Штабс-капитан Круглов - Глеб Исаев

– Одну минуту. – Сергей поднялся. – Я и вправду крайне спешу. – Поэтому… Отчего бы вам не выкупить право на возобновление добычи золота на острове Аскольд?

Любезный. Только на изыскания и разведку я потрачу куда больше средств, чем смогу получить. Кроме того, это долгая история. Начать разведку мы сможем только со следующей весны… Чепуха.

– Не совсем так. – Вот наше предложение. – Акцентируя слово наше, произнес Сергей. -Это план острова. Отмечены места залегания породы. А иероглифы вы наверняка сумеет разобрать и сами.

– Откуда у вас это? – Лихорадочно пристроив пенсне нанос вгляделся купец в кварту. -Неужели это… ? – Он не закончил.

– И еще. – Сергей подошел к дверям, ведущим из комнаты и заглянул в спальню. – Если вышеназванные господа поддержат ваше начинание. В комплексе. Уничтожение хунхузов, а одновременно разоблачение и борьба с японскими шпионами, вы измените свое мнение?

– Если оформление прав на прииск не осложнится, то да. – Твердо ответил Тифонтай. Он вновь посмотрел на карту. – А… не может это быть подделкой? Он провел подушечкой пальца по краю. – Не похоже… Согласен. – Твердо заключил он.

– Договорились. Вы оформляете документы на восстановление добычи, а господа предприниматели сами обратятся к вам.

Все, позвольте откланяться. – Он шагнул в коридор. Остановился на пол дороге. -Да, самое последнее. – Вы знаете некоего, как его кличут Большого Чжена?

Тифонтай поморщился и сердито засопел. – Этот упырь позорит нацию. Из-за таких, как он я и принял гражданство России.

– Вы способны повлиять на него? Дело в том, что этот субъект похитил ребенка. Это сын корейца, который занимается стиркой белья в офицерской слободе. Не хочу знать для каких нужд понадобился Чжену этот ребенок, однако… хочу попросить о личном одолжении? Кореец интересен нашему ведомству…

– Да я способен решить этот вопрос. Китаец шагнул к стоящему на столе телефонному аппарату: Барышня. Будьте любезны, соедините с номером триста тридцать три. Недолгая пауза прервалась длинной китайской фразой, которую произнес Николай Иванович в трубку.

Он выслушал ответ, еще пару раз что-то коротко добавил и прервал соединение.

– Ребенка сегодня вернут. Однако я не могу гарантировать безопасность этого корейца и его сына, в будущем Чжен очень зол.- Повернулся он к гостю.

– Спасибо. – Поклонился Круглов. -Я приму к сведению. Простите, вас что, вот так запросто соединили и с этим хунхузом?

Я ни за что на свете не стану разговаривать с этим мясником. – Впервые за всю беседу китаец изменился в лице. – Я говорил с застройщиком этого участка города, господином Вань Мэем, китайским поданным. Поверьте, он имеет способы убедить Чжена пойти навстречу этой просьбе. Будьте спокойны.

– Тогда позвольте откланяться. – Круглов взялся за ручку. – Извините, но вынужден напомнить, о необходимости соблюдать конфиденциальность…. Даже перед коллегами господина Михайлова. Вы меня понимаете? Замечательно, тогда всего лучшего.

Сергей выглянул из дверей номера и вновь прикрыл их.

– Ну вот. Я вынужден вновь просить вас о помощи. Пригласите в номер того толстяка, который стережет меня у лестницы. Не хочу применять силу. Отвлеките его на полминуты, что бы я смог без помех покинуть ваш номер.

Сбежать вниз удалось куда быстрее. Хотя, судя по всему, пресловутый Никифор, так и не пришел на выручку бдительному толстяку.

Я на Вачу, еду плачу, возвращаюсь, хохоча. – Пробормотал Сергей, и едва не грохнулся на повороте, настолько ему понравилось возникшее вдруг сравнений. Интересно, откуда это? – Попытался припомнить он автора запавших в память строчек.

По стилю похоже на Рембо, а впрочем…

Отбросив несвоевременные мысли вынырнул из подворотни, и перевел дух. Неторопливо, старательно имитируя косолапость азиата, приблизился к парадному входу и оглянулся. Картина открывшаяся взгляду, умилила. Строго на установленном месте, чуть левее от массивного каменного льва, стоял Ким. Причем одет он был в костюм, навязанный Сергею жандармами.

Однако рачительный кореец внес в неприметную пиджачную пару весьма существенные изменения. Он подвернул штанины длинноватых ему брюк едва не до колен, а потертый котелок напялил на замотанную платком голову.

Для полноты картины не доставало лишь трости. Пикантность ситуации усугублялась тем, что почти рядом с ним, на другой стороне узкой улочки, стояла пара господ одетых в платье совершенно идентичного покроя и цвета.

