Раскаты грома - Евгений Адгурович Капба
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Рем слегка переживал по поводу оставленного на попечение Скавра Негодяя, но жеребец был слишком приметным, да и спуск в подземелья клана Граббе мог привести к потере лошадей. Нет уж, так рисковать Аркан был не намерен — копытный любитель чужих шляп прибудет в Кесарию другой дорогой и несколько позже.
Эльф чувствовал себя вполне комфортно, и, кажется, совсем не мерз — он даже скинул капюшон, пользуясь отсутствием на дороге людей и транспорта, и вслушивался в ночные звуки: лай собак на далеких хуторах, уханье филина в лесу, едва различимый перезвон колокольчика почтовой повозки.
— Прикройся! — проворчал гном. — Конспирация!
Он явно страдал: всё-таки кхазад на коне — это оксюморон, и легендарному вождю приходилось несладко. Тонкости кавалерийской науки ему изучать было негде, лошадь в забой не протащишь, не возникало никогда такой необходимости. А тот минимум практических навыков, который он освоил, проживая на поверхности, закончился на десятой от городских ворот версте.
— У нас ведь и так не путешествие, а натуральный бал-маскарад, — от Эадора в туринн-таурском наряде это звучало более чем естественно. — Куда уж больше? Какая ЕЩЁ конспирация?
— Конспирация конспирации! Чтобы никто не догадался! — пояснил гном. — Предположим, мы сейчас и не мы вовсе, да. Но мало ли у кого в голове возникнет вопрос: за каким хреном эти мы, которые не мы, в такой странной компании выперлись посреди ночи из Аскерона и шпарят по тракту к Береговому хребту? Мы… То есть не мы, а эти Ромул, Бадри и Ваан — очень подозрительные типы! А раз мы, которые не мы, подозрительные — то нам, то есть им, положено скрывать свою подозрительность, правильно я говорю?
— В этом есть логика, — подтвердил Аркан. — Где-то глубоко внутри. Эадор, надень капюшон! А-а-а, проклятье! Скорее! Кто-то догоняет нас!
Из-за поворота дороги, нахлестывая лошадей, наметом вылетела дюжина всадников. Три ортодоксальных баннерета с развевающимися знаменами ра плечах, в шапелях и кожаных доспехах, сопровождаемые хорошо вооруженными дружинниками нагнали подозрительную троицу. Их кони гарцевали вокруг, храпели и фыркали, сами воители хмуро глядели из-под полей своих железных шляп. Один из баннеретов тронул пятками бока лошади и выдвинулся вперед.
— Что заставило вас покинуть Аскерон в такое позднее время? — спросил он, пристально вглядываясь в лица друзей. — Гном-изгнанник, людолов из Туринн-Таура и бретёр? Да одни ваши рожи стоят того, чтобы я приказал своим людям заковать вас в кандалы и доставить в кордегардию!
— Пупок не развяжется, папаша? — поинтересовался Ёррин, который теперь был вовсе не Ёррин, но натуре своей не изменил ни на грош. — Устанешь заковывать!
— Помолчи, подгорник! — рявкнул ортодокс хватаясь за эфес меча. — Не тявкай. Вижу, главный у вас этот оптимат… Скажи мне, маэстру, как звать тебя и есть ли у тебя подорожная грамота?
Такая ситуация для Рема была в новинку. Он всегда был на той стороне, и столкнуться с агрессией со стороны единоверцев, вступить с ними в драку — это в его планы точно не входило.
— У нас задание, — пояснил он, разворачивая свиток с печатью дю Грифона. — От коннетабля. Разведка по ту сторону Берегового хребта. Говорят, Антуан дю Массакр готовит рейд в Аскерон…
— А-а-а, — ортодокс даже в ночной темноте разглядел печать и подпись. — Так ты из грифонских башелье… Коннетаблю служишь? Ладно. Пускай вы и не вступились за законного герцога, но и оружие мы с вами не скрещивали. А что, и в Монтанье повоевать довелось?
— А то! — глянул ему в глаза Рем. — Даже на самой свадьбе госпожи Селены обеспечивали безопасность! Я видал, как герольд из Кесарии нашему герцогу вицы вручил! Есть у нас герцог — даст Бог, будет и император!
— Оптимат — и импе-е-ерец! Толково! — одобрительно кивнул старый баннерет. — Гляди, ребятки — и среди оптиматских душепродавцев попадаются порядочные люди. Император — это дело! Пусть только на престол сядет, а там наши Арканы ему помогут. У нас надёжа-Деспот порядок навел, глядишь — и по всей Империи жизнь наладится. Ну, езжайте… Да только поосторожнее — в предгорьях народ лютый, вашего брата страсть как не любит…
Только спустя полчаса, удалившись от ортодоксов на значительное расстояние, эльф спросил:
— А когда этот воинственный маэстру сказал про то, что «нас» в предгорьях не любят, он кого имел в виду? Каких нас?
Аркан отлично знал ответ на это вопрос. Но отвечать не торопился. В его голове роились странные мысли. Он впервые за долгое время, может быть — за целый год, снова стал никем. Над ним не сверкала эгида из титулов, происхождения, личной славы и противоречивой Аркановской репутации. Его могли просто прирезать на дороге, он вполне был способен теперь просто зайти в кабак и надраться вином, и получить кулаком в лицо один или два раза — и из-за этого не грозил разразиться дипломатический скандал или разгореться война. Такое забытое чувство свободы и самодостаточности было свежим, восхитительным! Теперь Рем был даже благодарен тому баннерету и его людям за бытовую ксенофобию, ортодоксальный шовинизм и воинскую бдительность.
— Похоже, нам удалось! — сказал с некоторым удивлением Буревестник.
— Что — удалось? — удивился гном.
— Конспирация, — пояснил Буревестник. — С этими ребятами я брал Риоху. Помнишь Риоху, Эадор? Мы втоптали рыцарей в болотную гать к чертовой матери!
— Красивый замок и горит красиво, — процитировал что-то смутно знакомое эльф и в его глазах мелькнули багровые сполохи пламени. — Такое не забудешь. Так что там с моим вопросом? Каких именно «нас» не любят в предгорьях? Ванъяр? Кхазадов? Оптиматов?
— Всех тех «нас», которые не «они». Всех чужаков. Я бы не рискнул сейчас в таком виде заявиться в Тарваль или Роквер, маэстру. Ксенофобия — это часть традиционного ортодоксального менталитета! — Рем взялся за поводья и направил коня вперед.
— Ксенофобия — это часть любого сраного менталитета, — буркнул Ёррин и с печальным выражением лица почесал натертую задницу. — А вот конные прогулки к менталитету кхазадов точно никакого отношения не имеют!
* * *
