Виктор II. Академия - Евгений Валерьевич Решетов

— Где ты хочешь его похоронить? — спросила дворянка, когда наш дуэт двинулся по коридору, заполненному шумными студентами.

— В лесу, сударыня, — коротко ответил я, вспоминая есть ли у нас ещё занятия. Вроде бы нет, поскольку сегодня был один из Имперских праздников, который требовал сокращённого учебного и рабочего дня.

— Я пойду с тобой, — заявила маркиза, решительно вскинув головку.

— Право слово, не стоит, ваша светлость. Вдруг, и там на вас кто-нибудь нападёт? — с вымученной улыбкой произнёс я.

— Возможно, ты прав, и мне лучше остаться в башне, — нехотя сказала она и следом пылко добавила: — Виктор, прими мою искреннюю благодарность. Ты уже во второй раз серьёзно… помогаешь мне. И я не хочу быть у тебя в долгу. Сегодня же я разыщу барона Громова и прикажу ему оставить тебя в покои.

— Не стоит, сударыня. Думаю, он и сам понял, что зря досаждал мне, — охладил я пыл златовласой красавицы.

— Но мне бы хотелось как-нибудь отблагодарить тебя, — вербально надавила на меня девушка и нахмурила бровки. Мол, давай, колись, чего ты хочешь?

— Ваша светлость, давайте сойдёмся на то, что вы когда-нибудь в будущем окажите мне какую-нибудь крохотную услугу. Естественно, что это услуга не будет никоим образом задевать вашу честь и нарушать закон, — вывернулся я.

— Я согласна, — выдохнула маркиза, снизу вверх глядя на меня серьёзными глазками.

— Благодарю, — улыбнулся я и добавил: — До встречи, сударыня.

Та кивнула и потопала в коридор, который соединял главное здание с башней анималистов. А я покинул дворец через парадный вход и в ярких лучах солнца двинулся в сторону леса. Никто не обращал на меня внимание. Студенты были заняты своими делами: смеялись, разговаривали, повторяли домашнее задание… А я с каждым шагом всё больше понимал, что рано или поздно не смогу прийти на помощь маркизе. То, что саламандра не навредила Меццо, — чистой воды случайность. В следующей раз ей так может и не повезти. И что же делать, если маркиза и на сей раз упрётся рогом и не покинет академию? Хоть одно из покушений точно увенчается успехом. Возможно, мне стоит перейти из режима защитника в режим атакующего? Попробовать выйти на след орудующих в академии людей Ройтбургов и разделаться с ними? Правда, что-то мне страшновато в открытую идти против них. Может, посоветоваться с Люпеном? Да, так и сделаю. Вот только предам земле тело Эдуарда.

Глава 15

Глава 15. День встреч.

Подходя к лесу, я заметил Семёна Фомича с радостно скачущим рядом с ним Бориской. В руках родственников были пустые мешки. И направлялись эти двое к лесу. Ну, как направлялись… уже почти скрылись среди деревьев.

Я поддал газу и следом за ними шустрой походкой вошёл в лес, а затем нашёл орлиным взглядом их удаляющиеся спины и крикнул:

— Эй, господа!

«Господа» обернулись. Один с юношеской живостью, а другой — со скрипом ссохшихся позвонков. И если Бориска почти приветливо улыбнулся мне, то на изрезанной глубокими морщинами физиономии старика появилась кислая мина. И даже его облупившаяся лысина стала не столь радостно отражать солнечные лучи, кои пробивались сквозь спутанные ветки и листву.

— Чего тебе? — хмуро бросил дед, подслеповато щуря выцветшие голубые глаза.

— Ничего. Просто хотел поздороваться. Здравствуйте, Семён Фомич. Добрый день, Бориска.

— Добрый день, — звонко произнёс паренёк и тут же добавил с практически детской непосредственностью: — А мы вот с тятькой идём за травой для животных.

— Трава! — хлопнул я себе по лбу.

Твою мать, я забыл о пахучке! Интересно, её уже кто-то нашёл в клумбе с цветами? Хотя, в принципе, прошло не так уж много времени. Она может до сих пор лежать там. Вот только я сейчас не смогу забрать её. В той части академии ошивается куча студентов. Придётся подождать до вечера.

Пока же я с деланным энтузиазмом улыбнулся и проговорил:

— А можно мне с вами пойти? Одному-то скучно. А я вам расскажу, что сегодня у нас стряслось на первом занятии.

Бориска сразу загорелся любопытством и глянул на старика. А тот пожевал губы, махнул рукой и проронил:

— Ладно, пошли. Токмо не мешай нам. А то от тебя всегда одна морока. И чего там у тебя в коробке?

— Крыс Эдуард. Героическое было животное, — вздохнул я и на ходу стал рассказывать о том, как он спас маркизу Меццо.

Фомич с Бориской выслушали меня, после чего старик раздумчиво проговорил:

— А не на неё ли тогда в зверинце напал пещерный медведь?

— На неё, — кивнул я.

— Невезучая какая-то она, — сокрушённо покачал головой дед, топая по тропинке чуть впереди меня. — Ректор меня по тому разу к себе вызывал. Расспрашивал, что да как. Где я стоял, чего делала, когда медведь взбеленился… А я ему — застыл, мол, что твоя статуя, да портки чуть не обмочил.

Бориска залился приглушённым смехом. Видимо, его развеселила фраза «портки чуть не обмочил».

А я спросил у Фомича, вспомнив ферму с одержимыми:

— А каков он вообще из себя наш ректор? Характер у него какой? Может, привычки есть какие-то интересные?

— Да обычный аристократ. Не хуже и не лучше других, — пожал плечами Фомич и остановился на полянке, покрытой высокой сочной травой. — Токмо прижимистый. Мог бы побольше положить оклад рабочему люду.

— А может слухи какие о нём ходят? — продолжал я пытать деда, параллельно прикидывая, где бы зарыть коробку с Эдуардом.

— Ну, есть одна байка, — ответствовал старик. Он степенно огладил спутанную грязно-седую бороду и вытащил из ножен на поясе большой нож с широким лезвием. А потом дедок принялся им срезать траву да рассказывать: — Мол, когда он в пятьдесят лет возглавил нашу прославленную академию, то уровень дара у него тада был третий…

— Силён, — оценил я, покосившись на Бориску.

Он, уподобившись деду, тоже стал срезать траву. И у него тоже был нож. А вот у меня ничего такого под рукой не имелось. Мне пришлось отойти к кряжистому дубу и начать руками копать землю. Благо, та оказалась мягкой, как пух.

Тем временем Фомич продолжил вещать, с усмешкой в глазах поглядывая на мои земляные работы:

— Дык вот, значит, был у него третий уровень дара. Но спустя сколько-то лет он как-то раз в бою с василиском продемонстрировал умение первого уровня!

— Ого! — удивился я, выгнув брови дугой. — А как так может быть? Ведь уровень дара после сорока лет не растёт, а после шестидесяти — вообще потихоньку деградирует.

— Вот в том-то и