День саранчи - Натанаэл Уэст

Мисс Кобина Уиггс (Вудсток, штат Коннектикут).

Ее апартаменты являли собой нечто среднее между раздевалкой спортклуба и конструкторским бюро. На полу валялись части аэроплана, циркули, угольники, клюшки для гольфа, книги, бутылки из-под джина, а также картины современных художников.

У Кобины были очень широкие плечи, очень узкие бедра и очень длинные ноги. На ней был комбинезон авиатора в обтяжку из серебристой ткани, к поясу был прикреплен шлем.

О Бетти Прейл (Оттсвилл, штат Вермонт), уже подробно говорилось, а потому не стану отвлекать внимание читателей.

By Фонг, как настоящий художник, стремился достичь полного жизнеподобия. Отказавшись от французской кухни и напитков, привычных в таких заведениях, он подчеркивал местный колорит. У Лены Хаубенгрубер клиента потчевали жареной свининой и ржаным виски, у Алисы Суиторн — свиным рубцом с овсянкой и бурбоном. Гость Мери Джадкинс мог полакомиться жареной бельчатиной и выпить кукурузного самогона. У Патриции Ван Рийс подавались омары и шампанское. Гости Розы с реки Паудер запивали горных устриц водкой. У Долорес О'Рейли подавались тортильи и сливовое бренди, у Принцессы Чалой Оленихи — печеная собачатина и огненная вода, у Бетти Прейл — рыбная похлебка и ямайский ром, у авангардистки Кобины Уиггс — сэндвичи с помидорами и салатом и джин.

Верзила китаец занес нож, но так и не ударил Лема. Его осенила новая мысль. Пока он взвешивал все «за» и «против», ничего не подозревающий юноша подобрал записку Бетти и стал ее читать.

«Дорогой мистер Питкин!

Меня держат в плену.

Спасите меня, пожалуйста.

Ваш благодарный друг Элизабет Прейл».

Когда наш герой окончательно усвоил смысл этого короткого послания, он стал озираться в поисках полицейского. Это и заставило китайца перейти к решительным действия. Он бросил нож и, применив хитрый прием восточной борьбы, так скрутил Лема, что тот и пальцем не мог пошевелить.

Затем он свистнул носом, как это делают кули. Сигнал услышали в доме, и многочисленная челядь By Фонга выскочила ему на помощь. Лем сражался как лев, но уступил превосходящим силам и был втащен в прачечную.

Бандиты поставили его пред грозные очи By Фонга, который, оглядев молодого человека, с удовольствием потер руки.

— Молодец, Лао Цзы, — похвалил он того, кто скрутил Лема.

— Требую, чтобы меня освободили, — бушевал между тем Лем, — вы не имеете права!

Но хитрый китаец не обращал на его крики никакого внимания и загадочно улыбался. Миловидный американский юноша его вполне устраивал. Как раз сегодня вечером он ожидал визит магараджи, у которого был специфический вкус. By Фонг мысленно поздравлял себя: боги и впрямь смилостивились над ним.

«Приготовьте его», — скомандовал он по-китайски.

Беднягу отвели в комнату, отделанную под корабельную каюту. Стены были обиты тиком, повсюду висели секстанты, компасы и прочие штуки. Люди By Фонга заставили Лема надеть матросский костюм в облипку. Предупредив его самым недвусмысленным образом, чтобы он и не думал о побеге, они ушли, оставив его наедине со своими мыслями.

Лем сидел на краешке койки, встроенной в угол комнаты, закрыв лицо руками. Он пытался понять, какое испытание уготовано ему судьбой на этот раз, но, не придя ни к какому выводу, стал думать о другом.

«Не потеряет ли он работу, если не появится опять у мистера Хейни? Скорее всего, потеряет. Где его дорогая мать? Если не умерла, то попала в дом призрения или ходит просит подаяния. Где мистер Уиппл? Умер и похоронен на кладбище для бродяг? И как ему связаться с Бетти Прейл?»

Лем размышлял над всем этим, когда в комнату вошел вооруженный огромным пистолетом Лао Цзы, тот самый китаец, который взял его в плен.

— Слушай, парень, — угрожающе проговорил он. — Видишь пушку? Так вот, будешь валять дурака, я проделаю в тебе из нее пару дырок.

С этими словами он залез в стенной шкаф. Прежде чем закрыть дверцу, он знаками дал понять Лему, что будет следить за каждым его движением в замочную скважину.

Бедняга ломал голову, пытаясь понять, чего от него хотят, но так ничего и не придумал. Впрочем, очень скоро ему предстояло все узнать.

В дверь постучали. Вошел By Фонг, а за ним маленький смуглый человечек с руками, унизанными кольцами и перстнями. Это и был тот самый магараджа.

