Звездные берега - Семен Слепынин

Чаще, чем прежде, собирались мы теперь в просторной пилотской каюте. Подолгу засиживались, спорили, строили всевозможные предположения. Но капитан предпочитал отмалчиваться.

Бурсов изо всех сил старался нас расшевелить.

— Состоялся день страшного суда, — пародийно ораторствовал он. — В точности по христианскому вероучению. Бесчисленные поколения выкарабкались из могил. Праведники вознеслись на небо и сподобились стать ангелами. Грешников низвергли в ад…

— Кто же тогда она? — поинтересовался Федор. — Та самая… Мимолетное видение, посетившее тебя в каюте.

— Конечно, ангел! — воскликнул Ревелино. — А тип, связавший его сонного, безусловно, дьявол!

Но проводник наш, так похожий на капитана? Кто он и откуда? Мы почему-то избегали касаться этого вопроса. Все же Иван спросил как-то Федора:

— Как ты считаешь, откуда взялся провожатый наш? Довольно ловкая модель…

— Я этого не думаю, — сухо возразил капитан. — Боюсь, что это я сам. Каким образом — не знаю. Придут и скажут.

Так оно и случилось.

Однажды утром, когда в спортивном отсеке мы после купания делали пробежку, засветился экран внутренней связи. Все остановились и с волнением всматривались в размытые очертания пульта управления и кресла перед ним. В пилотской каюте кто-то неумелой рукой наводил изображение на резкость. И вот на нас глянули темные выразительные глаза. Они занимали весь экран. Потом стали удаляться, и мы увидели женское лицо в короне черных волос. Неизвестная гостья низким грудным голосом произнесла:

— Здравствуйте, пришельцы. Не желаете ли побеседовать с обитателями этого мира?

При последних словах ее полные губы изогнулись в какой-то странной усмешке — иронической и печальной. Взглянув на нашу весьма лаконичную одежду (мы были в плавках), она улыбнулась одними глазами и добавила:

— Одевайтесь и приходите в пилотскую каюту.

Мы начали одеваться. Один лишь планетолог неподвижно стоял, уставившись на погасший экран.

— Ты чего остолбенел? — спросил капитан. — Она, что ли? Та самая?

Иван молча кивнул.

В пилотскую вошли гуськом. Впереди капитан, я замыкал шествие.

У пульта управления стояла стройная молодая женщина в темно-синем платье. На нем вспыхивали и угасали искорки, подсвечивая снизу бледное лицо гостьи.

— Еще раз здравствуйте. Прошу садиться.

Ближе всех к пульту расположился капитан. Я очутился в самом дальнем и плохо освещенном углу рядом с Ревелино. Тот сел и сжался в кресле, боясь шелохнуться.

— Давайте знакомиться. — Гостья, усевшись, старательно выговаривала русские слова. — Начнем с меня. В далекой земной жизни у меня было имя. А здесь… Здесь только шифр. Так что зовите меня просто Незнакомкой.

Она помолчала и вдруг, порывисто встав, заговорила быстро и взволнованно:

— О, если бы предки знали, что они творят! Если бы вовремя остановились и не лишили следующие поколения природы, искусства, любви, человечности… Тогда еще было время оглянуться и одуматься… А мы уже были бессильны. Электронный мир выскользнул из наших рук, и мы стали его рабами. А потом… потом слугами Абсолюта. Всесильный Абсолют на краткий миг вызывает нас к жизни. Вы… — Голос ее срывался. — Вот вы пришли. Так освободите нас!.. О, ничего вы не можете. Никто не может…

И вдруг ее не стало. Только что слегка прогибался мягкий, упругий пластик под ее ногами, шелестело, переливаясь искрами, платье. И все исчезло.

Мы переглянулись. А Ревелино выпрямился и облегченно вздохнул…

Незнакомка

— Еще раз прошу тебя, Сергей: ничего не упускай. Каждая деталь, каждая подробность имеют сейчас, как выразились бы в старину, оборонное значение.

— Ясно, — сказал я, а про себя подумал, что уважаемый академик Спотыкаев, увы, начинает повторяться. Мы разговаривали уже часа три, и за это время он успел мне подробно обо всем рассказать. И о возросшей угрозе агрессии со стороны Абсолюта, заблокировавшего после моего бегства все пути-дороги для наших только что созданных капсул. И о строительстве новых гиперзвездолетов, способных проникнуть в тот загадочный минус-континуум, куда забросило черной аннигиляцией наш «Орел»… И о том, как важны мои воспоминания для возникновения новых теорий и гипотез о непознанных еще свойствах времени и пространства…

Все это я с интересом выслушал, но Спотыкаев все говорил и говорил, и постепенно я начал ощущать что-то вроде легкой досады. О, я охотно беседовал бы с ним еще хоть сутки, если б не ждал сегодня другого человека…

Словно почувствовав это, Спотыкаев стал наконец прощаться. Я вышел проводить его. Густели сумерки, и сердце мое тревожно и радостно забилось. Вот сейчас, может быть через несколько минут, на поляне появится Таня.

Сегодня мы будем совсем одни. Только мы и гаснущий закат, лунный свет в окне и невнятно шумящие сосны…

А потом снова настанет день, и я опять уйду с головой в свои невеселые воспоминания.

Итак, Ревелино облегченно вздохнул… Но радость его была преждевременной. В рубке электронного универсала послышался шорох. Оттуда, шелестя длинным платьем, вышла Незнакомка. Села в кресло. Выглядела она еще бледнее прежнего.

— Извините за эксцессы. — Ее губы изогнулись в печальной улыбке. — Эксцессы… Так любит выражаться, кажется, ваш командир. Не выдержала я… Сотни лет небытия. И вот воскресла. Жизнь! Краткая, как вспышка, но жизнь… Тут любой не выдержит. Заговорила с вами как человек. А я прежде всего слуга Абсолюта и должна выполнять его волю.

— Абсолюта? — удивился Иван. — Что это такое?

— Потом поймете… Продолжим знакомство. Я уже назвала себя. Теперь ваш черед.

Встал капитан. С жесткой иронической усмешкой отчеканил:

— Федор Стриганов. Начальник экспедиции. Научная специальность — дискретное время и пространство.

— Очень приятно. — На пухлых губах Незнакомки тоже дрогнула усмешка. — Мы с вами коллеги. Вам трудно представить, каких успехов добились мы в изучении времени и пространства. Абсолют многое сейчас умеет. Например, в пустыне вы видели три эпохи: первобытный мир, сверхатомную цивилизацию и Электронную Гармонию. Абсолют хотел вам показать, до чего неприглядна история живых.

— Мы видели и четвертую эпоху, — сказал капитан. — Парад мертвецов. Это уже, думаю, не история…

— О! — удивилась Незнакомка. — Вы догадливы. Да, шествие Армии вторжения — сегодняшний день. Так сказать, апофеоз, гармоничное завершение мятежной истории.

Следующим был Зиновский. Доложил он о себе хмуро, неохотно. Когда встал и назвал себя планетолог, Незнакомка улыбнулась с мягкой, необидной иронией. Удивительная гамма улыбок была у нее!