Вкус «лимона» - Леонид Головня

– Что за черт?!

– Матрас с водой. Не видел никогда? – сказала она тихо, не оборачиваясь.

– Слышал, но не пробовал, – ответил он игриво и услышал ее всхлип.

– Ты что?

– Чувствую, ты не вспомнил меня! – произнесла она с обидой, но вышло вполне кокетливо.

Напившийся и наевшийся Коля перестал далее мучиться сомнениями и разбираться в прошлом. Он ощутил былую прыть любителя поживиться обстоятельствами, «безвозмездно» плывущими в руки. Он наклонился над Кларой, откинул волосы над ее ухом.

– Как не вспомнил! – фальшиво возмутился он. – Где тут родинка? О! Нет родинки!

– Как – нет?! – обернулась Клара испуганно. – Вчера была.

– Вчера была, а сегодня сплыла. Давай на другой стороне посмотрим. – Он повернул ее голову к себе, поднял волосы. – Вот! Она у тебя переносная.

– Что ты выдумываешь?

Она рванулась было к зеркалу. Коля удержал ее за талию и вернул в объятия.

– Потом выясним!

Шутка дошла. Клара обхватила Колю за шею и принялась поспешно целовать.

– Всю жизнь тебя ждала, – повторила она. – Теперь нэ отпущу!

Покачиваясь «на волнах» матраса, Коля прикрыл глаза, пытаясь настроить себя на романтическую волну. Не получалось. Желудок работал на полную мощность, забирая все силы у томного мозга.

Клара приподнялась, взглянула на Колю и положила руку на его бедро с внутренней стороны. Его как током прошило. Все в организме зашевелилось и всколыхнулось теплой энергией.

– Что ты сделала?

– Вот она, основная примета! – сказала довольная Клара. – Я ее случайно в Таллине обнаружила. Ты расплакался тогда. Я никогда мужских слез не видела. Испугалась. Думала, я что-то по неопытности натворила. Не помнишь?

За окном блеснули вспышки фейерверка и загремели раскаты артиллерийского орудия. День независимости завершался.

– Иди сюда! – скомандовала она.

Коля неуклюже зашевелился, балансируя на матрасе, стягивая одежду. Она распахнула халат, вылезла из рукавов и накрыла Колино лицо упругой грудью. Клара оказалась безответно словоохотливой. Шепотом приказывала, требовала что-то не всегда понятное, обижалась на Колину неуклюжесть, настаивала, чтобы он не шевелился и не торопился.

– Я – готова! – вдруг прошептала она.

Клара вцепилась в его плечо, отпрянула, вернулась назад, ударилась скулой о его висок и вскрикнула так, что у Коли в ухе долго держалось эхо.

– Держи, держи меня, нэ выпускай! – И она с невероятной силой стала вырываться, отталкиваясь от его груди и лица.

Коля взмок от борьбы на нетвердой поверхности, в кульминационный момент сцепил на ее спине руки в замок.

– Хочу, чтоб руками держал! – Клара размякла и нежно поцеловала Колю несколько раз в губы. – Никому нэ отдам! – Затихла.

Коля заснул под Кларой.

…Когда проснулся, то вновь ощутил себя под ее телом. Клара тихо дышала ему в плечо и смотрела на него.

– Эй! – бодро сказал Коля. – Проснулась?

– Давно жду, – прошептала она.

Коля потянулся, разминая застывшие мышцы, и обнаружил Кларину руку на своем бедре. Она пошевелила рукой, и глаза ее увлажнились. Коля понял – разговаривать сейчас бесполезно. Клара была «готова».

Постельные утехи растянулись на сутки и чередовались с обильной едой, звоном рубиновых бокалов, тостами: «Я тебя так лублу!», прыжками на Колины колени и затяжными поцелуями…

В воздухе стоял кухонный аромат. Что-то варилось. Коля осторожно приоткрыл один глаз. Клары рядом не было. Он открыл второй глаз и с облегчением вздохнул.

– Сегодня разгрузочный день для восстановления здоровья! – продекларировала Клара из кухни.

Пышущий здоровьем «персик» появился в дверном проеме в джинсовом костюме.

– Я хаши выварила, пальчики оближешь. Мгновенно станешь готовым на новые подвиги.

Коля скосил на нее не желающий подвигов взгляд и поплелся в ванную.

– Ты не должен ко мне сейчас приставать! – крикнула она вслед.

По лицу стоящего под душем Коли было понятно, что таких намерений он не имеет вовсе.

Густой, душистый с хрящиками суп возвращал Колю к жизни маленькими шажками.

– Почему не приставать? – спросил он, безответственно хорохорясь, и даже шлепнул подвернувшуюся Клару по попке.

Клара испуганно отскочила и обернулась с искренним ужасом:

– Перед выступлением нельзя, ты же – спортсмен, знать должен!

– Выступление – там же?

– Нет. Ах, я тебе не сказала! В синагоге. Пойдем с тобой вместе.

