Нуониэль. Часть первая - Алексей Николаевич Мутовкин

Ломпатри приблизился к коню и погладил его по шее.

– Истинный дэстрини! – восхитился рыцарь.

– Он самый, – согласился Воська. – Должно быть, это конь господина Вандегрифа.

– Гляжу на него, – начал Ломпатри, поглаживая жеребца, – и сразу что-то внутри сжимается. Так и хочется продать к лешему Бирюзовое всхолмье да вот такое чудо природы взять.

– Отчего же не продать? Господин Фендир Диваний уже давно просит вас оказать ему честь и продать имение.

– Пропади пропадом этот Фендир! – отмахнулся Ломпатри. – Бирюзовое даёт доходу аж до четырёхсот золотых в год. Ни за что не продам! Даже за дэстрини! А до всхолмья ещё добраться надо. Показывай, что у нас есть.

Они прошли к повозке и стали разбирать свой скромный багаж. Самым ценным у Ломпатри был доспех: искусная стальная работа инкрустированная серебром. Фермерам и виноделам Бирюзового пришлось работать несколько лет, чтобы рыцарь смог приобрести этот комплект. Однако сейчас латы, кираса, шлем и наручи выглядели не лучшим образом. Ржавчина уже съедала края и изгибы дорогого изделия, стёртые заклёпки скрипели и сыпались металлической стружкой, а сухие кожаные ремешки и вовсе – чуть потянешь за них – рвались.

– Кожи достать не удалось! – извинился Воська, складывая доспехи в дырявый мешок из-под картошки. – Нету.

Ломпатри, в ответ на это, лишь махнул рукой, а потом и вовсе отвернулся: глядеть на то, как время съедает вещи, которые по праву можно назвать произведением искусства, оказалось невыносимым. В карманах рыцаря звенело всего-то три серебряника. Благо, что тетива на трёх охотничьих луках осталась в хорошем состоянии: можно без проблем подстрелить крупную дичь и обеспечить себя провиантом на неделю, а то и дольше. Стрел припасли с лихвой. Кое-что из залежавшейся еды ещё оставалось съедобным. Глиняные горшки уже потёртые, но без трещин, полнились тёмной, прохладной питьевой водой. Остальной походный скраб, такой как верёвки, кресало и тому подобные вещи, сильно износились, но, при бережном обращении, могли служить ещё некоторое время. Среди прочего Ломпатри и Воська осмотрели багаж нуониэля: сундук с тряпками и длинный футляр с кучей карт. Открывать футляр и сундук они не стали. Ломпатри аккуратно взял в руки завёрнутый в кусок мешковины клинок нуониэля. Скинув мешковину с оружия, рыцарь с восхищением стал разглядывать меч.

– Тонкая работа, – заметил он, глядя на изогнутое лезвие. – Такой красоте мешковина не подходит. Придумай что. И с доспехом разберись! Уже ржавчина пошла. Срам!

Воська обошёл повозку с другой стороны и достал откуда-то из кучи вещей берестяные ножны. Он протянул свою поделку хозяину.

– Когда это ты успел? – удивился Ломпатри.

– Не беспокойтесь, господин Ломпатри. Не в ущерб другим делам вышло. Всё в полном порядке.

Рыцарь вложил клинок нуониэля в ножны, а затем вновь обнажил его. Береста туго обхватывала сталь – оружие не выпало бы из ножен само по себе. С другой стороны отверстие было достаточно просторными, и меч вынимался без лишних усилий. Ломпатри всмотрелся в лезвие и разглядел тонкие, неровные, серые линии, идущие одна за другой, словно борозды на весеннем поле, где лежит много валунов. Эти валуны не вспахать и поэтому фермерам приходится огибать препятствия. Из-за этого пашня выходит не прямая, а извилистая, где следующая борозда, неизбежно повторяет путь предыдущей. Бороздки свидетельствовали о том, что клинок выкован из слоёной стали. Ломпатри слышал об искусстве кузнецов с востока, но сам ни разу не видел подобного оружия. Узоры, которые рисовали серые линии слоёного металла, проявляли себя во всём многообразии, являя взору невероятные картины будоражащие воображение. Здесь угадывались и океаны и острова и горы, королевства и княжества, битвы народов и покой пустыни. Ломпатри столь долго всматривался в линии, что ему показалось, будто бы они пришли в движение и рисуют ему новые и новые картины. И чем дольше он смотрел, тем ужаснее становились видимые сюжеты. Из бороздок лилась кровь, валило пламя, вздымались и осыпались твердыни. От всего этого веяло ужасом. В конце концов, в сером металле удалось разглядеть голову невероятно страшного существа, тёмного и непонятного. Эта химера выглядела столь омерзительно, что Ломпатри стало тошнить, но взгляд от клинка он оторвать уже не мог. Чудовище повернуло свою голову и взглянуло рыцарю прямо в глаза. Страх и ужас полностью сковали Ломпатри.

– Господин рыцарь!

Голос Воськи в миг снял пелену с глаз и разума Ломпатри. Чудовище исчезло, а рыцарь снова оказался в конюшне. В руках он держал обычный тонкий, изогнутый меч с изысканным навершием, украшенным дорогим красным лалом. Ломпатри быстро вложил меч нуониэля в берестяные ножны, швырнул его на телегу и отошёл в сторонку. Рыцарь согнулся в три погибели. Не успел Воська подбежать к своему господину, как бледного рыцаря стошнило прямо на чистый песок конюшни.

– Ох, подземные твари! – воскликнул Ломпатри, держась за живот. – Пропади пропадом этот вонючий вертеп! Дышать здесь нечем! Рыцарь спешно покинул конюшню, оставив слугу в недоумении: таким Воська своего господина ещё не видел.

Новость о том, что Мот нашёл идеминель, быстро разнеслась по Степкам. Незамысловатый план Мота выменять сок редкого растения на дочь, тоже в миг стал известен всем. Особой радости этот план, конечно же, не вызвал: недалёкие крестьяне хоть и не слыли мудрецами, однако понимали, что провернуть задуманное вряд ли удастся. У разбойников есть оружие, а у крестьян нет. Разбойники хитрые, а провинциальный люд, столетиями живущий на одном месте среди бескрайних степей, никогда не имел дела с торговлей на грани преступления и со сделками на грани жизни и смерти. Деревенские чесали затылки, поглаживали бороды, сжимали в раздумье губы и хмурились, хмурились, хмурились. Простолюдины красного словца за пазухой не держали, и от этого не могли тот час же разнести план Мота в пух и прах. Да что и говорить – им оказалось сложно даже выразить вслух то, что затея с редкостным цветком не стоит и выеденного яйца. Причём то, что план этот шит белыми нитками, через минут двадцать понимали уже абсолютно все. Чтобы вернуть женщин, одного цветка мало: чудесное растение у крестьян попросту отберут! Здесь нужен хороший воин, а то и два. И как же постичь замысел реки времени, если совершенно случайно оказавшиеся в Степках два рыцаря, собирают свой скраб и отправляются обратно, в мир больших городов и высоких крепостных стен из прочного камня?

Деревенские высыпали на улицу и встали подле своих изб. Дети бегали вкруг повозки и лошадей, стоящих посреди деревни у колодца, вырытого почему-то на самом холме. На крышке колодца сидел Закич, пиная валявшийся у его