Охотники за алмазами - Уилбур Смит

- Как насчет этих? - Сержио указал на сокровище на столе. - Возьмешь с собой?

Хьюго колебался.

- Нет, - решил он. - Нам никогда не избавиться от Голубого по обычным каналам, он слишком велик, слишком заметен. Пусть остается на борту. Когда босс приберет к рукам компанию, он просто объявит о нем - вполне законно. Никаких трудностей. - Он встал. - Присмотри за ними. Я должен поторопиться, чтобы успеть передать сообщение в Кейптаун.

- Компания носит имя моего отца, мистер Ларсен, - в хриплом голосе Бенедикта звучало волнение. Он опустил взгляд. - У меня долг перед памятью отца.

- Мой мальчик, ну... - Ларсен положил ладонь на руку Бенедикта. - Ну, просто не знаю, что сказать. Честь - такая редкая и дорогая вещь в наши дни. - Почти лихорадочно он свободной рукой нащупывал за спиной кнопку звонка. Надо подписать документы, пока этот молодой человек не передумал.

- Я пытался предупредить вас, мистер Ларсен. Ни отец, ни я не верили в этот проект по разработке морских месторождений. Ленс провел его помимо...

- Да, да, вы правы, - согласился Ларсен, поворачиваясь к помощнику, который явился на его вызов. - А, Саймон. Кредит "Ван дер Бил Дайамондз". Немедленно подготовьте соглашение - весь долг компании "Ван дер Бил Дайамондз", включая выплату платежей по процентам, передается мистеру Ван дер Билу. - Закатывая глаза, Ларсен пытался разъяснить помощнику всю необходимость срочности. Молодой человек понял, и через пятнадцать минут соглашение лежало на столе Ларсена. Ларсен снял колпачок со своей ручки и протянул ее Бенедикту.

Ларсен и трое его молодых помощников проводили Бенедикта до стеклянных дверей банка и отуда к "роллсу" на банковской автостоянке. Когда они отъехали, Руби Ленс просунула пожала ему руку.

- Получил? - спросила она.

Бенедикт счастливо улыбнулся.

- Я напугал старого Ларсена до смерти. Он в спешке чуть не сломал шею.

- Теперь у тебя есть все, - Руби придвинулась на мягкой кожаной обивке и прижалась к нему. Бенедикт кивнул и посмотрел на часы.

- Заседание через пятнадцать минут. Я пройду через передний вход, но хочу, чтобы ты из гаража поднялась по частному лифту и ждала в моем кабинете. Мы соберемся в комнате заседаний. Я позвоню тебе в нужный момент.

"Роллс" медленно пробрался по Хиренграхт и остановился. Шофер открыл дверцу, но прежде чем он вышел, Бенедикт улыбнулся Руби.

- Это будет пик моей жизни, - негромко сказал он. - На этот раз я уложу этого ублюдка.

- Я буду ждать, - сказала Руби, и он вышел из "роллса".

Бенедикт подождал, пока машина, завернув за угол, скрылась в подземном гараже, затем прошел в фойе небоскреба. Большими энергичными шагами направился к лифту, продолжая возбужденно улыбаться.

Зал заседаний располагался высоко, его окно выходило прямо на большую прямоугольную гору, чьи крутые утесы переходили в заросшие лесом склоны сразу за первыми зданиями города.

Джонни Ленс стоял во главе стола. За последние несколько дней он похудел, плечи его казались костлявыми и худыми под белой шелковой сорочкой. Он снял пиджак и на дюйм приспустил узел галстука. Кости щек и челюсти образовывали прямой угол, который подчеркивался, а не смягчался густыми тенями усталости, затемнявшими глаза. Руки он сунул в карманы и говорил, не глядя на лежавший на столе листок бумаги.