– Как?! В синагоге стриптиз устраивают? – Коля прыснул, чуть не захлебнувшись супчиком.

– Нет, что ты! Смешной какой! Сегодня клубный день, я буду петь.

– Ты еще и певица?

– Нет. Пожилые наши собираются. Они выросли на советских песнях. Ностальгия! Я знаю некоторые песенки и пою.

– Я там зачем? Песен не знаю. И желания идти никакого.

– Я без тебя не хочу, – кокетливо сказала Клара. – Говорила тебе, все всё про нас должны знать. Ты слушай меня. Что тебе Ашот сказал!? С чиновниками нужно вести себя очень осторожно.

Вздохнув, Коля ухватился за последний шанс:

– Мне надо номер оплатить, из мотеля выселят, побриться.

– О! Заедем заодно, я все заберу, – прихлопнула она «последний шанс». – Зачем две машины гонять! Теперь будешь жить тут. Наша Мадам – в курсе. Она за меня переживает. Ты ей очень понравился.

– Когда она успела сказать тебе об этом?

– Заходила вечером. Думала, не случилось ли что. Мы не выходим. Ты спал. Ужинали и тебя обсуждали.

– Как вы объясняетесь, если ты язык не выучила?

– Понимаем друг друга. Она в молодости в стриптизе выступала. Танцует – закачаешься! Я у нее много переняла. Она тебя хорошо разглядела и одобрила.

Перед Колей мелькнул эпизод, который ночью он принял за сон. Во хмелю он лежал, раскинувшись на кровати. Мулатка наклонилась над ним и покрыла простынкой. Он тогда вздрогнул под прохладной тканью, прогоняя не к месту возникшее наваждение. Коля представил нарисовавшуюся картину и недовольно заворочался на стуле.

Заполдень они погрузились в приземистый «Додж» с затемненными стеклами. Клара рванулась с места и понеслась по узкой выездной дорожке между столбиков с такой скоростью, что Коля физически ощутил каждый столбик на своем боку.

– Уф! – выдохнул он, когда «Додж» выехал на улицу. – Дай я поведу!

– Нэт, что ты! Нэ поспешим, опоздаем. Коля, не волнуйся! Четыре года вожу, и ни одной царапинки. Я – способная.

…Синагога Колю порядком удивила. Не таким он представлял себе храм – ни образов, ни священников. При входе в длинное помещение, у стола, одетый под ковбоя писатель торговал собственной литературной продукцией. В глубине находилось маленькое возвышение, сценка. На ней – президиум. Перед сценкой, на расставленных рядами стульях, сидел разношерстный, в основном пожилой, русскоговорящий народ. Вокруг народа и меж стульев носилась молодая девица в кудряшках и собирала подписи на листке, прижатом зажимом к дощечке.

Седоголовый музыкант заиграл на пианино, народ примолк. Клара, вся из себя такая скромненькая, в сереньком платьице и кофточке с воротником под подбородок, запела песню Новеллы Матвеевой «Эти дома без крыш…» Лирический текст Матвеевой приобретал в Кларином исполнении с грузинским акцентом совершенно не предполагаемый подтекст. Сексуальная натура убивала слюнявую комсомольскую романтику и наполняла слова двусмыслицей. Особенно удался конец куплета «…палка-мешалка в нэй». Это особенно рассмешило Колю. По блестящим глазкам мужчин в публике он заметил «родственные души».

Клара тем временем пела про любовь. Со словами:

– Я лублу-у тебя так, что нэ смо-ожешь никак… – она повторила придуманный ранее трюк: сошла со сцены и направилась к Коле.

Все лица повернулись к нему.

– Ты меня никогда, никогда разлуби-ить.

Допела Клара и села озирающемуся «от счастья» Коле на колени. Публика прослезилась от умиления и аплодировала стоя.

– Мой жених! – скромно объявила Клара и посмотрела на него влюбленными глазами.

Посетители синагоги – «свидетели», как пояснила Клара, – тут же образовали вокруг них кружок. Поздравляли старушки в вязаных кружевных платках, дамы в модных кофточках. Седовласая пара в очках облобызала Колю перекрестным поцелуем. Девица с кудряшками подарила цветок и подписала у него воззвание к Конгрессу, в которое Коля не стал вникать. Он чувствовал себя крайне неловко и готов был провалиться сквозь землю.

– Изумительная пара! – несколько раз восклицал старичок со слезившимися глазками, стараясь, чтобы наконец его услышали.

Клара услышала и поцеловала Колю в губы, прошептав:

– Дорогой, давай сбежим отсюда. – Она торопливо потянула Колю к выходу. – Нас ждет звонок из Тбилиси.

«Додж» рванулся с места и полетел по улице.

– А в мотель? – спросил Коля.

Клара резко затормозила. Коля приложился к лобовому стеклу.

– Прости, дорогой! – Она поцеловала его в лоб. – Совсем забыла. Давай в мотель для разнообразия. Ты прав. Все равно надо оплачивать до утра. Как ты меня захотел тогда там! Насильник! Я еле сбежала…