Ученик шиноби (СИ) - Пастырь Роман

Тич стоял с другой стороны от меня, и я не заметил, чтобы хоть один мускул на его лице дрогнул.

— Что касается остальных, нападавших… Позорище. Никто не смог забрать камень. Несмотря на то, что попытки были. Получается, вы поставили перед собой цель и не справились. Даже не знаю, что хуже: ваше малодушие, обиды, алчность и жадность, неумение оценивать силы или неудачливость. Плохо, очень плохо. Я бы расстроился куда меньше, если бы вы добились желаемого. Каждый из озвученных пунктов — это ваши слабые стороны. За наличие которых последует наказание… На следующую неделю доступ к целительнице будет закрыт. Чтобы вы хорошо запомнили этот урок через боль.

Раздался синхронный вздох. У меня у самого пара резаных ран. Без целительницы будет сложно норму выполнить. Да и ночь в воде на пользу здоровью не пошла. Без еды и сна.

— Сегодня у вас выходной. Поешьте и сами найдите себе занятие, — сказал Черный мастер, развернулся и перепрыгнул через стену.

Глава 14. Новый-старый наставник, или Как Спартанец за самоуверенность поплатился

Завтрак — это всегда хорошо. Особенно горячий напиток, сваренный из ягод. Поварихи его компотом называли. Я же в это утро назвал его живительным нектаром. Это в моменте, когда продрог до состояния ледника, не обращал внимания на своё состояние. А стоило в тепло зайти, так накрыло. Что-то больше, чем ожидал. Раны сказываются? Наверное. Крови я потерял не то чтобы много, но что-то вытечь успело. Поэтому и налёг на еду с удвоенным рвением, восполняя потери.

Почти сразу осоловел, но заставил себя выйти во двор, сходить за цепью и спуститься вниз, чтобы завершить тренировку на сегодня. Не я один такой был. Ещё Тич с саблей вышел и тот парень с шестом, которому я не понравился. Получается, это все, у кого есть договор с камнем и кто не смог его выполнить на испытании. Предположу, потому что тренировка связана с оружием.

— Необычный выбор, — сказал мне Тич, разминая кисти.

— Какой есть, — пожал я плечами.

Иногда хватает одного взгляда, чтобы сказать куда больше, чем способны любые слова. Тич смотрел очень уж выразительно.

— Что-то не так? — спросил его, подкалывая, слишком он пристально меня разглядывал.

— Всё в порядке, — выдал он улыбочку, которую аж сам Черный мечник отметил. — Просто пытаюсь понять, кто ты такой. Уж прости за неуместное любопытство.

— Спартанец я. А ты — Тич.

— И оба имени ненастоящие, — улыбка переросла в усмешку. — Ты ведь наверняка в курсе, что некоторые камни, редкие и легендарные, способны изменить внешность владельца?

— Впервые слышу, — честно ответил я и прямо посмотрел на Тича.

Меня немного мутило и подташнивало, больше всего хотелось разобраться с тренировкой и пойти лечь спать, но раз уж «самый популярный парень» хочет пообщаться, то почему нет? Очень уж мне в душу запали слова Мастера о том, что нужно уметь договариваться. А не кости ломать. Хотя последнее тоже важное умение.

— Явление не так часто встречается, и надо раскрыть способности камня полностью… — медленно проговорил он. — О последнем, что-то мне подсказывает, ты всё же в курсе.

— Возможно, — сделал я вид, что беседа мне не особо интересна. Это несложно, когда так и хочется зевнуть.

— Знаешь, — сказал Тич проникновенно, — испытание заставило задуматься. О том, что я мало знаю тех, кто находится рядом, и тех, на кого придётся полагаться в скором времени. У тебя необычное сочетание волос и глаз, Спартанец. Но это твоё дело, в которое я не буду лезть.

Хотел ему сказать, что он уже залез, но лишь неопределенно хмыкнул. Странный разговор вышел. Запал на то, чтобы наладить контакт, быстро угас, и я вспомнил, что Тич мне, вообще-то, не нравится.

Больше меня никто не отвлекал. Чертыхаясь и костеря придурка, что меня пырнул в ладонь и ногу, каждый раз, когда они отзывались вспышками боли… А происходило это слишком часто, так как тренировка подразумевала всякие акробатические трюки и резкие движения… Я кое-как выполнил то, что оставалось, да отправился спать.

