Нью-Йоркские ночи - Эрик Браун

– Я поменяла фамилию несколько лет назад, – объяснила Анна. – Ты ведь помнишь, Эллис – девичья фамилия нашей мамы. – Сказала и по выражению его глаз поняла, что объяснение ничего не объясняет. Коснувшись его руки, Анна добавила: – Приходи поужинать. У тебя есть кто-нибудь?

Он кивнул.

– Расскажешь мне о ней? Он пожал плечами:

– Я не соображу, с чего начать.

Анна улыбнулась его неумению высказаться, а скорее всего нежеланию открыться.

Они вышли из бара и остановились на тротуаре лицом друг к другу.

– Я серьезно говорю, заходи в гости. И приводи свою девушку, о'кей?

Он снова кивнул. Она потянулась и обняла его, чувствуя, как напряженно его руки касаются ее плеч.

– Пока, Хол.

– Пока. – Он сделал рукой неловкий прощальный жест и пошел прочь, а она смотрела, как он удаляется – невысокая сгорбленная фигура в черном, которая вскоре смешалась с пестрой толпой прохожих на тротуаре.

Анна пошла домой, подняв воротник, чтобы спрятаться от холодного ветра. Дома она позвонит в “Мантони” и попросит позвать Киа. Им и прежде приходилось ссориться, и они день-два даже не разговаривали, но в таких случаях всегда была причина, событие, которое можно обсуждать, сглаживая противоречия. Сейчас Анна была не в состоянии вспомнить ни одного своего поступка, который мог бы спровоцировать такое странное поведение Киа, ее отстраненность, необъяснимый уход сегодня утром.

Она свернула на свою улицу, и сердце ее радостно забилось: у дома приткнулся знакомый старый “кадиллак”. Она почти бежала последние десять метров до подъезда, взлетела на второй этаж, ворвалась в квартиру и позвала Киа по имени. Потом помедлила в холле и попыталась сосредоточиться. Сказала себе, что должна держаться как можно суше. Она не позволит Киа увидеть, какое облегчение она, Анна, испытала, когда та вернулась. Вместо этого она объяснится с подругой, разберется, что, черт возьми, происходит!

Анна шагнула в гостиную.

Киа сидела у компьютерной стойки, которая принадлежала Анне, что само по себе уже было странно. Как-то Киа назвала компьютер Анны игрушкой по сравнению с могучими системами, на которых она работает у себя в компании.

– Киа?

Еще более странным было то, что тонкий провод соединял Киа с компьютером. Провод выходил из контактного гнезда в черепе Киа, бежал по столу и скрывался во входном порте терминала. Экран подрагивал, по нему бежали строчки закорючек, похожих на математические формулы.

– Киа, что, черт возьми, происходит?

Что-то мешало Анне подойти ближе. Киа расслабленно сидела во вращающемся кресле, бессмысленно таращась в экран; глаза ее при этом иногда двигались, так что временами виднелись белки. Анна почувствовала, как электрический разряд паники ударил ей в мозг, парализовал ее ужасом.

– Киа! – закричала она.

Как будто в ответ на звук своего имени, Киа вырвала контакт из гнезда у себя в черепе и, слегка покачиваясь, встала на ноги.

Едва сдерживая слезы, Анна подбежала к ней и хотела помочь. Киа, Киа, что, черт возьми, происходит?!

Киа повернулась, оттолкнула руку Анны и уставилась на нее взглядом, в котором не было и тени узнавания. Потом, спотыкаясь, она двинулась по коридору к двери. Анна плелась сзади и просила ее остаться и поговорить.

– Тебе нельзя уходить, ты нездорова. Киа, позволь, я тебе помогу.

Когда Анна дотронулась до нее, Киа обернулась и отбросила руку подруги. Выражение животной злобы на ее лице удержало Анну от дальнейших попыток. Покачиваясь на дрожащих ногах, Киа неловко распахнула дверь и исчезла на лестнице.

Анна привалилась к стене, прижала к губам ладони, словно пыталась удержать рвущиеся из горла рыдания. Наконец она собралась с силами и бросилась в погоню. Выбежала из квартиры, слетела вниз по ступеням, толкнула дверь подъезда и оказалась в леденящем воздухе улицы.

Киа уже забралась в “кадиллак” и запустила мотор. Анна подбежала к боковому стеклу, стала колотить туда кулаком:

– Киа, Киа, ты не можешь…

Автомобиль заурчал, тронулся и рывком отъехал от тротуара. Анна могла лишь стоять и смотреть, как он исчезает в морозной дымке. Слезы на ее щеках стали холодными как лед, и она вернулась в дом.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Будильник зазвонил в полночь. Холлидей лежал на спине и смотрел на полосу лунного света, проникшего в мансарду сквозь потолочное окно.

