РННА. Враг в советской форме - Дмитрий Жуков

Лебедь, уйдя в самовольную отлучку, побывал в бригаде «Дяди Кости». Из соединения Заслонова он возвратился в Осинторф радостный и возбужденный. На следующее утро капитан попросил направить его роту в лес на заготовку дров. Его просьба не вызвала подозрения у командования РННА: этим занимались поочередно все подразделения. 117 вооруженных «народников», прихвативших с собой 50 ручных пулеметов, заранее спрятанных в кустах, ушли в лес. Шмуглевский встретил роту Лебедя недалеко от Сухой гряды и вывел в направлении деревни Озера. Прибывших «народников» построили, и Заслонов обратился к ним с небольшой речью, призвав до последней капли крови сражаться с врагом[483].

Окрыленная первой удачей, организация Шмуглевского усилила антишафистскую пропаганду среди личного состава РННА. Через бывших военнопленных распространялись листовки и газеты, велась агитация. По оценкам партизанской разведки, 25–30 % бойцов и командиров РННА были настроены просоветски и ожидали удобного случая для перехода к «народным мстителям»; 30–45 % — верили в идеи Русского освободительного движения и в победу немцев, многие из них относились к категории пострадавших от советской власти; и, наконец, оставшиеся 30–40 % составляли группу колеблющихся военнослужащих, которых служба в «Граукопфе» привлекла возможностью более легкого существования, нежели в пересыльных лагерях[484].

Параллельно с бригадой Заслонова разложением «народников» занимался особый отряд НКВД СССР «Грозный» лейтенанта Ф. Ф. Озмителя. Как видно из секретных документов Народного комиссариата внутренних дел, а также воспоминаний ветеранов советских органов госбезопасности, отряд «Грозный», действовавший в тесном контакте с оперативно-чекистской группой НКВД по БССР, приступил к разложению РННА во второй половине июля 1942 г. Чекисты попытались установить контакт с русскими добровольцами при следующих обстоятельствах.

Вдоль опушки Щербинского лесничества располагались деревни Новая Земля и Гичи. С южных окраин этих деревень в районе железнодорожного разъезда Шуховцы хорошо просматривались автомагистраль Москва — Минск и железная дорога Орша — Смоленск. Именно здесь партизаны чаще всего устраивали засады. Чтобы пресечь партизанские налеты и подрывы воинских эшелонов, в этот район была направлена 1-я рота из гарнизона «Москва», которой командовал некто Григорьев. Озмитель, проведя совещание с командирами партизанских отрядов Никандром Талерко и Николаем Соколовым, принял решение склонить роту РННА на переход. Через жителей деревни Новая Земля Григорьеву передали записку с предложением о бесконтактном способе связи и условиях перехода роты к партизанам[485].

Встреча была назначена на двенадцать часов дня. Чекисты прибыли к месту переговоров заранее, заняли позиции на случай боя. В назначенный час партизанские парламентеры просигналили о начале переговоров. Но как только они подали условный сигнал, по ним был открыт огонь из пулеметов и минометов. Завязался бой, и в результате переговоры не состоялись. Как позже установили чекисты, Григорьев оказался морально стойким командиром «народников». Получив записку Озмителя, он ее сразу отправил в штаб РННА и в дальнейшем действовал строго по плану руководителей «Граукопф», отдавших приказ подготовить засаду и уничтожить партизан. Тем не менее, опасаясь, что подразделение Григорьева окажется неустойчивым, «народников» отозвали в Осинторф, а вместо них прислали 3-ю роту I батальона гарнизона «Москва», которой командовал бывший старший лейтенант РККА Н. П. Максютин. В качестве контрпропагандистской акции в районе действия особого отряда НКВД Озмителя с самолетов были разбросаны листовки, озаглавленные «Нашим лесным братья!», где содержался призыв прекратить вооруженное сопротивление и переходить на сторону РННА для совместной борьбы против большевизма[486].

Неудача не огорчила чекистов. Они стали искать новые способы, как разложить «народников». Во-первых, партизанские командиры подготовили ответную листовку (в ней, в частности, говорилось: «Совершенно напрасно вы тратите бумагу, призывая нас сложить оружие и суля райское житье под игом иноземцев-захватчиков»), которую тайком переправили в 3-ю роту I батальона. И, во-вторых, при помощи оперативно-чекистской группы НКВД по БССР к операции подключили двух женщин-агентов «Софью» и «Валю» (их настоящие имена и фамилии до сих пор неизвестны). Как следует из сообщений, агенты повели обработку Максютина, и особенно в этом преуспела «Валя», склонившая командира роты к переговорам с партизанами[487].