- Стоимость работ приближается к ста фунтам за час, верно, Майк? Майкл Шапиро кивнул. - Мы отрабатывали главный желоб Самоубийства в течение шестидесяти шести часов и получили около двухсот карат худших в мире алмазов. Если мы за них получим тысячу фунтов, то это хорошо. А стоили работы шесть с половиной тысяч фунтов.

Джонни помолчал и посмотрел на сидящих за столом. Майкл Шапиро что-то сосредоченно чертил в блокноте, Трейси Ван дер Бил побледнела, ее глаза не отрывались от лица Джонни, в них смешались жалость и сочувствие; Бенедикт Ван дер Бил смотрел через окно на гору, он удобно расположился в кресле, слегка улыбаясь и вежливо слушая.

- Главный желоб Самоубийства - одна из наиболее многообещающих частей всей концессии. Если он беден, остальные части не лучше. У нас есть еще две концессии на морском дне. Однако потребуется три-четыре дня, чтобы переместить туда "Кингфишер". - Джонни замолчал, и Бенедикт, по-прежнему улыбаясь, повернулся в кресле.

- Тридцатого надо выплачивать проценты. Где ты собираешься найти сто пятьдесят тысяч рандов?

- Да, - кивнул Джонни. - Думаю, что смогу убедить Ларсена подождать еще две недели: он очень заинтересован в успехе нашего проекта...

- Подожди, - сказал Бенедикт. - Ларсен не имеет к этому отношения.

Джонни молчал, внимательно глядя на него.

- Объясни.

- Я перекупил долг у Ларсена. И я не заинтересован в отсрочке платежей.

- Ларсен не стал бы вести переговоры, не предупредив меня, - Джонни был поражен.

- Шапиро? - Бенедикт повернулся за подтверждением к Майклу Шапиро.

- Прости, Джонни. Это правда. Я видел документы.

- Спасибо, Майкл, - горько сказал Джонни. - Спасибо, что дал мне знать.

- Он показал мне за несколько минут до встречи, Джонни. Клянусь, я не знал, - с отчаянием сказал Майкл.

- Верно. - Бенедикт выпрямился в кресле, голос его звучал резко. Теперь о главном. Ты разорил компанию моего отца, Джонни, но, слава Богу, я смог исправить положение. Назови это сентиментальностью, но мне нужна твоя доля - и твоя. - Он повернулся к Трейси.

- Нет, - резко сказала Трейси.

- Хорошо, - улыбнулся Бенедикт. - Тогда я стребую с Ленса весь долг. Я все равно получу компанию, но позабочусь, чтобы он оставался неисправимым банкротом до конца жизни.

Трейси поднесла руку к горлу и посмотрела на Джонни. Ждала от него сигнала - что делать. Наступило долгое молчание, потом Джонни опустил глаза.

- У меня остается три дня, - голос его звучал хрипло и устало.

- Три дня у тебя есть, - Бенедикт холодно улыбнулся. - Пользуйся.

Джонни собрал свои бумаги, снял пиджак со спинки стула и повесил через плечо.

- Подожди, - приказал Бенедикт.

- Что еще? - улыбка Джонни была кривой. - Ты уже повеселился.

Бенедикт поднял телефонную трубку и быстро набрал номер.

- Входи, дорогая, - сказал он в трубку и улыбнулся Джонни. Дверь открылась, он пошел навстречу Руби и поцеловал ее в губы. Они стояли, взявшись за руки, и смотрели на Джонни.

- Компания - не единственное, что я у тебя отбираю, - сказал Бенедикт.

- Я хочу развода. - Руби смотрела прямо в глаза Джонни. - Мы с Бенедиктом поженимся.

Все смотрели на Джонни и видели, как он вздрогнул. Он переводил взгляд с одного на другого, потом рот его отвердел, лоб нахмурился.

Трейси видела приближающуюся вспышку гнева и посмотрела на Бенедикта: тот наклонился вперед, губы его дрожали, в глазах горело торжество. Трейси хотела крикнуть, предупредить Джонни, помешать ему попасть в ловушку, так тщательно подготовленную Бенедиктом.