В огне аргентинского танго - Татьяна Алюшина

– Привет, – повторили в трубке и перевели дыхание, она слышала, как сделал это говоривший, словно ему было сложно начать разговор, выдохнул и представился: – Это Протасов.

Теперь переводить дыхание, и замирать, и молчать от потрясения настала ее очередь.

– Ты меня слышишь? – спросил он.

– Да, – прохрипела осипшим вмиг горлом Лиза.

– Как там ваш юбилей? – ровным тоном поинтересовался он.

– За… кхм-кхм, – пришлось ей прокашляться и закончить севшим голосом, – замечательно. Все очень здорово и по плану. Дед, по-моему, счастлив.

– Это хорошо, – порадовался он номинально, без соответствующей интонации в голосе и вдруг спросил очень строго и серьезно: – Ты могла бы ко мне приехать? Мне надо с тобой поговорить.

– У тебя что-то случилось? – тут же перестала сипеть Лиза.

Сразу же, как иглой, кольнуло воспоминанием о странно забарабанившем сердце вчера утром, и подумалось, что из-за ее глупой несдержанности и неоправданного желания растормошить эту его неживую отстраненность с Глебом что-то произошло!

– Нет. Все нормально, – уверил он. – Я просто хотел бы с тобой поговорить.

– Сейчас? – уточнила она и посмотрела на костюм, который держала в руках.

Лиза стояла за кулисами и держала наготове театральный костюм, в который должен был быстро переодеться Кирилл по ходу разыгрываемого представления, чтобы снова выйти на сцену.

– А что, сейчас тебе неудобно, ты занята? – оживился хоть немного красками голос Протасова.

– Ну-у-у, – протянула она, посмотрев на сцену, – не то чтобы очень, но есть один нюанс.

– Какой?

– Протасов, ты вообще в курсе, сколько километров и времени к тебе отсюда надо добираться и, на минуточку, как? – напомнила ему Лиза.

– Ну, если ты можешь освободиться и в принципе не против приехать, то в городе тебя ждет такси.

– Такси? – обалдела Лизавета.

– Ну, что-то в этом роде, – пояснил Глеб индифферентно. – Это Николай на машине, он подъедет, куда ты скажешь, и заберет тебя, – и переспросил: – Ты приедешь?

– Приеду, – подумав, решилась Лиза и назвала адрес, где находилась в данный момент.

– Хорошо, я ему сейчас передам, он подъедет, – сказал Протасов и отключился.

Лиза пристроила костюм на стул, который нашла здесь же за кулисой, мысленно попросила у брата прощения и тихо смылась, пока ее никто из организаторов не засек и не нагрузил быстренько какими-нибудь еще поручениями и важными делами. Эти деятели не поймали, зато ее перехватила бабуля, когда внучка пробиралась за спинами гостей к выходу.

– Сбегаешь? – заговорщицким шепотом спросила бабушка.

– Ба, тут такое дело.

И Лиза, отведя ее в сторонку, где их никто не видел и не мог слышать, быстро рассказала ей, как наорала на Протасова и как они уехали в ночь, и про то, что он позвонил сейчас и позвал к себе.

– Не знаю, детка, – подумав, вздохнула и покачала головой Ася Матвеевна, – тебе как никому известно, как могут люди, отдавшиеся полностью горю, утащить за собой близких, испоганив, изломав их жизнь.

– Да, известно. Но Протасов – это совсем другая история. Он никого за собой не тащит, наоборот, пытается всех родных и близких оградить от себя такого, поэтому и сбежал в леса, – твердо заявила Лиза.

– Ну, если ты в этом уверена, – вздохнула бабушка и развела руками. – Тогда беги к нему. Только постарайся не попасть в вечную историю: страдающий от душевных ран мужчина, которого спасает женщина своей самоотверженной любовью. Эти истории хороши только в сказках, на деле же все заканчивается куда как поганей и прозаичней: мужик со всей своей «душевной травмой» удобно усаживается женщине на шею, превращаясь в махрового эгоиста и манипулятора, и вот она всю жизнь тащит его на своем хребте и терпит его «тонкую душевную организацию», которую нельзя касаться грубым бытом, – у него ж такое горе! Присмотрись внимательней к нему, послушай, и если поймешь, что его не вытащить, то лучше беги, как бы больно тебе ни было.

– Я присмотрюсь, ба, обещаю, – прошептала Лиза и поцеловала ее в щеку. – Я тебя люблю.

– Я тоже тебя люблю, детка, – обняла ее бабушка и прошептала на ухо: – Я тебя прикрою, скажу, что тебе срочно понадобилось в Москву.

– Зачем? – отстранилась внучка и посмотрела внимательно на нее.

– Не знаю, – заговорщицки усмехнулась бабуля. – Может, понадобится, а нет, так скажем, что я что-то не поняла. Мне все позволительно, возраст.

– Ну, ты партизанка! – рассмеялась Лиза.

– А то, станешь тут с вами!

Всю дорогу от гостиницы, из которой она выписалась и забрала вещи, а потом и до самого хутора Лиза с Николаем не произнесли ни слова. Она маялась тем, что Коля видел и слышал, как она неприлично орет на Протасова, а Коля молчал себе в тряпочку, не очень-то понимая, что происходит с Глебом Максимовичем, до поры поспешных выводов не делая и где-то потаенно надеясь, а вдруг эта маленькая девушка сможет расшевелить хозяина. Вон ведь, первый раз за полтора года, что он, Коля, его знает, Протасов улыбнулся!

Так и ехали – в тишине.

На хутор они добрались, когда уж темнеть начало. Глеб встречал их у гаража, открыл дверцу, подал Лизе руку и помог выйти из машины.

– Привет, – ровным голосом поздоровался он.

– Привет, – бесцветно ответила Лиза.

Она ужасно волновалась и не очень понимала, как себя вести в такой ситуации, вроде бы в прошлый раз они не совсем чтобы мирно и ласково расстались, а тут это приглашение…

Глеб достал из багажника сумку с ее вещами:

– Идем в дом.

«Ну, идем», – подумала Лиза и кивнула.

Подхватив ее под локоток совсем легким прикосновением, Протасов сопровождал гостью, продолжая проявлять чудеса гостеприимства, особенно если вспомнить рассказы Кирилла, как обычно он «встречает» гостей. А она помнила!

– Вера, узнав, что ты приедешь, затеяла свой фирменный пирог с капустой. Очень вкусный. И всегда большой. А чай у нас на травах. Будешь? – он говорил ровным тоном, как о чем-то постно-нейтральном, продолжая придерживать ее под локоток, когда они поднимались по ступенькам.

– Буду, – совершенно не понимая, что происходит, автоматически согласилась Лиза.

– Добрый вечер! – встретила их в прихожей и сама Вера, приветливо улыбаясь и вытирая руки о фартук. – Пирог уже готов. Сейчас немного постоит, дойдет, и можно есть, – и вдруг обеспокоилась: – А может, вы чего-нибудь посущественней хотите? Вы же не ужинали?

– Нет-нет! – даже испугалась такому предложению и заботе Лиза. – Чаю с пирогом вполне достаточно.

– Ну, ладно, – успокоилась Верочка и спросила с некой настороженностью в голосе у Протасова: – Вы в гостиной расположитесь или на кухню пойдете?