DOOM: По колено в крови - Дэфид Хью

— Теперь моя очередь первой телепортироваться, — заявила Арлин. По ее решительному тону я понял, что спорить бесполезно.

— Ладно, давай. Считаю до тридцати. Когда ладная фигурка исчезла из вида, я начал отсчет секунд.

— …двадцать восемь, двадцать девять, тридцать — иду искать.

С ружьем наизготовку я встал на платформу, готовый почти ко всему — но только не к тому, что возникло перед глазами. Я оказался на складе совершенно новых, сверкающих краской радиоприемников!

— Добро пожаловать в магазин, — приветствовала меня Арлин.

— Они, должно быть, сюда даже не заглядывали, — предположил я, зыркая по углам в поисках засады.

Как будто бы все в порядке — мы одни. И все равно осторожность не помешает — мне слишком хорошо запомнились приведения, чтобы я мог позволить себе расслабиться и положиться только на зрение.

Арлин включила один из радиоприемников и охнула от радости, услышав, как он загудел и заработал. Но какой бы диапазон она ни включала, из динамиков, кроме помех, не доносилось ничего.

Какое-то время Арлин напряженно пыталась поймать что-то на частбте пять мегагерц. Увы, напрасно. Ту же операцию она повторила с другим радиоприемником, но с тем же результатом.

— Флай, ничего не понятно, — сказала она в конце концов.

— Может, они устройство какое-нибудь поставили для заглушки сигналов? — предположил я.

— Ты что! Антенны над поверхностью Деймоса метров на пятьсот поднимаются. Если бы они захотели заблокировать радиосигналы, им пришлось бы всю эту луну под колпак засунуть.

Да, здесь было над чем призадуматься. Я принялся напряженно мерить шагами комнату.

— Но ведь на Фобосе все приемники разбиты вдребезги.

— И я то же самое видела.

— А здесь полно исправной аппаратуры, годной для передачи и приема любой информации. Что-что, а уж это помещение они по небрежности проглядеть не могли…

— Ты рассуждаешь так, будто имеешь дело с разумным врагом, — ответила Арлин.

— Именно в этом я совершенно уверен! И на Фобос, и на Деймос вторжение совершили одни и те же силы. Почему же они здесь аппаратуру не тронули, а на Фобосе перекорежили?

— Флай, Деймос люди покинули четыре года назад. Я присутствовала при том, как морские пехотинцы забирали свое барахло и отваливали. Мы смотали удочки потому, что бюджет урезали, прошла волна увольнений и сокращений, и наше присутствие здесь сочли тактически неоправданным.

Я кивнул, уселся на пол и облокотился спиной о стену с таким расчетом, чтобы дверь все время оставалась в поле моего зрения.

— Это было большой ошибкой, — заметил я.

— А что, — встрепенулась Арлин, — если пришельцы снова сюда вернулись после того, как мы убрались? Просто вернулись и все — несколько недель или месяцев тому назад, или еще раньше? Они запросто могли все здесь переоборудовать по своему вкусу… А получив контроль над Деймосом, незачем стало разрушать радиоприемники.

Из динамиков продолжал доноситься только треск и разряды помех.

— Тогда совершенно непонятно, почему мы ни одну станцию не можем поймать.

Когда на человека сразу обрушивается столько новой, ранее немыслимой информации, воображение начинает парить в океане абсурда, как та чертова тыква, с которой мы только что расправились. Уже не помню каким образом, но меня вдруг осенило:

— А, может быть, Деймос и вправду сошел с марсианской орбиты?

Я уже привык к тому, что Арлин смотрела на меня с прищуром, поэтому когда она вытаращила глаза, мне показалось, что передо мной другой человек.

— Всерьез я об этом не задумывалась, — сказала она. — Хотя подобным образом, конечно, можно объяснить исчезновение Деймоса с экранов телескопов. Мне-то, правда, казалось, что он уничтожен.

Вступив на шаткую почву досужих домыслов, я уже не мог остановиться.

— Ты говорила, гравитационное поле Деймоса настолько мало, что его практически можно не принимать в расчет. Значит, он больше похож на космический корабль, чем на планету.

Мы, не отрываясь, смотрели друг на друга. Я чувствовал, что Арлин передалось мое волнение.

— Тогда совершенно непонятно, как можно в один миг перебросить куда-то целую луну, даже такую маленькую, как Деймос, — задумчиво проговорила она.

Я тоже не все время проводил, стреляя по мишеням и занимаясь физической подготовкой — кое-какие книжонки и мне довелось прочитать.

— А если его переправили в другое измерение?

Арлин улыбнулась.

