Пастырское богословие, т.1 - доц.архимандрит Тихон Агриков

Святой Иоанн Златоуст состоял в звании диакона в Антиохии (380–387 гг.) и, желая избежать принятия пастырского служения, написал в свое оправдание шесть книг «О священстве»[105], изложенных в форме разговора его с (неизвестным) другом его Василием. Он с особым благоговением относится к пастырскому званию, высоко ценит его и потому страшится великой ответственности. «Священство, — говорит он, — совершается на земле, но принадлежит к порядку небесных учреждений, и весьма справедливо. Ни человек, ни ангел, ни архангел, ни другая какая сотворенная сила, но Сам Утешитель установил это служение и побудил людей, еще пребывающих во плоти, подражать. Когда он призывает Святого Духа, совершает страшную жертву и постоянно касается общего всех Владыки, скажите мне, где поместим его? Какой потребуем от него чистоты и какого благоговения? Подумай, каковы должны быть руки, служащие этому, каков язык, произносящий эти слова? Не всего ли чище и святее душа, принимающая этого Духа? Тогда ангелы предстоят священнику, весь чин небесных сил взывает и, в честь Лежащего, наполняет место около престола. Неудивительно после этого, если даже такие великие мужи, как Апостол Павел, вознесшийся до третьего неба и удостоившийся тайн Божиих (Кор. 12, 2), всегда страшились, взирая на важность пастырского долга».

Обращаясь поэтому к вопросу о своем уклонении от священства святой Златоуст замечает: «Если бы достаточно было только называться пастырем и исправлять должности как попало и если бы не было никакой опасности, пусть желающий обвинит меня в тщеславии. А когда принимающему на себя пастырство должно иметь великое благоразумие, прежде благоразумия великую благодать у Бога, правоту нравов, чистоту жизни и добродетель более, нежели человеческую, то ты не откажешь мне в прощении за то, что я не хотел напрасно и безрассудно погубить себя… Нет, я знаю свою душу слабую и малую. Знаю важность служения и великую трудность дела. Душу священника обуревают волны сильнее тех, какие ветры поднимают на море. И прежде всего видится огромная скала тщеславия, гораздо опаснее скалы сирен (чудовищ, которые, по мифологии, будто пением своим привлекали мореплавателей и губили их), о которой баснописцы рассказывают чудеса. Если бы кто вручил мне настоятельство, то было бы все равно, если бы, связав назад мне руки, бросили меня живущим на той скале зверям для того, чтобы они каждый день меня терзали»[106].

Какие же это звери? Ярость, уныние, зависть, раздор, гнев против людей, ничем не обидивших нас, клевета, осуждение, ложь, лицемерие, коварство, любовь к похвалам, делание чести (оно более всего волнует человеческую душу), принужденная лесть, низкое ласкательство, презрение бедных, услужливость богатым, неразумные и вредные почести, благосклонности опасны как для оказывающих, так и для принимающих их, робкий страх, приличный одним только последним невольникам, отсутствие дерзновения, великий вид смиренномудрия, в котором истины — нисколько, устранение обличений или, лучше сказать, применение их, даже выше меры к людям незнатным, а перед людьми, облеченными властию, несмелость, не позволяющая и рот открыть и т. п.

Далее святой Златоуст обращает внимание на то, что пороки священников не могут быть скрытными, но, хотя бы и они были и малы, скоро делаются известными…

«Грехи обыкновенных людей, как производимые во мраке, губят одних согрешающих, а порочность значительного и известного многим мужа наносит общий вред всем. Поэтому-то для священства должны быть избираемы такие мужи, какими благодать Божия некогда показала в Вавилонской печи тела святых отроков»[107].

Достоинство кандидата священства св. Иоанн Златоуст определяет не внешними его заслугами и даже не одним только благочестием его. «Знаю многих, — говорит он, — подвизавшихся все время, изнуривших себя постом; пока они могли быть в уединении и заботиться о себе, угождали Богу, и каждый день успевали в любомудрии, а когда встав в толпе, принуждены были исправлять невежество народа, то они в самом начале оказались неспособными к такому делу; иные, вынужденные остаться, бросив прежний образ жизни, весьма много повредили себе и не принесли никакой пользы другим. Если даже кто всю жизнь провел в низшем чине службы и достиг преклонной старости, я не считаю его достойным высшего сана, только по уважению к возрасту его»[108].

