Падение в пропасть (СИ) - allig_eri

На станции было достаточно много охраны, большую часть из которых представляли неповоротливые инсурии старого образца. Такие использовались в момент завоевания Кашмира, но тут до сих пор поддерживали их в должном состоянии и передавали новым солдатам. А ведь в колонии поступают весьма хорошие деньги… Обратно, правда, тоже идут не малые, но всё равно. Посмотришь вот так на всё это и начинаешь, сука, понимать, почему Челефи захватил Морбо. А чего бы и нет⁈ Кто бы ему помешал⁈

Мотнув головой, вслед за Хродбером забрался в вагон, где вскоре мы заняли место в одном из купе.

Отстранившись от всех, я прикрыл глаза. Признаться, положение не то чтобы удручало, но… почему-то скребло где-то глубоко внутри. Я имею в виду факт ссоры. Глупой детской ссоры из-за эмоций! Один идиот потерял бабу, другой — цацку. А чья вина⁈ Нет, серьёзно, почему обвинили меня? Ресмон — скудоумный баран, крестьянское отродье, а Каратон недалеко от него ушёл!

Приоткрыв веки, покосился на здоровяка, который, наряду с Люмией и целителем выглядывал в окно. Я и Дризз сидели чуть в отдалении, не проявляя почти никакого участия или интереса.

Закрыв глаза ладонью, я негромко вздохнул. Зачем мне вообще нужны эти двое? Ладно ещё Каратон — хотя думаю, что разную мелочь я и сам смогу у себя исцелить или Люмия поможет, — но вот Ресмон? Тупой, словно осёл. Учил бы руны, сам зачаровал бы себе одежду! Мог и меня, кстати, попросить. Я бы помог ему с сумкой, отчего балбес сохранил бы своё барахло. Но нет… Нет! А потом что? Обвинить другого!..

Мысли становились всё хаотичнее и беспорядочнее. Сам не заметил, как уснул и проснулся лишь от того, что поезд двинулся в путь.

— Дорога прямая и без пересадок, — заявил Хродбер. — Четыре дня. Остановки на станциях, возле деревень. Выходить не советую. Тихо и мирно сидим в купе. Не хочу никаких проблем. Всё понятно?

Мужчина говорил рублено, грубо, не делая никаких попыток хоть где-то смягчить слова. Впрочем, оно нам и не требовалось, всё-таки не малые дети. Получив кивки и нестройные согласия, Дризз спокойно откинулся на спинку сидения, прекратив обращать на нас внимание.

Лично мне не улыбалось провести следующие дни в такой замечательной компании, но… когда мне, за последние месяцы, давали выбор?

К обеду всё-таки выползли из душного купе, будучи вялыми и сонными (сказался ранний подъём). Лично меня ещё раздражал факт яркого солнца, умудрявшегося светить прямо сквозь замызганную шторку, которую Ресмон задёрнул почти два часа назад. Толку, как уже понятно, особо не было.

Хотел предложить нанести парочку рун — можно даже не на обшивку купе, а на одну из моих заготовок, но… нет. Пусть страдают. Я даже себя ради этого не пожалел! Эх, наверное не нужно было надевать с утра новую одёжку, с которой ещё не успел как следует поработать и нанести должные цепочки рун. Но не могу же я каждый раз носить одно и то же? Это столь сильно коробит моё сознание, привыкшее менять гардероб два или три раза на дню, что иногда становилось физически больно. Можно сказать: пора отвыкать, всё-таки давно уже не аристократ, но любовь к хорошему так легко не забывается… Это привычка к разного рода дерьму уходит при первой же возможности. Имею в виду… м-м… тот же сон на жёстком полу. Можно привыкнуть к этому и спать так годами, а потом, всего за неделю на мягкой, удобной кровати, совершенно «забыть» про старую привычку.

Приёмы пищи проходили в отдельном вагоне, коих на поезд было целых два. Удалось посмотреть на попутчиков, большинство из которых походили на в меру обеспеченных представителей купечества средней руки или чиновников. Всё-таки для покупки места на поезде, нужны были деньги, которых не имелось у рядового крестьянина или горожанина. Тем более, что речь шла о Кашмире и далеко не самом крупном, хоть и припортовом городе.

Впрочем, замечал я и других людей, которые создавали ощущение тех, кто бежал из потенциальной зоны боевых действий. Могу их понять, мы и сами, в каком-то роде, поступили также.

