Малая рыбацкая энциклопедия - Валерий Кириллов

- Ты меня простил, сын?- спрашиваю.

- За что?

- За то, что плотвицу к змее бросил.

- Прости-ил,- говорит сын великодушно, думая уже

о чем-то другом.

ПРИНОРОВИЛСЯ

Щуки в Западной Двине и Волкоте водятся и немаленькие. Этим летом напротив моего дома на живца выудили хищницу на шесть килограммов. Я тоже люблю ловить на живца.

В июньский полдень прикатил на велосипеде к Ерохину, деревушка километрах в пятнадцати ниже Андреаполя. На указателе значится не Ерохино, а Ерохима. "Пошутили" поляки, строившие бетонную дорогу к нефтеперекачивающей станции. Провели, видимо, не без умысла аналогию с Хиросимой. Основания есть - у Ерохина унылый вид и никакой перспективы, хотя природа вокруг удивительно красива - березовый и хвойный лес, малиновые делянки, морошковый мошок, брусничник, и совсем близко, в полсотне метров, За-падная Двина.

Правее деревни река делает полукруг. Здесь она довольно глубока метров до четырех. Лет двадцать назад один мой знакомый успешно лавливал на этом месте угрей, ставя переметы на ночь. Теперь об угрях только легенды, но язь, голавль, окунь и ьцука держатся стойко. Наперекор тотальной химизации, браконьерству, все более изощренному с развитием технической мысли...

Но с пескарем - проблема. Не знающий реки ума

ется, ни одного не поймает. А без пескаря, какая

живцовая рыбалка? Пескарь - живец классный, превы

ше уклеи и быстрянки. Разве что елец, окунь и

ерш могут сравниться с ним по живучести. Но на

окуня и ерша щука берет хуже. Мое преимущество

я знаю, где пескари, я знаю, где они клюют

всегда, независимо от погоды. На окраине Ерохина

в Двину впадает Лососня - речушка с прозрачной студе

ной водой. Некогда в ней водилась форель, именуемая

по-здешнему лосоской. Сейчас лососок мало - ловят их

чаще всего в мае, зато пескари в устье речушки

в достатке. Войдешь по колено, помутишь воду,

вороша ступнями донный песок, набежит прожорливая

стая.

Поставил ведерко на берегу, забросил в пескари-ное местечко - поклевки одна за другой. Жаль, крупноват пескарь-нагулял жиру за лето, такого окуню не заглотить. Врочем, собрался-то ловить щук. Для этого, кроме живцовой бамбуковой удочки, прихатил с собой телескопическую - с упругим и сильным наконечником. Леска на ней ноль четыре, поводок двойной, поплавок больше обычного раза в три - из пенопласта, крупный двойник. Опытом проверено посадишь живца на мелкий крючок-учачи не видать, живец останется в щучьем брюхе, крючок вылетит сквозь пасть, как миленький.

Пошел от Ерохина направо к омутам, глубина - от берега, течение спокойное, ельцы на середине поигрывают. Забрасываю за тросту, но не даю живцу в нее убежать. Иначе леску запутает, при подтяге оборвется - губа у пескаря нежная. Без толку ходил часа полтора - двух живцов потерял. Перехожу ручей - напротив деревни несколько хороших заводей, пробую в них. Сделал заброс, живец поиграл несколько секунд, и поплавок мощно повело дальше от берега. Сердце екнуло. Взяла... Неужели взяла? Взяла - это уж определенно. Леска туго, до звона натягивается. "Жаль, не прихватил подсачек",- мелькает мысль, но что теперь сожалеть?

Кажется, пора тащить. Мягко поднимаю удилище, а конец его гнется к воде - значит, щука не маленькая. Ощущаю по резким, неровным толчкам, как мечется она в глубине. Вывернулось на миг, мелькнуло желто-белое брюхо и исчезло. Подвожу хищницу осторожно мимо прибрежных водорослей, и тут она делает последний отчаянный рывок, срывая колечко на наконечнике, и стремительно несется в глубину. Ругаю себя худыми словами - видел накануне - слабо держится колечко, а не закрепил. Впрочем, паниковать рано - леска прочная, двойник надежный... Кручу катушку, опять выводя рыбину к берегу. Вот она тяжело вертухнулась в прибрежной траве. Тащу дальше на луговину, падаю, оступившись, на колени - передо мной щучья пасть с торчащей из нее леской. Мгновение мы смотрим, тяжело дыша, в глаза друг другу, потом щука начинает прыгать. "Не-ет, теперь ты моя,- мысленно кричу я себе.- Моя-а-а!"

Аппетит приходит во время еды, а если хорошоберет рыба, во время ловли. Забрасываю, приделав колечко и насадив свеженького живца, в ту же заводь, вылавливаю еще одну щуку. Первая килограмма на два, эта - граммов на восемьсот, но тащить было, пожалуй, потяжелее. Поди их разбери, щук-то. Потом выше по реке быстро взял приличного окуня. Настроение славное, время, как говорится, детское, должен поймать еще. Должен...

