Танцы на стеклах - Екатерина Аверина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Нервы, – виновато выдыхаю вместе с дымом. – А ты, кстати, бросаешь, – напоминаю ему в который раз.
– Бросишь тут с тобой, – хрипло смеется. – Я стараюсь курить теперь только после нашего секса. В этом есть какой-то свой кайф, и мне нравится, как ты смотришь на меня без стеснения. Ради этого можно и повременить с полным истреблением вредных привычек.
О том, что ему сказал врач, мы поговорим позже. Сейчас хорошо вот так голыми просто стоять у окна и прижиматься друг к другу.
– Ты родишь мне двоих сыновей? – смотрит, как огонек от моей сигареты отражается в оконном стекле.
– Ты тогда говорил серьезно?
– Разве такими вещами шутят? – искренне удивляется.
– А если не получатся пацаны? Ты же понимаешь, что шансы пятьдесят на пятьдесят? – откидываю голову ему на грудь и прикрываю веки, выпуская в потолок тонкую струйку серого дыма, и все равно вижу, как мы смотримся вместе в отражении.
– Я буду очень стараться, – смеется Дёма. – Мне кажется, у меня получится быть отцом для мальчишек.
– Ты и для девочки стал лучшим отцом, чем… – замолкаю. Не место здесь ни Аверьянову, ни даже мыслям о нем. Это моя новая жизнь, наша с Демидом спальня.
– Аська, – кусает меня в плечо, – ты все время уходишь от прямого ответа.
– Я просто боюсь.
– Не веришь мне? – задает такие серьезные вопросы совершенно несерьезно водя губами по шее и запуская по моим венам электричество. Волосы на затылке встают дыбом от его прикосновений.
– Верю. Между нами есть еще два человека, и это мешает мне дать ответ на твой вопрос.
– Это все решаемо, ты же видишь. Мне вот насрать, что Аверьянов по бумагам еще твой муж. Я тебя присвоил еще в день знакомства и отдавать ему, да вообще никому не планирую. Чувствую себя нетерпеливым мальчишкой и это так классно, – вижу в окне его улыбку. – Я может тоже боюсь, – вдруг признается.
– Чего? – разворачиваюсь в кольце его рук и понимаю, что спать нам пока не светит. Он довольно шипит в ответ и жмется ко мне теснее.
– Не бери в голову…
На языке крутится пошлое продолжение этой фразы. Мы смотрим друг другу в глаза и прыскаем от смеха.
– Я не против, между прочим, – играет бровями Дёма, подхватывая меня на руки и через мгновение опуская на кровать.
– Соколов! – осторожно толкаю его ступней в бедро и, хохоча в голос, падаю на спину.
Но продолжение той самой фразы он себе все же выпросил.
Забравшись под простыню, засыпаем, крепко прижавшись друг к другу.
Я встаю раньше. Готовлю завтрак на троих, поглядывая на часы. Скоро няня приедет, а у нас впереди еще один тяжелый день.
Закончив накрывать на стол, шлепаю босыми ногами в спальню, где все еще пахнет нашей сумасшедшей, сладкой ночью.
– Вставай, – шепчу ему прямо в ухо, прикасаясь к кромке губами, – кофе готов.
Только собираюсь уйти, как слышу недовольное сонное ворчание:
– Ну и куда?
– Тасю поднимать. У нее сегодня первое занятие в том подготовительном классе, который ты для нее нашел.
– М-м-м… Это хорошо. А потом в отпуск все вместе свалим и больше никаких ей занятий до самого сентября.
– Баловать будешь? – складываю руки под грудью.
– Обязательно буду. Обеих. Но в разумных пределах. Ее, – подмигивает.
Через пятнадцать минут собираемся на кухне. Растрепанная Тася в пижаме, Демид в черной шелковой рубашке, и я сегодня в платье. Будем добивать мужа тяжелой артиллерией винного цвета длиной сантиметров на пять выше колена и красивым декольте в форме сердца, из острия которого сексуально торчит тонкое кружево. Соколов гипнотизирует. Напоминаю, что это он купил, я о содержимом своего гардероба узнаю вот так, готовя с вечера одежду на утро. До сих пор не было времени рассмотреть все, что он туда засунул.
– Мамочка у нас очень красивая, – улыбается Тася, подавая мне расческу.
– Спасибо, малыш, – треплю ее по волосикам. – Будь умницей сегодня. Все вечером нам расскажешь.
Спускаемся к машинам. Сердце начинает колотиться с утроенной силой. Мы опять разъедемся сейчас и встретимся только в банке.
Дёма напоминает инструкции водителю, помогает мне сесть в машину.
– Я на связи. Звони, буду опять говорить с тобой, – обещает он.
Хлопает дверцей, и мы едем на ту проклятую промзону. Сегодня паники меньше.
Даниил с Викой уже ждут нас на крыльце. Водитель по отработанной схеме помогает мне выйти. Данин взгляд сам собой движется по моему платью и замирает именно там, на лоскутке кружева. Получает обиженный взгляд от Вики.
Все это вызывает у меня легкую, снисходительную улыбку.
– Доброе утро, – приветствую их максимально деловым тоном.
– Доброе, любимая. Шикарно выглядишь.
Что ж ты такой голодный-то, муж? Не дает моя сестренка тебе больше? Так пялится, будто сейчас накинется или убежит в сортир напряжение снимать, которое, кстати, заметно невооруженным взглядом.
Забавный.
Прохожу мимо него. Слышу, как втягивает ноздрями запах моего парфюма.
– Ася, – Вика оказывается рядом. – Ась, ну мы же сестры, давай поговорим.
– Что? – останавливаюсь в узком коридоре офисного здания. – Не хочешь к богатому дяде в постель? Так любишь Аверьянова?
– Ась, ну я же не тряпка на прилавке, чтобы меня взять и продать? Ась? – хнычет она.
Глупая. Совсем еще глупая девчонка. Мне жалко ее. Больно от того, как она поступила и жалко. Меня не пожалели и дочь мою тоже, поэтому засовываю всю сентиментальность в задницу и продолжаю движение.
Легкие шаги сестры сменяются более тяжелыми. Данила тащит за мной свою задницу. На своей я отлично ощущаю его взгляд.
– Не подавись, – говорю ему, не оборачиваясь.
– Ты о чем? – догоняет у двери.
– Слюной, говорю, не подавись. Хватит на меня пялиться, Аверьянов. Вика, я смотрю, лучше сегодня выглядит. Готовилась?
Тут главное не засмеяться. У него так глаза бегают, мультяшки всякие напоминает. Мы их с Таськой кучу пересмотрели, пока она совсем маленькая болела часто. Что еще было делать?
– Ты этого не сделаешь! – кричит малая из коридора. Подслушивает.
– Я себе тоже долго говорила, что моя сестра с моим мужем спать никогда не станет, – отвечаю ей. – А оно вон как вышло. Сплошные разочарования, Вика. Смирись.
– Агния, – виновато опустив взгляд, заходит в кабинет.
Подходит ко мне и… встает на колени! В красивых глазищах слезы стоят вполне себе настоящие. Нижняя губа дрожит.
– Не продавай меня. Ну хочешь, я… я…