Итак, имеющему рукополагать должно делать большее испытание себя самого. По словам св. Иоанна Златоуста, священник должен быть человеком образованным, особенно же сведущим в Священном Писании и твердым в догматах христианских, чтобы быть опытным в спорах: «По причине неопытности одного, — говорит он, — много людей доводится до последней погибели»[109].

Особенно же он должен заботиться о развитии в себе дара слова. Образованные люди должны больше трудиться, чем неученые: никто не обвинит их, этих последних, если они не произнесут ничего, достойного внимания, а те, если не всегда будут произносить что-либо выше того мнения, которое все имеют о них, получат от всех упреки.

И так как сила слова зависит не от природы, но от учения, то хотя бы кто и довел ее до совершенства, может потерять, если старанием и управлением не будет развивать этой силы.

Профессор протоиерей Смирнов в своей Истории приводит замечательные слова св. Иоанна Златоуста, сказанные им по поводу Богоустановленности пастырства и благодатной жизненности Святой Церкви Христовой. Когда его друзья провожали его в первую ссылку, то сильно скорбели и волновались за дальнейшую участь Святой Церкви. Святитель, ободряя их, сказал: «О, мои любезные друзья, что вы малодушествуете и чрезмерно печалитесь. Церковь Христова вечна, она не мною началась, не мною и кончится»[110].

Блаженный Иероним в своем письме «О жизни клириков и священнослужителей» (написанном около 393 года) восстает против недостатков Западного духовенства и дает священнослужителям много практических советов относительно достойного прохождения ими своего пастырского служения.

Клирик должен прежде всего вникнуть в значение своего имени. Греческое слово «клирик» в русском переводе означает «достояние». Клирики называются так потому, что составляют достояние Господа или потому, что Сам Господь есть достояние или доля клириков. В том и другом случае клирик должен вести себя так, чтобы и самому можно было обладать Господом и Господь мог бы обладать им. Кто обладает Господом и говорит с Пророком: Господь есть доля моя, тот ничего, кроме Господа, иметь не может. Если же будет у него что — нибудь другое, то Господь не будет его долею…

Итак, в службе Христовой не ищи мирской прибыли, в противном случае и о тебе будут говорить: «достояния их не полезна будут им» (Иерем. 12,13)[111].

Святитель Григорий Двоеслов. В своих сочинениях и особенно в «Пастырских Правилах» св. Григорий Двоеслов говорит, чтобы пастыри смотрели зорко за собой, чтобы они умели учить других «по — разному»; одного словом увещания, другого — обличения, третьего — наказания и пр. Врачуя других, пастыри сами не должны «болеть».

Далее Святитель увещает пастыря не быть гневливым. «Гнев священника не должен быть опрометчив и бурен, но должен быть умеряем священной важностью его стремления»[112]. Говоря о недостойных пастырях, домогающихся священства «по иным целям», Святитель говорит: «Не имея потребных для этого талантов, не быв призваны свыше, но движимые одним честолюбием и страстью к преобладанию… Судия попускает им возвышаться, но не ведет их»[113].

Святитель предписывает также пастырю «быть благоразумным в молчании и полезным в слове». Он должен быть и другом для благое творящим, и сильным противником для творящих преступления. Руки его должны быть чисты от порока, ибо он омывает скверны других…

Таким образом, святые отцы рисуют нам необыкновенное величие пастырского служения. Проникшие в ум Христов, постигшие тайны Божии, недоступные для обыкновенных человеческих умов, великие отцы и учители Церкви проникали и в великую тайну пастырского служения. И эта тайна возбуждала в них благоговейный трепет и уважение к пастырству. Отсюда в своих творениях они и выражают самые высокие требования к тем, кто призывается стать сопастырем Христу и быть продолжателем Его великого дела на земле.

Логическая последовательность требует, чтобы после учения о пастырстве святых отцов Вселенской Церкви, дать хотя бы краткий анализ пастырства и наших отечественных отцов, например, святителей Димитрия Ростовского, Тихона Задонского, Иоасафа Белгородского и других, особенно просиявших подвигом пастырства на нашей родной земле. Но так как пастырская деятельность наших отечественных святителей абсолютно созвучна и гармонична со святыми отцами Вселенскими и является непосредственным их продолжением, тем более, что и самые идеалы, и методы их работы являются повторением святых отцов, то мы специального отдела о нашем отечественном пастырстве умышленно не даем, чтобы не загружать курс лишним материалом, являющимся повторением предшествующего.