Белый вереск - Жаклин Рединг

Точнее, в заметках герцога не было и намека на то, почему он оказался именно в этом месте, но из его записей, несомненно, можно было сделать вывод, что он приехал сюда не случайно. Видимо, кто-то рассказал ему об этом уголке, и герцог намеренно добрался до Пещеры, вот только он не писал, зачем. Был он здесь за три месяца до пожара.

Роберт был так занят своими раздумьями, что не слышал, как Катриона подошла к нему и опустилась рядом на песок.

— Уже собрала ракушки? — спросил он.

— Да, думаю, хватит. И не только маме, но и полковнику. К тому же подозреваю, что тебе не терпится отправиться к следующему месту, описанному твоим отцом, а не сидеть тут неподвижно, пока я брожу по воде.

Ах, как хотелось Роберту увидеть ее! И дай Бог, это скоро случится. В последнее время каждую свободную минутку он прилагал усилия к тому, чтобы вернуть зрение. Минувшим днем он очень долго напрягал глаза, стараясь разглядеть предмет, стоявший перед ним на столе. Роберт был вознагражден — в какое-то мгновение ему удалось-таки увидеть очертания чернильницы, но тут же резкая боль заставила его зажмуриться. Постепенно окружающие его предметы стали обретать цвет и форму, правда, весьма на короткое время. Недалек тот час, говорил себе Роберт, когда он сможет заглянуть Катрионе в глаза и увидеть улыбку на ее устах, неизменно (в этом Роберт не сомневался) сопровождающую ее смех.

Взяв тетрадь герцога, девушка принялась листать страницы, чтобы решить, куда им двинуться дальше.

— Судя по следующим записям, можно сделать вывод, что… — Внезапно она осеклась.

— Катриона! Что случилось? — взволновался Роберт.

— Что? Ах нет, ничего… Я просто читала описание разветвленного дерева. Он сделал остановку недалеко от него. Поехали туда?

Через три четверти часа они оказались возле места следующей стоянки герцога.

Сердце Катрионы тревожно билось. Невдалеке от них, полускрытый в зарослях высокого папоротника, замер старый дуб; его корявые ветви тянулись в небо. Похоже, ему было несколько веков. По форме старое дерево напоминало латинскую букву «V» — словно какой-то исполин разрубил его ствол пополам почти до основания. Катриона поразилась — этот самый дуб изображен на карте полковника. И тогда она вспомнила остальные рисунки, небрежно нацарапанные на видавшем виды пергаменте. Извивающийся ручей. Забытая пещера. А теперь еще и разветвленный дуб.

Тетрадь!

Отец Роберта ездил по тем самым местам, что были изображены на карте! Возможно ли, что ему было известно о сокровищах?

— Мы приехали? — спросил Роберт, отрывая девушку от размышлений.

— Да. Если хочешь, можем посидеть, а я почитаю тебе заметки отца.

Сегодня я наткнулся на разветвленное дерево, в зелени которого, по преданию Весельчак Чарлз прятался от английских солдат. Я сел на утес, высившийся неподалеку, и попытался представить себе молодого принца, замершего в зеленой листве этого великолепного дуба. Он даже дышать боялся, потому что любой, звук мог выдать его. Думаю, эту картину можно изобразить на полотне. Интересно, что он чувствовал, глядя на Лох-Линнанглас, где совсем недалеко его поджидал французский фрегат, который должен был доставить его в безопасное место? Слушая шепот листвы, я почти физически ощутил состояние Чарлза, боявшегося шевельнуться, почувствовал охватившее его отчаяние, когда фрегат, не дождавшись его, медленно отчалил от берега.

Отложив тетрадь, девушка задумчиво посмотрела на горизонт.

Где-то неподалеку ее ждут сокровища. Она чувствовала это. Видимо, о них знал и герцог, отец Роберта. Но откуда? Может, он нашел книгу, в которой был спрятан листок с пояснениями к карте? Девушка вспомнила, что Роберт как-то говорил ей о том, что его отец коллекционировал редкие и старинные вещи. Перспектива найти сокровища, несомненно, манила герцога. Интересно, он знал, что ищет, знал, чем могут закончиться его поиски? Или, может, кто-то рассказал ему о золоте? Кто-то, кто знал историю якобитов, например…

… Полковник Макрейфорд!

Катриона вспомнила еще кое-что, сказанное ей полковником, когда она в последний раз заходила к нему.

Он спросил, почему это она уверена, что смерть герцога Девонбрука никак не связана с Россмори!

Почти стемнело, в сумерках дорога едва виднелась. Маленький заброшенный домишко напоминал собаку, прикорнувшую в уютном уголке на горном склоне. Окна были темными. Подъехав ближе, Катриона заметила длинную отполированную трость, которую полковник всегда брал с собой, отправляясь на прогулку. Она стояла на своем обычном месте у обшарпанной двери. Подойдя ближе, девушка увидела какой-то белый квадратик, засунутый под дверь. Наклонившись, она подняла его — это было письмо, адресованное полковнику.

Катриона поставила свое ведерко на землю, отворила дверь и тихо позвала:

— Полковник!

Ответа не было. В доме было темно. Слишком темно. Девушка побольше раскрыла дверь, чтобы в комнату попало хоть немного света. В камине не горел огонь. Такого Катриона не помнила — больше всего полковник любил сидеть у камина, в огне которого обычно стоял котелок с едой для него. А сверху — на веревочке частенько коптились три селедки — две для полковника и одна для Мэтти.

Войдя в дом, девушка нащупала на каминной полке коробочку с трутом и с его помощью зажгла свечу. Потом она оглядела тихую комнату.

Первым, на что она обратила внимание, была удивительная прозрачность воздуха, в котором обычно витали клубы табачного дыма. У окна стояло любимое кресло-качалка полковника, на котором он всегда сидел, поджидая гостей. Возле него одиноко примостилась скамеечка для ног, на которой любила сидеть Катриона, слушая рассказы старого полковника. Наполовину опорожненная бутылка виски стояла на столе. Словом, все было на месте, все как обычно. Кроме одного. Красный якобитский мундир полковника, который он никогда не снимал, лежал свернутым на сундуке.

Катриона медленно направилась в дальний угол комнаты — туда, где стояла старая кровать полковника. Покрывало смялось, словно кто-то недавно сидел на нем. Девушка пошарила за изголовьем — там в небольшом мешочке полковник хранил карту. Катриона похолодела — карты не было на месте.

Тут сверху раздался какой-то шум: похоже, кто-то ходил по соломенной крыше. Задув свечу, девушка прислушалась. Шорох раздался снова, только на этот раз — у двери. Катриона, присев, выглянула наружу.

Мимо нее прошествовала какая-то фигура. С перепугу девушка не сразу признала в ней Матильду, которая бросила на нее любопытный взгляд своих зеленых глаз.

— Да ты меня до полусмерти напугала, — усмехнулась Катриона, почесав кошке за ухом. — Где же полковник, Мэтти?