Японские призраки. Юрей и другие - Власкин Антон

Давным-давно в небольшом городке, название которого потерялось в веках, жил старик со своею старухой. Они жили на окраине, но совсем не в ветхой землянке, а во вполне приличном домике, к которому примыкала их лавка. Старики торговали сладостями и на судьбу не жаловались. Очевидно, что на сладких моти и тянучках невозможно сделать состояние, если только вы не поставляете их ко двору государя, но на безбедную жизнь нашим старикам вполне хватало. Постоянными гостями в их лавке были дети, что обеспечивало ещё и шум, веселье и мелкие монеты с избытком.

Однажды поздним вечером, когда старик шёл к дверям, чтобы закрыть заведение, на пороге появилась молодая женщина. Извинившись за поздний визит, она протянула монету в один сэн и попросила сладкую тянучку. Приближалась ночь, и холодный ветер гонял листья по улице. Старик удивился, что взрослый человек явился в его лавку так поздно за грошовой конфетой, но виду не подал и предложил зайти обогреться. Женщина поблагодарила за предложение, но от визита в дом уклонилась и, взяв покупку, исчезла за дверью. Старик покачал головой и закрыл лавку. Он давно перестал удивляться людским чудачествам.

Удивляться пришлось на следующий вечер, когда на пороге лавки появилась вчерашняя покупательница с той же мелкой монеткой в ладони. Взрослый, прибегающий в лавку перед закрытием, чтобы купить самое дешёвое лакомство, выглядит довольно странно, но торговля есть торговля. Не существует закона, запрещающего продавать грошовые тянучки перед закрытием магазина, так что монета перешла в руки старика, а лакомство в руки экстравагантной покупательницы.

Старик поделился необычной историей со своей старухой, и на следующий вечер хозяева лавки вдвоём обслуживали постоянную клиентку, которая появилась, как по расписанию, поздним вечером. Взяв тянучку, гостья растворилась во тьме так быстро, что выскочившая следом бабка так и не поняла, с какой стороны прибыла покупательница. Необычная торговля продолжалась вечер за вечером, и старики, готовясь ко сну, шутили, что вот, дескать, было странное время, когда никто на ночь глядя за грошовой конфетой не прибегал.

Неожиданное случилось на седьмой вечер. Женщина вложила в руку старика монетку, торопливо схватила свою немудрёную покупку и быстро выскользнула за дверь. Первой неладное заметила старуха. «Ты погляди, это что же такое! — заголосила она. — Куда ты смотришь, старый? Это же не монета, это же…» И правда, на ладони у старика лежал искусно сложенный листок, сыгравший роль мелкой монеты. Старуха шумела, взывала к справедливости и призывала организовать погоню за мерзавкой, не постеснявшейся обокрасть несчастных стариков. Старик вздохнул и вышел на улицу. Как он и ожидал, коварная незнакомка исчезла без следа. Куда бежать, было решительно непонятно, и преследователь уже готовился вернуться к очагу и чаю, тем более что потеря одной тянучки не так уж и страшна, но тут он заметил кое-что необычное. Рядом с порогом валялись куски красноватой глины. Постоянной бедой для владельцев лавки был песок, который то и дело приходилось выметать за дверь, но красной глины поблизости отродясь не водилось. Было очевидно, что грязь притащила гостья. Старик поспешил по следам, вздыхая и почёсывая затылок. Во всей этой истории было что-то странное. Хитрая любительница тянучек приходила целую неделю в одно и то же время, и скорее всего из одного и того же места, но глины вблизи лавки ни разу не обнаруживалось. Затем старик вспомнил многочисленные байки об оборотнях, морочивших людям головы и творивших колдовство. Монетка казалась совершенно настоящей, и было невозможно понять, как опытный торговец спутал медяк с листиком. Тануки ради бутылки саке превращали листву в полноценные монеты. Кицуне зазывали в гости неосторожного человека и подносили богатое угощение, оказывавшееся на поверку кучкой нечистот. Мёртвые самураи из рода Тайра создавали невероятные мороки с замками и садами, желая удержать талантливого певца. Преследователь замедлил шаг, а затем и вовсе остановился. Приближалась ночь, ветер гнал по небу рваные облака, и мысль о том, что сладкая тянучка не стоит знакомства с вышеперечисленной компанией, была вполне очевидна. Однако любопытство взяло верх. Ни один тануки не затруднял бы себя многодневными визитами ради жалкой сладости. Кицуне предпочитали морочить головы монахам, самонадеянным хвастунам и молодым мужчинам. Иногда все эти признаки совпадали, и тогда можно было ожидать невероятного веселья. Старик вспомнил истории о романтических приключениях, случавшихся в старину между людьми и кицуне, вздохнул, провёл рукой по поредевшим волосам и зашагал дальше.

