спецэкспрессе от прибытия на станцию Токио их отделяло всего семь остановок. Звук тормозов разнесся по вагону и поезд покачнулся.

Однако Синдзё больше не качало вместе с ним.

Саяма съел завтрак в здании кафетерия и направился в Библиотеку Кинугасы. Он прошел вдоль аллеи, повернул у общего корпуса 3-го года и добрался к задней части корпуса 2-го обучения.

Он оделся в школьную форму, но левый рукав его рубашки остался не застёгнутым.

Его левая рука по-прежнему была перебинтована. Он снял их, когда принимал ванную утром, но все равно провел большой белой, похожей на повязку, бумагой, по ране. Она болела, но на бумагу не просочилось ни капли крови. Он полагал, что к ране применили сильное кровоостанавливающее средство.

Шагая позади общеобразовательного корпуса 2-го года обучения, он вдруг припомнил, что проходил тут всего лишь день назад. Саяма посмотрел на отдаленную аварийную лестницу, где он разговаривал с Ооки.

… Множество странных вещей случилось всего за один день.

Было уже за одиннадцать, когда он вернулся в школу прошлой ночью.

Он припоминал разговор с Тамией Кодзи, когда тот высадил его у главных ворот.

Тамия поклонился ему и сказал:

— Если возможно, посетите нас в ближайшее время. Мой отец, мать и сестра будут весьма рады.

— Мне казалось, я создавал слишком много шума ночь за ночью с этими послетестовыми вечеринками.

— Мой отец сказал, что Вы можете проводить вечеринки каждую ночь, если пожелаете. К тому же, хотя Вы и живете сейчас отдельно, но и у Вас, и у Юме-сама по-прежнему есть комнаты в резиденции Тамия.

— Не говори так, — предупредил Саяма.

Клан Тамия контролировал всю темную сторону Акигавы, но они всегда защищали семью Саямы, потому что находились в большом долгу у его деда. Он не знал, что именно тот совершил, но они защищали и его деда, и его отца, и его самого. Он оставался с ними до средней школы.

Отношения походили скорее не на семейные, а на отношения между начальником и подчиненным.

Каждый член клана Тамия доверял Саяме так же, как его деду.

Это не доставляло неудобств. Однако…

— Смогу ли я когда-нибудь отплатить им за это? — пробормотал Саяма, двигаясь дальше.

Он проверил часы на левой руке.

Стрелки черных часов, полученных в UCAT, показывали 8:32. Время встречи назначили ровно в девять, но он подозревал, что Изумо и Казами уже там. Эта парочка всегда была вместе.

— Они даже дошли до абсурда, поселившись в одной комнате общежития.

Он горько усмехнулся. Он не знал всех деталей, но слышал, что вокруг этого был большой шум. Ничего удивительного в том, что действия наследника ИАИ окажутся у всех на слуху.

— Изумо на самом деле 20, так как он жил за рубежом, и родители Казами согласились. Благодаря этому, им удалось кое-как отделаться.

Он познакомился с ними во время выборов в школьный совет, но слышал сплетни о парочке и раньше.

Ты никогда не знаешь, что произойдет в таких отношениях, думал Саяма, углубляя свою горькую улыбку.

Ему послышалось птичье чириканье от шеренги деревьев позади школьного корпуса. То был голос птенца, просящего еду. Саяма вошел в школьный корпус через черный ход, прислушиваясь к чириканью.

Он продолжал двигаться в направлении Библиотеки Кинугасы, что находилась на восточном краю первого этажа. Пройдя сквозь тусклый центральный холл, он заметил две фигуры, которые приближались от центрального входа.

Одна была девушкой, а вторая — котом.

Девушка с серыми волосами и фиолетовыми глазами была одета в клубный пиджак. Кот у ее ног был черным.