— Какой мальшик! — прошепелявил королевский отпрыск с явным восхищением.

— Я рад, что он ласкает ваш августейший взор, — молвил By Фонг, раболепно кланяясь, и, пятясь задом, вышел из комнаты.

Магараджа просеменил к нашему пленнику, который думал только о китайце с пистолетом в шкафу, и обнял его за талию.

— Ну-ка, мальшик, поцелуй меня, — прошептал он с улыбкой, которая превратила его и без того противное лицо в рожу отъявленного злодея.

От отвращения у Лема встали дыбом волосы. «Он что, решил, что я девушка? — подумал он. — Нет, он по меньшей мере дважды назвал меня мальчиком».

Лем обратил взор к шкафу за указаниями. Находившийся там часовой приоткрыл дверцу и высунул голову. Сделав губки бантиком, он закатил глаза в любовно-кокетливой гримасе и указал на гостя.

Когда до нашего героя дошло, что именно от него требуется, он побледнел от ужаса. Лем снова глянул на магараджу и увидел в его взоре такую похоть, что у него подкосились ноги.

Слава Богу, Лем не упал в обморок, но раскрыл рот, чтобы позвать на помощь. Это, собственно, и спасло его, потому что он раскрыл рот так широко, что его челюсти вывалились на ковер.

Магараджа в ужасе отскочил.

Затем как нельзя кстати произошло еще одно событие: когда Лем наклонился, чтобы подобрать челюсти, стеклянный глаз, выданный мистером Хейни, вылетел и, ударившись об пол, разбился вдребезги.

Это было уже чересчур! Магараджа пришел в неописуемую ярость. By Фонг его надул! Что это за мальчишка, который прямо - таки распадается на части?

Побагровев от гнева, принц вылетел из комнаты и побежал требовать деньги обратно. Получив их, он покинул заведение By Фонга, дав клятву никогда больше туда не возвращаться.

By Фонг не простил Лему потерю ценного клиента и страшно рассердился на юношу. Он велел своим молодцам как следует его отлупить, отобрать матросский костюм и вытолкнуть на улицу, швырнув вдогонку его одежду.

Подобрав свои вещи, Лем кое-как дополз до заброшенного дома, где и оделся. Он решил первым делом найти полицейского.

Как бывает обычно в таких случаях, блюститель порядка словно сквозь землю провалился, и Лему пришлось немало побегать, прежде чем он нашел патрульного.

— Послушайте, — обратился к нему юноша, стараясь говорить как можно отчетливей — без челюстей это было нелегко. — Я хочу сделать заявление.

— Ну! — коротко отозвался патрульный Райли, ибо вид Лема не внушал ему никакого доверия: китайцы порвали на нем одежду, а глаз и зубы отсутствовали.

— Вызовите подкрепление и немедленно арестуйте By Фонга. Он содержит публичный дом под видом прачечной.

— Арестовать By Фонга? Да это же, пьяный осел, самый главный человек в квартале. Послушай моего совета, выпей-ка чашку кофе покрепче, а потом пойди домой и проспись.

— Но у меня есть доказательство того, что он держит в этом доме девушку против ее воли, а кроме того, применил ко мне насилие…

— Еще одно слово о моем большом друге, — сказал полицейский, — и ты загремишь в тюрьму.

— Но… — негодующе продолжал Лем.

У полицейского Райли слова не расходились с делом. Не дав бедному юноше закончить, он нанес ему страшный удар дубинкой по голове, а после взял за шиворот и потащил в участок.

Когда несколько часов спустя Лем пришел в сознание, он увидел, что находится в камере. Он быстро вспомнил, что с ним приключилось, и стал ломать голову, как бы выпутаться из трудного положения. Первое, что пришло ему на ум, — рассказать обо всем старшему полицейскому чину или судье. Но как он ни кричал, никто не появился.

На следующий день нашего героя покормили, и затем в камеру вошел человечек с еврейской внешностью.

— У вас деньги есть? — спросил представитель избранного народа.

— Кто вы такой? — ответил вопросом на вопрос Лем.

— Я? Ваш адвокат Сет Абрамович, эсквайр. Пожалуйста, ответьте на мой вопрос, иначе я не смогу как следует взяться за ваше дело.

— За мое дело? — удивился Лем. — Я же ничего не совершил!

— Незнание законов не спасает от ответственности, — напыщенно ответил адвокат Абрамович.

— В чем меня обвиняют?

— В нескольких вещах. Хулиганское поведение и нападение на полицейского, во-первых. Попытка государственного переворота, во-вторых, и, в-третьих, мошенничество в магазинах…

— Но я ничего подобного не делал, — запротестовал Лем.