Однако сомневаться в их ведомственной принадлежности у Круглова не имелось основания по куда более объективной, причине. Больно уж цепкими и внимательными взглядами близнецы следили за входящими и выходящими из громадных дверей отеля постояльцами. Как бы то ни было, на представителя страны утреней свежести они не обращали ровным счетом ни какого внимания.

– Увы, филёры господина ротмистра звезд с неба не хватают. – Улыбнулся Сергей. Он поправил сбившуюся во время торопливого бегства шляпу, и двинулся к замершему на своем посту корейцу.

– Подожди немного и шагай следом. -Не поворачивая головы распорядился Сергей, и просеменил мимо.

– Ты что, забыл. Устроил здесь цирк. – Укоризненно произнес он, когда они покинули опасное место и свернули на многолюдную сутолоку Алеутской.

Кореец хлопнул глазами, и провел ладонью по обшлагу. – Моя другой нет.- Ответил он.

– Ну ладно, прости, не сообразил. А впрочем, все хорошо, что хорошо заканчивается. – Смутился Круглов. – Тогда… нужно восстановить статус кво.- Он вновь покрутил головой. – Переодеваться на центральной улице показалось ему неприличным. Имелась, конечно, возможность свернуть в один из многочисленных переулочков, но и этот вариант не слишком прельщал воспитанного строгой няней барина.

Он вспомнил о прошлом и неожиданно погрустнел. Все его беды и приключения, по сути, имели одну и довольно тривиальную причину. Пойти на службу заставила, вовсе не тяга к армейской романтике, и не патриотизм, а долги.

Отец, поддавшись всеобщему ажиотажу, вложил капитал в акции панамского канала. Сумма долгов оказалась настолько велика, что на их погашение не хватило даже отнятого по суду имения. Потомственный дворянин не придумал ничего лучшего, как пойти в ростовщическую контору. Результатом стала полная нищета и объявление банкротства.

Сергей не стал ожидать, когда новость об этом прискорбном факте достигнет ушей знакомых и начальства, и подал прошение о поступлении на военную службу.

Очнулся Круглов когда стоящий рядом с ним азиат дернул его за рукав – Гаспадин, твоя говорил про сына? – Он не закончил, и отвел взгляд в сторону.

– Прости. – Вынырнул Сергей из грустных воспоминаний. – Все будет хорошо. Тифонтай сказал, твоего сына сегодня вернут.

– Сам Цзи Фан Цай?- Повторил кореец – Его так сказал?

– А что? Думаешь, обманул? – Удивленно вздернул бровь Круглов. Но тут он заметил, как с лица его спутника слетела маска непроницаемого безразличия. Он медленно, с невероятно торжественным видом согнулся в поклоне и попытался ухватить измазанную ваксой руку Сергея. – Моя твой служи. Са-па-сиба.

Кореец мазнул по глазам рукавом пиджака.

– Ты это, чего, перестань. – Круглов дернул расчувствовавшегося спутника за рукав. Не хватало что бы нас городовой задержал. Ты лучше иди домой, жди. Но помни, Чжен тебе этого не простит. Потому…

– Эх… – Расстроено вздохнул доброхот. – Не подумал о том. Куда ж тебе деваться?

Он на мгновение задумался. – Не было у бабы забот… Зато теперь хоть разбавляй.

И краем глаза выхватил мелькнувшие в толпе фигуры. – Отставить разговоры. Уходим.

Беглецы миновали полутемную арку, и оказались на заднем дворе каменного дома, выходящего фасадом на перекресток Алеутской и Светланской.

– Куда теперь? – Круглов просканировал взглядом окрестности.

– Туда нада ходи.- Ткнул грязным пальцем азиат на едва приметную дверку в стоящем на пригорке флигельке.

– Туда, так туда. – Не стал спорить Круглов, а торопливо зашагал в указанную сторону.

Скрипнула просевшая от сырых приморских туманов дверь, отсекая уличный свет. Несколько метров пришлось одолеть почти наугад. Наконец азиат остановился и пошарив вдоль дощатой стены, ухватил дверную ручку. – Здеся… лавка… есть. Люди туда много ходи.

В нос ударил непередаваемый запах старых вещей, пыли, каких то аптекарских капель.

Круглов глянул на плохо различимую в лучах скупого осеннего солнца картину.

За столом повернутом спином к окну сидел старый пейсатый еврей в ермолке и длиннополой засаленной душегрейке, а перед ним, словно ученики, сдающие экзамен, стояли двое. Мужчина, по виду из крестьян, и довольно молодая, с нездоровой белизной лица, женщина.

– Все, как есть все, батюшка. – Проговорил крестьянин, комкая в ладонях шапку. Одна надежа на ссуду. Поднимемся, верну как сговорено. До копеечки, с процентом, верну. Вот истинный крест.