Хладнокровное убийство - Трумен Капоте

– Тебе хорошо, малышка? Тебе хорошо?

Перри сказал:

– Ради бога, Дик, давай быстрее. Наш день заканчивается в два пополудни.

Была суббота, близилось Рождество, и на Мэйн-стрит образовалась пробка. Дьюи, застрявший в пробке, посмотрел на гирлянды из листьев падуба, висящие над мостовой, – розетки из праздничной зелени, украшенные алыми бумажными колокольчиками, – и вспомнил, что еще не купил подарков ни жене, ни сыновьям. Его мозг автоматически отметал все вопросы, не связанные с убийством Клаттеров. Мэри и многих его друзей такая зацикленность начала беспокоить.

Один его близкий друг, молодой адвокат Клиффорд Р. Хоуп-младший, прямо сказал:

– Ты знаешь, что с тобой творится, Эл? Ты понимаешь, что вообще больше не говоришь ни о чем другом?

– Пойми, – ответил Дьюи, – я больше ни о чем не могу думать. И существует вероятность, что, только проговаривая вслух свои мысли, я вдруг найду то, что мне раньше не приходило в голову. Некий новый угол зрения. Или не я, а ты. Черт побери, Клифф, ты представляешь, во что превратится моя жизнь, если это дело остается нераскрытым? Я так и буду годами собирать сплетни, и каждый раз, когда где-нибудь в стране произойдет убийство, хотя бы отдаленно напоминающее это, я должен буду его изучить, чтобы проверить, нет ли какой-нибудь связи. Но дело не только в этом. На самом деле вся штука в том, что я теперь знаю Герба и его семью лучше, чем они себя знали. Они мне снятся. И, наверное, теперь всегда будут сниться. Пока я не узнаю, что с ними случилось.

Увлеченность этой загадкой привела к тому, что Дьюи проявил несвойственную ему рассеянность. Только утром Мэри просила его: пожалуйста, ну пожалуйста, о, пожалуйста, не забудь… но он не мог вспомнить, что именно, пока, вырвавшись из предпраздничной пробки и устремившись по шоссе № 50 к Холкомбу, не проехал мимо ветеринарной лечебницы доктора И. Э. Дэйла. Ну конечно! Жена просила, чтобы он обязательно забрал их кота Судебного Пита. Пит, тигровый котище весом пятнадцать фунтов, был знаменит во всем Гарден-Сити своей драчливостью, которая и довела его до госпитализации: он проиграл бой псу из породы боксеров, и ему пришлось зашивать раны и колоть антибиотики. Когда доктор Дэйл отпустил Пита, тот устроился на переднем сиденье хозяйского авто и мурлыкал всю дорогу до Холкомба.

Детектив направлялся в «Речную Долину», но желание выпить чего-нибудь согревающего – кружку горячего кофе – заставило его затормозить у «Кафе Хартман».

– Привет, красавчик, – сказала миссис Хартман. – Чем могу служить?

– Просто кофе, мэм.

Она налила ему чашку кофе.

– Мне кажется, или ты правда похудел?

– Немножко. – На самом же деле за прошедшие три недели Дьюи потерял двадцать фунтов. Костюмы на нем болтались, словно он одолжил их у какого-то тучного приятеля, а его лицо, прежде вполне соответствовавшее его профессии, теперь вовсе утратило это свойство; такое лицо могло быть у отшельника, погруженного в оккультные занятия.

– Как ты себя чувствуешь?

– Отлично.

– Выглядишь ты ужасно.

Святая правда. Но не хуже, чем другие члены Канзасского бюро расследований – агенты Дунц и Черч. И уж конечно Дьюи был в лучшей форме, чем Гарольд Най, который болел гриппом и с температурой продолжал исполнять свои обязанности. Например, вместе с остальными тремя своими измотанными коллегами проверил приблизительно семьсот частных сообщений и слухов. А Дьюи потратил два ужасных бесплодных дня, пытаясь выследить призрачных мексиканцев, которые, как под присягой показал Пол Хелм, приходили к мистеру Клаттеру накануне убийств.

– Еще чашечку, Элвин?

– Пожалуй, не надо. Спасибо, мэм.

Но она уже принесла кофейник.

– За счет заведения, шериф. Судя по твоему виду, тебе это не помешает.

За угловым столиком два усатых скотника играли в шашки. Один из них встал и подошел к стойке, где сидел Дьюи. Он спросил:

– Это правда?

– Смотря что.

– Мы слышали, что ты поймал одного типа? Который шатался по дому Клаттеров? Это все его рук дело. Так мы слышали.

– Я думаю, ты слышал неправильно, старик. Да, сэр, я его поймал.

Хотя в прошлом у Джонатана Дэниела Адриана, которого посадили в окружную тюрьму по обвинению в незаконном ношении оружия, был период, когда он лечился в психиатрическом отделении в Топике, данные, собранные следователями, указали, что в деле Клаттера Адриан виновен лишь в своем злосчастном любопытстве.

– Ладно, если это не тот, тогда какого черта ты не можешь найти того? У меня полон дом женщин, которые даже в туалет в одиночку ходить боятся.