Он прекрасно выспался; лег в полдень и спал без всяких сновидений, что, пожалуй, можно считать чудом, если учесть, какие картины ему пришлось наблюдать этим утром. Барни и он ждали в КомСторе, пока техники пытались расшифровать файл, который Сисси Найджерия ввела за несколько секунд до смерти. Ничего у них не вышло. Барни предположил, что файл может содержать информацию, которую, как надеялся Веллман, Найджерия не станет передавать конкурирующим фирмам. Сисси отправила ее в неизвестном направлении, но вот как и почему она умерла, так и осталось тайной.

Еще одним сегодняшним испытанием была встреча с Сью, нет, с Анной. Холлидей протянул руку, взял с тумбочки ее визитную карточку и прочел новое имя сестры. Анна Эллисчайлд. Однако изменилось не только имя. С их последней встречи она сама стала другой, более мягкой и доброй. Он вспомнил прежнюю Сью, полную горечи и настороженности, всегда высматривающую случай обрушить на него град критических замечаний и обидных наблюдений. За пять-шесть лет она стала взрослой, зрелой женщиной, растеряла свою озлобленность и превратилась в человека, который вполне мог ему понравиться.

Пока он разговаривал с Анной, ему снова явилась Элоиза. Она возникла ниоткуда, присела за столик в дальнем конце зала и стала смотреть на него, болтая под столом ногами. В какой-то момент ее губы сложились в беззвучные слова: “Спроси ее, Хол!” И потому он решил направить разговор на болезненную тему пожара, однако, к его разочарованию, Анна смогла рассказать ему не многим больше, чем помнил он сам. Когда Холлидей поднял глаза, чтобы одернуть Элоизу взглядом, девчонка уже исчезла.

Он зевнул и потянулся. Дело Найджерии закончено, сейчас он начинает новую смену. Интересно, есть ли у Барни в файлах что-нибудь необычное? К примеру, простенький случай сбежавшего мужа?

– Хол, ты проснулся?

Он повернулся и притянул к себе теплый комочек женского тела. Разглядел в лунном свете ее лицо и поцеловал в губы.

– М-м-м… Когда ты вернулась?

– Около пяти. Ты так храпел! Не хотелось тебя будить. Я заползла под одеяло как мышка. – Она протянула руку, вынула карточку из его пальцев и прочитала имя: – Анна Эллисчайлд. Кто это, Хол?

– Моя сестра.

Ким с недоумением на него посмотрела.

– Но ты же не видел ее несколько лет, Хол. Она что, заходила?

Холлидей подумал, что, может быть, стоит рассказать Ким, как они встретились, но его испугала мысль, что придется объяснять сложные эмоции, которые ему пришлось пережить в баре. И он отрицательно покачал головой.

– Она оставила карточку, пока меня не было. – Он сунул лицо в ее волосы и вдохнул. – Ага, барбекю, свинина со специями, копченые ребрышки, лапша.

– Хол! Я ведь была в душе, прежде чем лечь в постель!

– Я ведь не жалуюсь. Просто я не ел с прошлой ночи.

– Но мы хорошо тогда поужинали, – вспомнила Ким. – Надо почаще ходить куда-нибудь.

– И я так считаю. Слушай, я освобожусь завтра в полдень. Почему бы нам здесь не встретиться и не пойти куда-нибудь на ленч?

– О'кей. – Ее большие черные глаза смотрели на него из-под прямой, “школьной” челки. – Как у тебя с работой, Хол?

– Не спрашивай. Мы искали двоих человек. Обоих вчера нашли. Мертвых.

– Это ты про лесбиянок? Что с ними случилось?

– Мне бы не хотелось об этом говорить…

– Их убили злые духи, да? – Она смотрела на него очень сердито. – Я же тебе говорила, что не нужно браться за это дело! Говорила про злых духов!

Он положил ей на щеку руку, и ее голова оказалась в чаше его ладони.

– Ким, послушай меня. Их нашли мертвыми и сообщили нам, и все. О'кей? Я не хотел бы заниматься злыми духами после того, что ты мне рассказала.

Казалось, она удовлетворена.

– Ты должен о себе заботиться. Твоя работа достаточно опасна, даже если имеешь дело только с людьми. Тебе не стоит связываться еще и с духами.

– Как скажешь, дорогая, как скажешь.

Она покачала головой, потом протянула руку и погладила его по лицу.

– Мы такие разные, Хол! Делаем такую разную работу. Тебе приходится видеть ужасные вещи, а я кормлю людей вкусной едой. Я тебе почти все рассказываю, а ты прячешь все здесь. – Она, как в дверь, постучалась ему в грудь. – Иногда я думаю: кто же вы, мистер Холлидей? Кто там живет?

Он с удивлением смотрел на нее. Мы всегда совершаем одну и ту же ошибку, думал он. Считаем, что наши слова и действия позволяют другим узнать нас так же хорошо, как знаем себя мы сами. Только позавчера он думал над тем, какой загадкой является для него Ким, и вот теперь она говорит то же самое о нем.