— Ты, парень, видно, слишком много чепухи фантастической насмотрелся.

— Знаешь, А.С., в этом вопросе мне трудновато с тобой тягаться, но когда мы снова будем смотреть эту чепуху, она покажется нам гораздо менее фантастической в сравнении с тем, что мы здесь пережили.

— А с чего это ты взял, что нам когда-нибудь снова удастся в кино попасть? Мы помолчали.

— Ладно, предположим, — продолжила Арлин, — они превратили Деймос в гигантский космический корабль. Тогда получается, что мы сейчас в нем летим? А куда же мы можем лететь, как не к ним домой?

— Что, в свою очередь, означает, что нас вместо подопытных кроликов взяли? — спросил я, чувствуя, как от одной этой мысли мороз по коже пробежал. — Мне, признаться, такое путешествие совсем не по душе.

— Да, нам с ними не по пути, это точно, — согласилась Арлин.

— Скорее всего, мы находимся в какой-то искусственной дыре, сквозь которую, очертя голову, несемся прямиком в ад.

— Ты так говоришь, будто мы уже не прошли все круги преисподней! Кроме того, ты же знаешь, Флай, я не набожна — мне в приходской школе обучаться не пришлось.

Я мысленно перенесся к тем добрым, старым временам, когда ходил в школу при церкви Марии и Марты. Сестра Лукреция, с которой мы изучали «Ад» Данте, рассказывала о нем с таким упоением, словно только что вернулась оттуда — из туристической поездки, и сгорала от нетерпения поделиться своими впечатлениями со всем человечеством. Как-то в воскресенье, в июле в летнем лагере святого пророка Малахии, я увидел ее при полном параде в лодке. Она веслом отталкивалась от причала. Мне показалось, что это лодочник Харон, перевозящий через Стикс заблудшие и неприкаянные души. Не думаю, что наши монстры справились бы с этой работой лучше.

Сам я уже почти смирился с мыслью, что отправился в путешествие, откуда нет возврата. Но то, что меня сопровождала Арлин, сводило с ума, доводило до белого каления. Я был готов в клочья разодрать любого демона, который протянул бы к ней свои грязные лапы.

Арлин, видно, решила махнуть рукой на бесполезные радиоприемники.

— Я пыталась выяснить, кто наш враг, найти хоть какую-то ниточку, чтоб размотать клубок, но впустую. А по коридорам бегать я и раньше умела, даже когда за мной дюжина вооруженных мужиков гналась. Иногда самый верный способ уцелеть сводится к тому, чтобы оказаться именно в тех комнатах и коридорах, которые заняты врагами, и уничтожить именно то, за чем они охотятся. Однажды мы специально пробрались в подвал нашего посольства и сожгли документы, за которыми гонялись местные бандиты… и потом они больше к нам уже не лезли. Ты улавливаешь, к чему я клоню?

— Я помню ту историю, А.С. Я тогда страшно радовался, что ты сумела выбраться из передряги целой и невредимой.

— Ну так вот: неужели я из того ада вырвалась, чтобы в этот угодить?

Я снова уставился на радиоприемники. Черт, стоят себе здесь, и никакого от них толка. По крайней мере, тот курс, который я прослушал по электронным средствам связи, давал основания считать, что передо мной не что иное, как радиоприемники.

Почему же, черт возьми, на Земле — точнее говоря, на Деймосе — приняли решение отозвать морскую пехоту с базы? На основании распоряжения, не помню за каким номером, в функции данного вида войск входил военный контроль над всеми внеземными территориями. Военно-морской флот осуществлял контроль в дальнем космосе, военно-воздушный — в земной атмосфере, а армия — на суше.

Таким образом, Марс, Фобос и Деймос безусловно входили в сферу нашей компетенции. Единственная причина, по которой нас могли вынудить покинуть объект, — интриги других служб, направленные на урезание нашего бюджета, что в итоге привело к тяжелейшим последствиям. Интересно, чувствовал ли кто-нибудь ответственность или стыд за принятие подобного решения, или для того, чтобы наказать виновных в столь безответственном шаге, должны были уцелеть мы, дабы поведать миру о происшедшем и покрыть какого-нибудь ничтожного чиновника несмываемым позором?

— Дам тебе полный магазин для твоей пушки, если поделишься ценными соображениями, — предложила Арлин.

— Никаких ценных соображений у меня нет. Так, о политике на родной планете размышляю.

— Слава Богу, что здесь, по крайней мере, ее нет. Если не считать свастики.

— Ты на нее тоже обратила внимание? — Мне уже стало казаться, что паучий крест я сам себе нафантазировал. — Так это не политика, а неудачная шутка.