10 августа 1942 г. в деревне Марково (Руднянский район Смоленской области) неожиданно появились два военнослужащих РННА — офицер и солдат. Партизаны привели «народников» в штаб к Озмителю, где состоялся малоприятный разговор. После этого делегатов из 3-й роты I батальона отпустили обратно, снабдив их листовкой, где вновь предлагалось перейти к партизанам.

На следующий день, 11 августа, 3-я рота в полном составе покинула опорный пункт в деревне Новая Земля и якобы вышла в лес для организации засады. Погрузив на подводы 12 пулеметов, три миномета, боеприпасы, радиостанцию, продовольствие и другое имущество, подразделение выдвинулось в район населенного пункта Марково. Вечером того же дня перебежчики достигли деревни. Максютин, как вспоминает ветеран КГБ А. Казицкий, выстроил солдат, приложил руку к козырьку и отрапортовал Озмителю:

«Товарищ командир! Солдаты и офицеры третьей роты первого батальона гарнизона „Москва“ из „Русской народной национальной армии“ прибыли в ваше распоряжение. Докладывает старший лейтенант Максютин Михаил Андреевич (так в тексте, правильно — Николай Петрович. — Примеч. авт.).

Федор Озмитель внимательно обошел строй. Затем, обращаясь к Максютину, жестко ответил:

— Вам я не товарищ. Вот скоро предстоят бои с карателями (имелась в виду операция „Захват“. — Прим. авт]. Сможете кровью искупить свою вину перед Родиной. Тогда не только товарищами, может, и друзьями станем (разумеется, ни о какой дружбе между офицером госбезопасности и бывшим коллаборационистом речи не могло быть. — Примеч. авт.). Это полностью относится и к солдатам, перешедшим с вами на сторону партизан. Что касается оружия, то оно останется при вас»[488].

В документах НКВД встречается информация о том, сколько военнослужащих перешло вместе с Максютиным. По одним данным, 80 человек, по другим — 90[489].

Агент «Валя» также установила контакт с лейтенантом РННА Семеновым, сообщившим ей, что среди «народников» есть еще желающие уйти к партизанам. По словам Семенова, к переходу были готовы около 500 человек. Чекисты дали офицеру задание: взорвать склад с боеприпасами, перебить руководство РННА и находившихся в штабе немцев, после чего собрать верных людей и выйти в лес. Но через несколько дней к «народным мстителям» пришел перебежчик, рассказавший, что немцы выявили в Осинторфе антифашистскую группу, расстреляли двух офицеров (капитана и старшего лейтенанта, фамилии остались неизвестны). Переход был сорван. Чекисты отмечали, что, возможно, лейтенант Семенов — провокатор и агент германских спецслужб, специально внедренный в антифашистскую группу[490].

Кроме подразделений Лебедя и Максютина, 6 августа на сторону партизан перешел взвод «народников», между 12 и 15 августа — разведывательная рота старшего лейтенанта А. Князева (о нем будет сказано ниже). Помимо этого, как пишет Кромиади, готовился переход и в гарнизоне Шклова, но он не состоялся[491].

Таким образом, в первой половине августа 1942 г., по оценкам специалистов, на сторону партизан перешло не менее 200 человек[492].

В записках бывшего секретаря подпольного райкома КП(б) Б Витебской области А. К. Стельмаха зафиксированы другие данные: «Руководство партизанского соединения и райком партии решили организовать связь с командирами гарнизонов РННА с тем, чтобы привлечь их на свою сторону… В результате переговоров 10 августа снялись одновременно 5 гарнизонов РННА из деревень Новая Земля, Гичи, Рудня, Петрики и перешли на сторону партизан. Всего в наше соединение прибыло 236 солдат и офицеров из РННА и 78 полицейских. Они принесли с собой 5 минометов, 300 мин, 10 пулеметов, автоматы, винтовки, много боеприпасов»[493].

К. Заслонов

На наш взгляд, к партизанам перешло более 200 «народников». Цифры, которые приводят в своей книге Жилянин, Позняков и Лузгин (свыше 600 солдат и офицеров РННА[494]), далеки от реальности. Хотя процесс разложения принял немалые размеры, все-таки он не охватил всего соединения.

Переход к партизанам нескольких подразделений «Граукопф» явился одной из причин, почему представителей русской эмиграции отстранили от командования бригадой и выслали в Берлин. Конечно же, в воспоминаниях того же Кромиади эта тема нивелируется. Он, например, рассказывает об одном офицере из батальона «Волга», информировавшем немцев относительно морального состояния личного состава подразделения. Офицер дважды подавал донос, указывая на то, что майор Головинкин собирался вывести батальон к партизанам. По словам Кромиади, ему лично пришлось приехать в Шклов, арестовать доносчика, а затем, после того как осведомителя доставили в Осинторф, подвергнуть его гласному суду[495].