Задумавшись о мёртвых самураях, он не сразу заметил, что топает по той самой глине, которая и указывала ему путь. След потерялся, так как глинистая земля была повсюду. Погоня за незнакомкой привела на кладбище. Горе-сыщик подумал, что самым верным решением было бы бежать прочь, но какая-то сила, гораздо более могущественная, чем любопытство, продолжала гнать незадачливого преследователя вперёд. Успокоив себя мыслью, что никаких самураев Тайра здесь отродясь не хоронили, он двинулся дальше. Да и сама идея, что вся интрига затеяна мертвецами, чтобы заманить к себе престарелого, тугого на ухо торговца, была совершенно несообразной.

Размышляя таким образом, старик осторожно шагал среди надгробий. Кругом было темно и безлюдно, что довольно типично для ночного кладбища. И тут откуда-то из сумрака донёсся детский плач. Не нужно быть специалистом по потустороннему, чтобы понять: ребёнок на ночном кладбище — это верный признак того, что дело обстоит нечисто. Торговец ещё раз подумал, что бегство было бы вернейшим выходом из сложившейся ситуации, вздохнул и двинулся прямо на звук. Конечно же, он помнил о зловредном ёкай Конаки-Дзидзи, притворяющимся рыдающим ребёнком, просящемся на руки, а затем мгновенно набирающим вес, превосходящий китовый. Внешним видом мерзкий ёкай схож со сморщенным стариком, и наш герой решил, что, увидев кого-то похожего на себя, рыдающего детским голосом, он тут же обратится в бегство. Однако никакого ёкай не обнаружилось, плач прекратился, так что оставалось только остановиться рядом с одной из могил. Мгновением позже плач возобновился, старик подпрыгнул на месте, и было отчего: ребёнок голосил прямо у него под ногами, из-под земли! Глухой плач перекрыл топот убегающего человека, а затем среди надгробий воцарилась тишина, вполне приличная для такого места. Впрочем, продолжалось это недолго. Кладбище наполнилось топотом множества ног, гомоном и бряканьем лопат и заступов. Старик домчался до обители, находившийся, по счастью, неподалёку, и вернулся с настоятелем и монахами. Почтенный бонза сразу узнал место, куда привёл его нежданный гость, и пояснил: совсем недавно здесь была похоронена беременная женщина, скончавшаяся от какой-то болезни и не успевшая разрешиться от бремени. Не успел он закончить свой краткий рассказ, как под землёй снова заплакал ребёнок. Настоятель умолк на полуслове и схватился за лопату, прочие последовали его примеру. Могила была раскопана в мгновение ока, и глазам собравшихся предстало жутковатое чудо. В гробу лежала молодая женщина, которую наш герой тут же узнал, и ребёнок, заливающийся плачем у неё на груди. Во рту малютки была та самая конфета, за которую расплатились фальшивой монетой.

Таинственная история перестала быть таинственной, став ясной, как рассвет над морем. Торговец сластями и настоятель разжали мёртвые руки и, укутав ребёнка в настоятельскую мантию, зашагали к храму. Монахи замахали лопатами, засыпая могилу, из которой больше никому и никогда не придётся подниматься и бродить в поисках лакомства для ребёнка. Торговец и настоятель прислушивались к гомону за спиной и поясняли друг другу то, что и так было понятно. Роды всё-таки произошли, и ребёнок появился на свет. Материнская любовь покойной была так сильна, что сама смерть не стала окончательным препятствием для неё. Мёртвая мать раз за разом поднималась к людям, чтобы купить хоть что-то для своего малыша. В оплату пошли те шесть медяков, что вкладывают в гроб. Всякому известно, что умершие должны пересечь реку Сандзу, протекающую под горой Осореяма, и уплатить некую пошлину за переправу. После того как деньги закончились, покойная пошла на нехитрый обман, немного поморочив голову живым, что не является такой уж сложной задачей для призрака.