***

Наутро я гадал, как пройдет следующий день. Выполнить мою-то тренировку с порезами сложно будет, несмотря на силу камней. Чего уж говорить о переломышах.

Только вот ожидания не оправдались. Утро началось с пробуждающего крика Стропо, но, когда выбрался наружу, я увидел целительницу, стоявшую рядом с наставником. Одного взгляда на неё хватило, чтобы по спине пробежали мурашки.

Леди была не в духе.

— Госпожа Церия, — объявил Стропо, — благослови её сострадание, выразила желание исцелить пострадавших, что, как можно догадаться, неприемлемо. Уроки должны быть выучены, и это не подлежит изменению. Но госпожа Церия, — покосился с опаской на целительницу Стропо, — проявила недюжинную настойчивость и предложила провести обучение полевой медицине. Поэтому сегодня вы будете играть в докторов и… пострадавших.

— Дальше я сама, Артур, — твёрдо сказала женщина.

— Простите, леди… Но приказ Мастера не обсуждается. Тренировка должна быть тренировкой.

Утро выходит что надо. Не ожидал я увидеть… столь много. Чтобы сам Стропо опасался женщину? Глазам не верю! Хотя нет, верю. Достаточно вспомнить, как под воздействием целительными срастались порезы, вправлялись вывихи, заживлялись переломы. Да и просто на неё посмотреть хватит, чтобы боязливо поёжиться. Тут скорее другое удивляет. Как Стропо вообще рискует ей возражать.

— Тогда командуй, чтобы всех раненых выложили передо мной. Сначала я их осмотрю.

— Леди…

— Сначала я им объясню, как осматривать и на что обращать внимание, — с недовольством поправилась она.

— Раненых выложить перед госпожой! — рявкнул Стропо.

«А если раненый может стоять?» — подумал я про себя. Хотя чего тут думать. Сказали выложить, значит, надо выкладываться. Или выложиться? Ох уж эти приказы.

***

День прошёл плодотворно. Церия нам подробно объясняла и показывала, что делать в полевых условиях, если ты или твой товарищ пострадал.

Разумеется, главными пособиями выступили два переломыша. По тому, какие целительница бросала взгляды на меня… Отнюдь не пылкие, к сожалению. Женщина она эффектная, как и говорил. Подойдет — и как-то по-другому на ранения смотреть начинаешь. Уже и не обидно вовсе. Но что мне теперь об этом думать, когда я впал в немилость? Она точно знала, кто именно конечности ломал. Справедливости ради скажу, что на переломышей она так же смотрела. Может, даже строже.

После испытания мы, кстати, троих недосчитались. Двое были убиты. Одного, как выяснилось, оставили там. Никто не потрудился его достать. Я, если честно, тоже не сразу о нем вспомнил. Один из заморышей это был. С одной стороны неприметный, а с другой — какой-то весь отталкивающий.

Для меня так и осталось вопросом, что с ним случилось. В колодце остался? Или его вызволили и отпустили? Если первое, то жутковатая смерть от голода. Никому такого не пожелаешь.

И тем страшнее было то, как наплевательски отнеслись к нему. Словно он пустое место. Получается, парень умер только потому, что не подружился ни с кем достаточно, чтобы ему помогли… Не просто не помогли, а обрекли на мучительную смерть.

Пугающее равнодушие. Которое было и во мне самом. Ведь что мешало пройти и осмотреть все колодцы? Ничего. Только то, что я не считал это своей проблемой.

***

Вся следующая неделя так и прошла. Занятия с целительницей, одна лекция у Профа, уроки у личных наставников, общие занятия и индивидуальные программы. Если я в строй вернулся довольно быстро, то два переломыша тянули всю группы вниз. За что группа и отдувалась.

Бег ведь не отменили. Мы бегали, просто теперь брали с собой носилки. Чаще всего этих двоих таскал я. Стоит ли говорить, что любви между нами это не прибавило?

Не стоило. Может, и иначе бы сложилось, но Сорок девятый, когда я его нёс, смотрел с насмешкой. Из-за чего раз пять падал. Случайно, конечно. У меня ведь ладонь порезана, рана не зажила, вот рука и разжималась.