Александр Дейнека - Пётр Германович Черёмушкин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
При создании символической и важной для нацистской пропаганды статуи Прометея, предназначенной для установки в саду министерства образования и пропаганды, Брекер выбрал образ обнаженного сильного героя. Работал он и в жанре рельефа. Так, в известном рельефе «Призыв» он изобразил обнаженного мужчину, слегка задрапированного плащом, часть которого скрыта за его спиной, а другая обвивает левую руку. В высоко поднятой правой руке герой держит меч. Мотив меча явился поводом для многих реплик и повторений в творчестве других немецких скульпторов этого периода. Наиболее известная скульптура Брекера «Глашатай» весьма напоминает полную движения античную статую. Образ глашатая, созданный скульптором, представляет собой обнаженную мужскую фигуру, которая стоит, опершись на правую ногу, с поднятой вверх левой рукой. Левая нога при этом отставлена назад. Устремленная вперед фигура с подчеркнуто обозначенными мускулами и гениталиями являет собой образ мужской силы.
Популярная в классическом искусстве тема спорта нашла свое широкое выражение в творчестве скульпторов Третьего рейха. К ней обращались многие мастера, в их числе Эмиль Кауэр, создавший в 1941 году статую боксера с развитой мускулатурой и одетыми в специальные доспехи руками. Спортивная тема в искусстве немецких скульпторов в значительной степени связана с Олимпийскими играми 1936 года в Берлине. Как известно, от руководства государства поступало много заказов на оформление скульптурными композициями олимпийских объектов. Так, Антон Грауль в скульптуре с названием «Взгляд» изобразил сидящую женскую фигуру из камня, привлекающую своей цельностью и крепостью. Рельефы Грауля «Купающиеся», «Мужчины на тренировке», «Лучники» вызывают ассоциации с образами Майоля. Знаменитая скульптура Грауля «Любовники», или «Чета», прямо указывает на «Поцелуй» Родена.
Мраморная «Женщина, склонившаяся на колено» исполнена в законченном и точном виде и заставляет вспомнить подобные фигуры хорватского скульптора Ивана Мештровича. Кстати, другая крупная серия рельефных композиций Эмиля Хиппа к монументу Рихарда Вагнера полностью состоит из летящих и бегущих обнаженных мужских и женских фигур. Обнаженные Освальда Хофмана всегда несколько прозаичны и натуралистичны. Однако безукоризненное соблюдение пропорций выдает мастера высокого класса. Его виртуозно исполненная гранитная скульптура «Дафна» (1941) напоминает «Флору» Брекера, а терракотовый рельеф Эмила Сутора «Купающиеся женщины» заставляет вспомнить классический «Суд Париса». Кстати, этот сюжет весьма часто повторяется в немецком искусстве того времени.
Мастер ракурсов Фриц Климш создал обнаженную женскую фигуру для бассейна рабочих компании «ИГ Фарбениндустри» в Леверкузене. Скульптура представляет собой гармоничную, лаконичную, анатомически точную форму. В скульптурах «Саломея» и «Галатея» видна перекличка с романтиком фон Штуком, а скульптура «Волна» напоминает известное произведение Майоля «Средиземное море», хотя фигура, исполненная Климшем, чересчур холодна и неприступна, в отличие от летящего женского образа Майоля. Похожие фигуры можно видеть в Турине на аллее, спроектированной во времена Муссолини. Одна из работ Климша — мраморная женская статуя — была установлена в коридоре министерства пропаганды нацистской Германии.
Важно подчеркнуть свойственную этому периоду немецкой скульптуры лепку с натуры, что должно создавать ощущение верности натуре и одновременно стремление к ее идеализации, свойственные скульптуре Третьего рейха. Не только немецкие скульпторы работали в этом ключе: мода на неоклассику была распространена по всей Европе, и в том числе и в Скандинавии. В первой половине XX века Скандинавские страны подарили миру целый ряд выдающихся мастеров скульптуры, среди которых наиболее известны Карл Миллес (Швеция) и Густав Вигеланн (Норвегия), представляющие собой еще один пример великолепного освоения обнаженного тела в скульптуре. Менее известны, но не менее достойны признания и изучения такие ваятели, как швед Карл Эльдт и датчане Кай Нильсен и Герхард Хеннинг, чьи произведения украшают улицы и площади соответственно шведских и датских городов, находятся в частных коллекциях и музеях. Они, однако, не удостаивались внимания нашей критики, потому что считались эпигонами Родена и Майоля. Впрочем, сегодня можно признать — прекрасными эпигонами. В 1920-е годы они были не менее известны, чем сегодня Миллес и Вигеланн.
Как справедливо отмечал французский философ и исследователь тоталитарного и авангардного искусства Филипп Серс, «границы тоталитаризма могут оставаться размытыми»[68]. Примерно то же самое можно сказать о границах тоталитарного искусства и неоклассицизма. Многое здесь зависит от восприятия искусства зрителем на основе его собственных представлений, убеждений и склонности к заблуждению или убеждению. Многообразие стилей и трактовок в скульптуре ХХ века позволяет нам уйти от однозначности в оценках и согласиться с правом на существование самых различных деятелей культуры, в том числе считавшихся одиозными.
* * *Если в конце советской эпохи Дейнеку сравнивали с деятелями немецкой культуры времен нацизма как «тоталитарного художника», то сегодня у них нашлись другие параметры для сравнения — в первую очередь любовь к изображению обнаженного тела. Для широкой публики и у нас в стране, и на Западе эротизм художника вышел на первый план, когда выраженные в его творчестве идеологические сюжеты утратили актуальность. Как уже говорилось, в 2015 году в Лондоне на аукционе «MacDougall’s» за рекордную сумму 2 миллиона 248 тысяч фунтов была продана картина «За занавеской», приписываемая Дейнеке. Как писала в то время Би-би-си, «это одна из самых, если не самая высокая цена, когда-либо уплаченная за картину известного мастера соцреализма». Утверждалось, что Дейнека написал ее в 1933 году и подарил своему товарищу, художнику Федору Богородскому, в семье которого она и хранилась до недавнего времени, нигде и никогда не выставляясь, пока, наконец, не оказалась в собрании некоего европейского коллекционера. Тогда говорилось, что «причина столь затворнического бытования работы — в ее
