Профилактика - Владимир Ильин

Все было ясно, и можно было бы не продолжать разговор, но я вспомнил, как тот же милый голосок говорил когда-то: «Он и раньше отличался нечестностью, но такой подлости от него я никак не ожидала».

— Дело в том, что у меня компьютер забарахлил, девушка, — сказал я.

— Обратитесь в службу технической поддержки.

— А вы мне не можете помочь?

— Ну, я не знаю, — засмущалась Ксюша. — А что именно у вас не работает?

— Память, — сказал я. — Видно, «мозгов» не хватает...

— А в чем это проявляется?

— Никто меня не узнаёт, — сказал я.

И повесил трубку.

Чем ближе я подходил к дому — своему _настоящему дому, а не тому, который считался здесь моим местом жительства, — тем все больше испытывал странное волнение. Будто вернулся сюда после длительного отсутствия. А ведь, если вдуматься, еще вчера я безвылазно жил здесь и, наверное, закончил свое первое пребывание на этом свете.

Дверь квартиры оказалась не такой, какой она была у меня. Обычная деревянная и довольно обшарпанная дверь.

Наверное, не имело смысла звонить. Наверняка здесь живут люди, которые никогда не слышали об Алике Ардалине.

Но, повинуясь безотчетному импульсу, я все-таки трижды нажал кнопку звонка.

Дверь долго не открывалась, а когда все-таки открылась, я оцепенел.

— Ну, что уставился, будто не узнаешь? — спросила Алка.

И в самом деле — не узнаю, хотел сказать я, но губы мои словно склеились.

Она была не той благополучной обывательницей, которой я привык ее видеть раньше. На ней были какая-то грязная желтая футболка с дыркой под мышкой, юбка дерюжного цвета, затасканные шлепанцы. Мешки под глазами, нездоровый цвет лица, всклокоченные, давно не мытые волосы... И сигарета в манерно отставленной руке.

— Ну, заходи, коли пришел, братан, — усмехнулась она.

Я вошел в прихожую (бывшую _мою прихожую), и в нос ударил запах несвежего белья и чего-то несъедобного, явно подгоревшего в процессе приготовления.

Нет, все-таки это была не моя квартира. Мебель здесь была совсем другая, только телевизор, который остался от родителей, имел место под пыльной серой салфеткой.

— Каким ветром тебя ко мне занесло? — спросила сестра, небрежно гася окурок в консервной банке, стоявшей на тумбочке в прихожей. — Неужто со своей Светкой полаялся? Если так, то учти — у меня места для тебя нету, понял? Я — женщина одинокая и пока еще свободная... — Она вдруг пошатнулась, и только теперь я понял, что она под градусом.

— Алка, — потрясенно сказал я. — Что с тобой?

— Ничего, — мотнула она головой. — Все в порядке... Просто с работы поперли ни за что ни про что. Этот хрен моржовый, чтоб ему!.. Не устраивает его, видите ли, что я покупателям не говорю «добрый день». А с какой стати я должна перед всякими придурками лебезить, а?

Бог ты мой, значит, в этой реальности она работает в торговле! Точнее — работала...

— Ладно, что мы тут стоим? — махнула рукой Алка. — Пошли на кухню... отметим твой приезд... А то бог знает сколько уже не виделись. И все из-за этой твоей стервозницы и ее мамашки. Говорила я тебе, Алька, не женись ты на этой дуре — нет, не послушался...

На кухне был почти тот же беспорядок, который имел место и в мою бытность здесь. С той лишь разницей, что пустые бутылки стояли не на полу, а на подоконнике.

— Что будешь пить? — спросила Алка, залезая в холодильник. — Хотя подожди, кажется, у меня только портвейн остался...

— А кофе у тебя есть? — спросил я.

Она погремела банками на полке.

— Тебе повезло. На донышке еще есть немного.

Она принялась разжигать газ и заливать воду в чайник, а я смотрел на нее, и что-то щемило внутри меня.

— Кстати, — спросила вдруг она, не оборачиваясь, — Как у тебя с деньгами? Не займешь немного, а то я — на мели...

— Конечно, — торопливо сказал я и полез за бумажником. — Тысячи хватит?

Она смотрела на меня так, словно не верила своим глазам. Потом лицо ее вдруг исказилось, и на глаза набежали слезы.

— Ты чего, Ал? — спросил я. — Что-то не так?

— А, не обращай внимания, Алька, — махнула рукой Алла, смахивая украдкой слезу. — Просто ты сегодня какой-то не такой как всегда. Обычно от тебя доброго слова не дождешься. Сразу пилить начинаешь: такая я да сякая. А теперь хоть впервые за много лет по-человечески ко мне относишься...

Она опять всхлипнула.

— Ну-ну, — сказал я, не зная, что делать. — Не плачь, сестренка. Лучше расскажи, как ты попала в мою квартиру.

Слезы на ее глазах вмиг высохли.

— В твою квартиру? Ты что — сдурел? С каких это пор она стала твоей?

Вот черт, подумал я. Дернуло же тебя проговориться, болван!..

— Прости, я не так выразился... Ты давно здесь живешь?

— Будто ты сам не знаешь!

— Я... я не помню, Ал.

Она подозрительно уставилась на меня не обращая внимания на свисток закипевшего чайника.

— Как это — не помнишь?

И тогда я решил рассказать ей все.

В конце концов, в этом мире она оставалась моим единственным родным человеком.

Сестра слушала меня, не перебивая, Подперев голову кулаком и время от времени прикладываясь к стакану с портвейном.

А когда я закончил, прищурилась и сказала:

— Слушай, Алька, ты что — совсем за дуру меня принимаешь? Думаешь, мне можно любую лапшу на уши повесить? Вот только не пойму: чего ты добиваешься этим враньем, а? Хочешь, чтобы я тебя пожалела, что ли, и пустила к себе жить?

— Да нет, — растерянно сказал я.

— Тогда зачем ты все это выдумал?

— Да не выдумывал я ничего! — возмутился я. — Все так и было!.. Я понимаю, что в такое трудно поверить, но я ж не свихнулся, чтобы всякую галиматью придумывать! Ты ведь сама сказала только что, что я — какой-то не такой, как всегда. Так вот, это правда, Ал. Я — действительно не тот, каким ты меня здесь знала. Не знаю, лучше или хуже, но — другой! И я хочу, чтобы ты мне помогла. Потому что никто, кроме тебя, не может помочь мне.

— В чем?

— Понять, что со мной было до этого дня! — выпалил я. — Ладно, если ты мне не веришь — это твое дело. Но рассказать-то ты можешь, как я здесь жил?!

Она на секунду отвела взгляд.

Потом сказала:

— Ладно, спрашивай, что тебя интересует...

Я просидел у нее до позднего вечера.

Общими усилиями нам удалось найти ту точку, в которой моя судьба раздвоилась.

Я заканчивал восьмой класс, и на носу были переходные экзамены. В тот день я готовился к математике, и у меня не получалось решение одной каверзной задачки. Я обратился за помощью к Алке, но она собиралась идти на день рождения к подруге и на все мои мольбы и просьбы ответила отказом в грубой форме. Вернулась она только под утро. Как впоследствии выяснилось, познакомилась она на этом дне рождения с парнем, которого звали Николай и за которого она через три года вышла замуж...