Дьюи уже привык к нападкам такого рода, это стало обычной частью его существования. Он одним глотком осушил вторую кружку, вздохнул и улыбнулся.

– Черт, я с тобой не шучу. Ты ответь, почему никто до сих пор не арестован? Тебе ведь за это деньги платят.

– Полегче, – сказала миссис Хартман. – Мы все в одной лодке. Элвин делает все, что в его силах.

Дьюи подмигнул ей:

– Расскажите ему, мэм. И большое вам спасибо за кофе.

Скотник подождал, пока его жертва достигнет двери, и выпустил прощальный залп:

– Если ты когда-нибудь еще побежишь в шерифы, про мой голос можешь забыть. Не видать тебе его как своих ушей.

– Полегче, – повторила миссис Хартман.

Между «Кафе Хартман» и «Речной Долиной» всего миля пути. Дьюи решил пройтись пешком. Он любил ходить через пшеничные поля. Обычно раз или два в неделю он отправлялся гулять по своему участку, любимому им кусочку прерии, где он надеялся построить дом, посадить деревья и, наконец, пестовать правнуков. Такая у него была мечта, но его жена недавно предупредила его, что больше ее не разделяет; она сказала, что отныне никогда не захочет жить отдельно «где-то в деревенской глуши». Дьюи знал, что даже если он завтра поймает убийц в ловушку, Мэри не изменит своего мнения – поскольку однажды судьба уже поразила их общих друзей, которые жили в уединенном загородном доме.

Конечно, Клаттеры не были первыми, кого убили в округе Финней или даже в Холкомбе. Старейшие представители этого маленького сообщества еще помнят «дикий случай», произошедший больше сорока лет назад, – убийство Хефнера. Миссис Сэди Труит, семидесятилетняя почтальонша, мать почтмейстерши Клэр, стала настоящим специалистом по этому легендарному делу: «В августе это было. В 1920 году. Жарко было как в пекле. Некто Туниф работал на ранчо „Финнап". Уолтер Туниф. Была у него машина, как потом оказалось, краденая. Оказалось, что он был дезертир из Форт-Блисса, это в Техасе. Он был настоящим мошенником, и многие это подозревали. Однажды вечером шериф – в ту пору им был Орли Хефнер, так пел замечательно, уж конечно он теперь поет в Небесном Хоре, – так вот, однажды вечером он отправился на ранчо „Финнап", чтобы задать Тунифу несколько прямых вопросов. Третье августа. Жарко как в пекле. Короче говоря, Уолтер Туниф выстрелил шерифу прямо в сердце. Бедный Орли побежал и упал замертво. А тот черт, который его убил, вскочил на лошадь и поскакал вдоль берега реки на восток. Тут же все узнали, и мужчины со всей округи собрались в отряд. Примерно на следующее утро они догнали старину Уолтера Тунифа. Ему не дали даже поздороваться, уж больно эти мальчики были сердитые. Жахнули картечью, и все дела».

Первое столкновение самого Дьюи с грязной игрой в округе Финней произошло в 1947 году. Этот инцидент в его досье отмечен следующим образом: «Джон Карлайл Полк, индеец из Маскаги, Окл., возраст 32 года, убил Мэри Кей Финли, белую женщину 40 лет, официантку, проживающую в Гарден-Сити. Полк нанес ей удар зазубренным горлышком бутылки из-под пива в номере отеля „Коупланд" в Гарден-Сити, штат Канзас, 9.5.47». Открытое и закрытое дело. Из трех других убийств, которые Дьюи довелось расследовать позже, два были одинаково просты (двое железнодорожных рабочих ограбили и убили пожилого фермера 1.11.52; пьяный муж забил и запинал жену до смерти 17.6.56), но третий случай, как поведал однажды Дьюи, был не без интересных штришков: «Все это началось в парке Стивене. У них там такая эстрада, а под эстрадой мужская комната. Стало быть, этот человек по имени Муни гулял по парку. Он был откуда-то из Северной Каролины, просто проездом, никого в городе не знал. Как бы там ни было, он зашел в туалет, и за ним вошел еще кое-кто – местный паренек, Уилмер Ли Стеббинс, двадцати лет. Уилмер Ли потом заявлял, что мистер Муни сделал ему непристойное предложение. И поэтому он ограбил мистера Муни, повалил его, ударил головой о цементный пол, и поэтому же, когда жертву это не доконало, он макнул мистера Муни головой в унитаз и держал, пока тот не захлебнулся. Это возможно. Но дальнейшее поведение Уилмера Ли просто не поддается объяснению. Сначала он похоронил тело в двух милях к северо-востоку от Гарден-Сити. На следующий день он его вырыл и перевез на четырнадцать миль в другом направлении. Н-да, закапывая и перезакапывая убитого, Уилмер Ли вел себя как собака, которая прячет косточку, – он совершенно не давал мистеру Муни покоиться с миром. Наконец он дозакапывался до того, что его кто-то заметил». До загадки Клаттеров эти четыре приведенных здесь случая составляли весь опыт Дьюи по раскрытию убийств и по сравнению с ней казались шквалами, предшествующими урагану.