Увы, везение кончилось. Допоздна бродил - одна заводь заманчивее другой, а щуки нет. Леску оборвал - пришлось заново снаряжать, пяток живцов потерял - уснули, но так ни разу и не "взяла", не пожелала. Сажусь на велосипед, еду домой, ощущая за спиной приятную влажную тяжесть. Знаю, неделя пройдет, снова засвербит в душе, потянет сюда, в щучьи заводи. И снова взволнуется, застучит сердце, когда уйдет под воду поплавок. Когда она там, в глубине, заглатывает живца, ты еще не знаешь, большая она или маленькая, и ощущение азарта одинаково.

Всяк, впрочем, удит на живца по-своему. Трагически погибший несколько лет назад детский мой товарищ Женя Васильев не раз давал предметные уроки. Рыба, как говорится, шла ему в руки. В весенний жор по два десятка приносил в заплечном мешке. А везенье оттого, что речку изучил, как пять пальцев где пескарь, щука, голавль. Был у него любимый мысок в Кошелевке - встанет в заколенниках, пустит живца по течению к широкой заводи, подтянет, опять пустит. Даже в глухой сезон щука не выдерживала, наглядевшись на живца, брала.

А однажды на песчахинских прудах видел я, как ловит знакомый шофер Марков. Забрался на остатки плотины, обстреливает из спиннинга заводи на расстоянии сорока-пятидесяти метров. Только вместо блесны у него крупная плотвица, насаженная под верхний плавник. Есть и поплавок- шарик из пенопласта.

- Берет,- спрашиваю.

- Угу. Шешнадцать взял.

- А я две всего.

- Приноровиться надо,- смеется Марков.- Тут та

ким вот макаром, в другом месте иначе, по бере

жочку, да по заводькам с удочкой.

Смотрю, еще одну щуку тащит Марков-то. Спокойно

так, с улыбочкой. Хорошо приноровился, а мне

досадно - плохо приноравливаюсь...

ЛАКОМСТВО ДЛЯ ПОДЛЕЩИКА

Помню, заспорили в рыбацком кругу, ловится лещ в верховьях Западной Двины иль нет.

- Что спорить? Сам видел - москвич на катамаране

стоял, о-от такого ухватил,- показывает один невероят

ный размер выловленной рыбы.

- Сколь рыбачу, ни разу не слыхал про лещей-то,

что они в верховьях берут,- не соглашается другой.

- Леща, может быть, и нет, но подлещик был.

Лет двадцать назад, пацаненком приходилось,- встре

вает в разговор третий.

Большая это наука - взять рыбу, тем более крупную, в наше время. Кончилась пора, когда можно было, прицепив к любой палке леску с крючком, насадить червя и быть с добычей. К сожалению, иные провинциальные рыболовы в ностальгических воспоминаниях отстают от столичных в технике выуживания рыбы. И я в былые дни никогда не лавливал с приманкой, считая, ненужная затея. АН нет, жизнь заставила. Как говорится, век живи - век учись.

Так вот, есть в верховьях лещ, тем более - подлещик. И брать их нужно с приманкой. Обычный хлебный мякиш посыпаешь сухим кваском, добавляешь перловой крупицы, все это перемешиваешь - приманка готова. Квас важен для ароматного запаха, крупа по мере того, как размякает хлеб в воде, отваливается от него, дразня рыбу.

...Бросил за спину мешок с резиновой лодкой, сунул в карман штормовки приманку, банки с червями и шитиками и коробку с запасными ключками и грузилами, приехал полчаса спустя на знакомое место - туда, где река вытекает из Бобровецкого озера. Берег сухой, высокий, заросший сосняком, лишь кое-где склонились над водой молодые дубки. Вечерок тихий, теплый, рыба поигрывает уже полегоньку, комарье стервенеет.

В широкой округлой заводи со стоячей водой разбросал хлебные шарики и уплыл по другим заводям.

Скудененький улов - пяток мелких окуней. И то ладно по нынешним временам. А солнце уж на еловые макушки садится - пора к прикормленному месту спешить. Осторожненько, со стороны загреб в водоросли, чтобы лодку не сносило, смотрю - там, куда приваду бросал, рыба не играет. Дно тут илистое, течения нет - верховая рыбка не держится. Тут подлещик хозяин, нередко плюха схватит - так местные рыбаки называют густеру. Глубина, знаю, небольшая - метра полтора, в половину ее делаю "пору", забрасываю на шитика. Поплавок становится торчком, замер на одной точке. Прошло минут пять, дрогнул слегка и замер, снова дрогнул и пошел нежно в сторону. Подсекаю подлещика. Насадил свежего шитика, забросил, выждал несколько минут - другого подлещика засек. Семерых выловил часа за полтора, пока темнеть не начало. Сыпанул, прежде чем сойти на берег, порцию прикормки для ночного лакомства.