Чаша и Крест - Вера Семенова

— Стражу легче всего там, где нет никакой стабильности?

Хейми легко улыбнулся.

— Вот увидишь, Лер — всего лет через двести эта страна станет воплощением стабильности и покоя. Здесь ничего не будет происходить, кроме нового урожая яблок и изобретения новых способов получать наслаждение.

Скильвинг нахмурился.

— Тебе, конечно, виднее — это ты ведь у нас провидишь будущее.

— Я всего лишь пытаюсь угадать, — мягко возразил Хейми. — А что собираешься делать ты, Хэрд? Почему ты не взял ее с собой, раз тебя так заботит ее будущее?

— Она не сможет быть со мной и не быть в Ордене, — так же мрачно отозвался Скильвинг. — А в Орден все должны приходить добровольно.

— По-моему, ты усложняешь. Она же дочь Элейны.

— Мы не крестоносцы, чтобы отбирать по рождению.

— И поэтому теперь ты тоже собираешься жить в Айне, чтобы за ней приглядывать?

— Не беспокойся, на твой дом я не претендую. Я знаю, что у меня тяжелый характер, и со мной не уживешься. Я только прошу тебя, Хейми — если иногда мне придется уезжать… Обещай, что будешь тогда выполнять мою роль.

Хейми некоторое время молчал, тщательно набивая длинную трубку, и внимательно глядя на сгорбившегося Скильвинга темно-синими глазами.

— Скажи откровенно, Великий Магистр — ты так заботишься о ней потому, что она дочь Элейны или потому, что она и твоя дочь?

— Не знаю, — тихо сказал тот. — Я очень много об этом думал, Хейми. Но, к сожалению, я не могу сказать ничего определенного. Она очень похожа на этого круаханского графа. Ни у кого из тех, кто видел их рядом, не возникло бы никакого сомнения, что это близкие родственники.

Он прошелся по комнате, вдоль огромного шкафа с бесконечными рядами толстых книг, до двери, выходящей на маленький балкон, весь уставленный цветочными горшками.

— Но ты знаешь, у Ронана в семье были точно такие же рыжие волосы и серые глаза. У его отца, и они в общем тоже очень похожи. А что касается меня… — он прошелся в обратном порядке, — у Элейны почти не было магических наклонностей. Так, кое-что простое она умела, но не более того, как и Ронан, впрочем. У Женевьевы они есть. Ну а что касается характера… тут она может быть дочерью любого из нас. Правда, мои шансы в любом случае невелики…

Хейми хмыкнул, глядя на шагающего туда-сюда Магистра.

— Ты прости меня, конечно, — сказал он, — тебе может показаться, что я задаю бестактные вопросы, но помимо внешнего сходства, существуют и другие возможности определить отцовство. Например, отсчитать некоторое количество месяцев от дня рождения….

Скильвинг посмотрел на него в упор.

— Прекрасно, — сказал он, — два хранителя самых сокровенных знаний из кожи вон лезут, пытаясь разобраться в таком простом житейском вопросе. Тебе известно, что дети иногда рождаются раньше срока?

— Ну все-таки, — не особенно смутился Хейми, — если представить, что на этот раз все случилось точно в срок?

Скильвинг опустился напротив него в кресло и запустил пальцы в свои как всегда спутанные полуседые пряди, скрыв лицо.

— Тогда, досточтимый прорицатель, — почти прошептал он, — мои шансы резко возрастают.

Часть третья

Ташир. 2034 год.

Снова возвращаюсь к тому, чему лично был свидетелем и о чем могу писать смело, не делая поправок на фантазию рассказчиков.

Торстейн Кристиан Адальстейн.

Вечером очередного невыносимо жаркого таширского дня, когда на небе уже появилась узкая перевернутая луна, я стоял в карауле вместе с Жераром на северной стене крепости Альбы, прямо над главными воротами. С одной стороны, несение караула вместе с Жераром гарантировало, что ты не заснешь, с другой стороны, иногда он ухитрялся настолько надоесть чрезмерным присутствием собственной личности, что я невольно ловил себя на желании столкнуть его с крепостной стены и сказать, что он сорвался сам.

Тем более что сделать это было несложно — в тот момент он как раз лежал животом на широкой стене, болтая ногами, и старательно комментировал каждого торопливо въезжающего перед закатом в ворота крепости. В основном его комментарии касались всех воинов гарнизона и немногочисленных таширцев из клана Мерриди, которые после почетного обмена заложниками жили у нас в крепости.

Жерар был настоящим наказанием крепости Альба. В Эмайне он считался самым ленивым и никчемным из младших воинов, так что поговаривали о его ссылке в какое-нибудь забытое небесами место вроде Валора. Сделать мало-мальски приличную карьеру в Ордене он смог только при Гвендоре, который отличался абсолютным безразличием к субординации и достаточно размытыми понятиями о степени почтительности младших воинов. Кроме того, из всех нас словесные поединки с Жераром мог выиграть только он, да и то в общем благодаря тому, что последний был ему предан до безумия и в своих выходках никогда не переходил границы. Зато потом он с удовольствием отыгрывался на всех нас.

И вместе с тем именно Жерар был героем Рудниковой войны, которая шла полтора года и недавно закончилась хрупким перемирием. Поэтому приходилось только терпеть и скрипеть зубами.

— Смотри, Торстейн, — воскликнул в этот момент Жерар со своего наблюдательного поста, — привезли почту! Наконец-то мы узнаем хоть какие-то сплетни из большого мира. А то от наших собственных у меня уже изжога.

— Эй ты. — заорал он почтовому курьеру, размахивая руками со стены, — быстро иди сюда! Разве тебе не объясняли — все, что вносится в Альбу, должно сначала проходить проверку у ее достопочтенных караульных. Особенно вот та бутыль с вином, которую ты так нежно прижимаешь к животу под плащом.

От наглого напора Жерара все моментально терялись, хотя внешне он совсем не производил особого впечатления — довольно нескладный, с соломенными волосами, длинным печальным носом и невинными голубыми глазами чуть навыкате. Но если кто-то видел его в бою, с искаженным яростью лицом, то невольно начинал относиться к нему серьезно и даже с опаской.

— Ну посмотрим, — бормотал он, завладев не только бутылью, но и толстой пачкой писем и любовно их поглаживая. — Ты никогда не пробовал читать чужие письма, Торстейн? Совершенно увлекательное занятие, сравнимое разве что с подглядыванием в окна. Но в Альбе, увы, не за кем подглядывать, кроме старшего Мерриди и его толстой первой жены, а они используют одну и ту же позу каждую ночь.

— Господин караульный, — робко сказал курьер, переминаясь с ноги на ногу, — эти письма велено доставить лично в руки господину Гвендору.

— Вот я ему лично в руки и доставлю, — отмахнулся от него Жерар. — Сразу видно, что ты в Альбе никогда не был и не знаешь привычек господина Гвендора. Каждый день после заката он запирается в своей лаборатории и начинает варить золото. А для этого ему нужна печень горцев и кровь девственников. Печенью мы в последнем походе разжились достаточно, а вот с девственниками напряженно. Так что не рекомендую тебе к нему ходить — для него наука прежде всего, не пожалеет и собственных курьеров.