Запросив разрешение на возможность ограниченных и аккуратных тренировок, получил одобрение, отчего послеобеденное время посвятил Люмии, которая отрабатывала форму ворона, а я сам занимался контролем стихии земли, создавая и управляя маленькими камешками. Мелочи, но полезные.

Ночью, под стуки колёс, ко мне, на верхнюю полку, тихо и едва слышно нырнула Люмия.

— Что делаешь? — шепнул я ей, обнимая девушку, которая моментально прижалась своим худеньким тельцем к моему боку. Ощутив её холодные ноги, сразу же укрыл нас одеялом, а потом почувствовал поцелуй. Она предпочла ответить без слов.

Спустя пару минут, эта чертовка, подстраиваясь под лёгкую качку, оседлала меня, начав работать бёдрами.

— Алхимия ещё работает, — шепнула она мне на самое ухо. — Действуй и не волнуйся. Последствий не будет.

Хоть мы и старались не шуметь, а поезд в должной мере скрывал как наши движения, так и невольные звуки, мне всё равно показалось, что Дризз характерно дёрнулся, повернув голову в нашу сторону, а потом развернулся на другой бок. Может, конечно, это случайность, но…

Плевать, главное, что ничего не сказал. Следовательно, что? Изредка и аккуратно можно. Хотя бы так.

На следующий день всё повторилось. Умыться с утра, посетить уборные, позавтракать и заниматься собственными делами в свободное время. Лично я перечитал свой справочник рун, куда я периодически вносил дополнения, не относящиеся к теме, при этом внутренне сожалея, что ни в Морбо, ни в Виртале не получилось посетить гильдии артефакторов или школы магов. Почти уверен, что за деньги мне бы разрешили, пусть даже под присмотром, поковыряться в их книгах. Почему нет? Я ведь и сам маг!

Мои действия произвели на Хродбера впечатление даже больше, чем если бы я пробудил ультиму.

— Ты умеешь читать? — это были его первые слова за время пути, если не считать ответы на наши вопросы. Сам Дризз предпочитал молчать. Казалось, его устраивает абсолютно всё, что происходило вокруг.

— Да, — спокойно ответил ему. — Я ведь из благородных.

Сказать это получилось без малейшей доли гордости. Увы, слишком мало сей факт сейчас значил. Всё равно что признаться в том, что когда-то своими глазами видел императора. Это может вызвать краткий прилив интереса, десяток-другой вопросов, но не более. Какая разница, кем и когда ты был? Более правильно будет спросить: что тебе дал этот факт? Благо, что дал он мне очень и очень многое! Грамотность — одно из таких.

К счастью или сожалению, на одном вопросе Хродбер успокоил свой интерес, вновь принимая отрешённое выражение лица. Каратон и Ресмон переглянулись. Здоровяк криво усмехнулся, а целитель лишь поморщился. Он вообще сейчас почти всегда морщился. Похоже, некачественное лечение даёт о себе знать. Говорил я придурку, чтобы позволил мне с Люмией поработать над его телом! Но нет, скудоумный дебил, решил страдать по Вивиан. Пф-ф… для того, кто был знаком с девчонкой всего неделю, это достаточно странный поступок. С другой стороны, сколько мне понадобилось времени, чтобы влюбиться в Люмию? Хватило всего нескольких дней путешествия на «Кромолосе»…

Может, правильно писал Юалд Герен, что юность схожа с опьянением, с состоянием, когда разум постоянно лихорадит? Думаю, любимый поэт императрицы откровенной ерунды не скажет.

Так или иначе, наша и без того небольшая группа разделилась на три части. Первой были я с Люмией, второй — одинокий и самодостаточный Дризз, а третьей — новая «парочка» двух придурков, которые продолжали лелеять свои надуманные обиды, считая меня виноватым в случившейся ситуации.

Скорее всего какая-то часть вины и впрямь лежала на мне. Не знаю. Не могу адекватно судить себя со стороны. Но, Хорес, врежу по морде каждому кто заявит, будто бы я не старался! А я старался. Ещё как старался!

Обстоятельства оказались сильнее. Беда этого мира, беда всей нашей жизни, с которой я столкнулся ещё в момент, когда сфера определения магии окрасилась красным. Уже тогда стало понятно, что контроль над собственной судьбой только что утёк из моих рук, словно моя любимая стихия — вода.