Книга Тьмы. Дилогия (СИ) - Олег Мельник

Внимание привлекла вспышка в двухстах метрах от меня. С крыши соседнего здания, столь же высокого, стелилась вверх лестница, по которой уверенно шагали какие-то фигуры. Еще через какое-то время такие лестницы стали появляться на крышах остальных соседних зданий — высоких и не очень. Всего тонких золотых линий, ведущих к Храму, было около десятка. Сам Храм теперь напоминал не то гигантского паука, нависшего над Москвой, не то воздушный шар необычной формы, удерживаемый у земли золотыми канатами.

Храм был уже близко — я видел белый свет, пробивающийся из щелей по периметру створок массивных ворот. Контуры здания становились все четче. Сам Храм сиял в ореоле луны, покинувшей сейчас тюрьму хмурых туч.

Вдруг воздух прорезал дикий вопль. Он прозвучал где-то подо мной и, удаляясь, через секунду стих. Фигуры на лестницах замедлили движение и пытались разглядеть что-то, лежащее в свете фонаря у стен одного из домов. Кажется, кто-то действительно сорвался с крыши. Этот эпизод приглушил мой энтузиазм, я вдруг понял, что все происходящее вовсе не сон или сказка. Я подумал о том, что несколько минут назад точно так же мог не нащупать твердой поверхности лестницы в воздухе и рухнуть вниз на асфальт. И точно так же, меня проводили бы взглядом сожаления, но не сочувствия.

Фигуры на лестницах продолжили подъем, и никто не сделал ни одного движения в сторону тела — мертвого или все еще живого. Что говорить, я и сам не испытывал ни малейшего желания вернуться и осмотреть беднягу. Черный волк подсказывал, что этого делать не стоит.

Храм во время наблюдения за этим эпизодом стал как будто на несколько метров дальше. Я решил больше не отвлекаться и продолжил путь с еще большим усердием. По мере приближения к воротам правая створка распахивалась все шире, выпуская на волю яркий белый свет. Из недр Храма вырывалось тепло.

Когда я был уже совсем близко к воротам, правая створка распахнулась достаточно, чтобы осветить фасад Храма. Ни окон, ни скульптур, ни каких-либо привлекательных архитектурных мелочей здание не имело. Но на левой, закрытой створке, была интересная деталь: там был изображен даоский знак внутри уробороса. Приглядевшись, я заметил, что черно-белый круг находится не прямо в центре закольцованной змеи, а ближе к ее чешуйчатому телу, создавая впечатление, будто круг — это планета, вращающаяся по орбите-уроборосу. Сам даоский знак был выполнен то ли из блестящих камней, то ли из разноцветного стекла — это была голографическая картинка и при смене ракурса или освещения стороны круга менялись местами. Черное-белое, белое-черное… Подойдя чуть ближе, я разглядел на правой створке еще один уроборос — на этот раз без дасокого знака.

Чувствуя сильнейше сердцебиение, я переступил порог Храма. Первое, что бросилось в глаза — белый мрамор на полу, потолке, стенах, лес колоннады из того же мрамора и виднеющиеся из-за частокола колонн языки огня. Кроме этого огня я не заметил никаких источников света, будто его излучал сам воздух или стены.

Как только я переступил порог, металлические ворота за мной с лязгом захлопнулись. Я невольно обернулся. На внутренней стороне ворот были изображены те же древние символы, что и снаружи. Обе створки были теперь сомкнуты, и два уробороса соединились в «восьмерку» бесконечности и напоминали два глаза: один смотрел куда-то вправо и вверх, другой многозначительно подмигивал отсутствием «зрачка». Если бы человек был обладателем левого глаза, психолог сделал бы вывод, что человек обращается к своему правому творческому полушарию и в данный момент может соврать.

Что дальше делать — я не знал. По логике необходимо было двигаться в сторону огня и узнать у кого-нибудь, зачем я здесь. Это первая мысль человека — двигаться к свету и теплу, даже если этот свет повсюду. Но я не спешил. Я слышал, как хлопали створки других ворот, слышались голоса и мелькали силуэты где-то за частоколом колоннады. Я медленно двигался вдоль стен, как бы желая не раскрывать все фланги на случай чего. Стены были украшены барельефами, изображающими какие-то сцены, — рассмотреть их было очень трудно из-за белого света, который лился сразу со всех сторон. Наличие барельефа вообще можно было заметить, только проведя ладонью по стене.

— Чтобы увидеть полную картину, недостаточно пролить на нее свет. — Рядом со мной неожиданно возник старик в белом балахоне. Кроме белоснежных одежд у него имелась длинная борода и жидкие волосы до плеч цвета эталонной седины. Интересным было его лицо: бесцветные глаза выражали мудрость и усталость, но ни один мускул не напрягался в попытке изобразить хоть какую-нибудь эмоцию. Вид старца делал его как будто неотъемлемой частью этого Храма: казалось, стоит ему замереть, как фигуру старика можно было спутать со статуей. Не смотря на слегка сгорбившийся по-старчески вид, рядом с этим человеком я чувствовал себя очень уязвимым — как будто стоит ему двинуть косматой бровью, и меня тут же свернет в бараний рог. — Если добавить тень, картина будет ясна, — и встал так, чтобы на стену упала его тень. Действительно, фигуры стали выпуклыми и теперь без труда можно было разглядеть странные изображения с участием демонов всевозможных визуализаций, на которые только способно человеческое воображение, людей и облаченных в доспехи Стражей.

— Ты не явился сам, и мне пришлось послать за тобой. Те, кто не приходит на зов, возможно, находятся в опасности, — как бы оправдываясь, заметил старец. — Меня зовут Михаэль. Я самый старший из Стражей — в обоих смыслах.

— Я видел подобный храм еще в своем городе. Это разные заведения, или он способен перемещаться в пространстве? — спросил я.

— Храм невозможно увидеть. К нему ты можешь только прийти. Это вообще не здание, если тебе так интересно. Но я предлагаю тебе сейчас отбросить желание познания. Здесь оно ни к чему. — Михаэль говорил совсем как Тьма, и это меня совершенно не удовлетворяло.

— Мой тебе совет: отбрось привычку объяснять все на свете, — Михаэль наклонился ко мне так, будто говорил о чем-то сугубо интимном. — В конце концов, область разума не самый достоверный источник информации.

— Откуда же тогда черпать знания?

Старик на мой вопрос только рассмеялся. Это выглядело странно и жутко — как будто статуя вдруг решила похохотать.

— Константин был о тебе довольно высоко мнения. Он говорил о твоей силе и незаурядном уме. К сожалению, я этого не вижу. Думаю, роль Князя тебе не подходит. Не питай насчет этого иллюзий.

— Какого князя? — удивился я. Слова Михаэля для меня звучали примерно так: у вас скончался богатый дедушка в Швейцарии, о котором вы никогда не слышали, и оставил вам все наследство, но мы видим определенные проблемы в Российско-Швейцарских отношениях, поэтому наследство вам вряд ли удастся получить.