Душеприказчик - Антон Краснов

— А что ж, дочка, ему радоваться-то? Он, кажется, вообще такие полеты плохо переносит. Все эти гипертоннели… Оно вроде бы как и незаметно.

— Ага, — кивнула она, — у нас на Земле это аэрофобией называется. Боязнь перелетов. Хотя какое там «аэро», если это безвоздушное пространство? Скорее космофобия. Рома, ты не усердствуй над вискарем-то, а то еще стошнит с непривычки.

— Вот я привычку и разрабатываю, — нагло заявил он. — Давай и ты со мной выпей, Аня. А то как-то не очень — одному…

— Погоди, — говорю. — Рано ты это… ну-ка, пойдем в мой отсек. Идем, идем!

Стали мы за переборку. Она звукоизолирующая, так что девчонка нас точно не услышит. Говорю:

— Ты, Рэм, чем с девкой ворковать, лучше бы подумал, куда нам жмура девать. А то он тут лежит не к месту. А если к нам кто заявится сюда?

— Кто заявится? — вытаращился он, а сам уже красными пятнами пошел.

— Да мало ли, — отвечаю. — Есть такие шансы. Могут из cанитарной службы прийти, например. Не поверишь, но в этом хлеву и такое есть. Да что здесь, даже в конвойных кораблях бывают такие шмоны, когда осматривают каюты на предмет… как тебе объяснить… вредных веществ общеотравляющего типа. Словом, денег содрать желают. А тут еще и Аколиты, я уже видел. А если среди них боевики, то тебе не хуже меня известно, что у них есть законное право разместиться в ЛЮБОЙ каюте эконом-класса, потеснив пассажиров.

Рэмон едва не сполз по стене, и по его лицу было видно, что о таком правиле он как-то запамятовал. Или даже не знал. Потому что летал только элитными рейсами, а туда боевые Аколиты без серьезной причины стараются не соваться — себе дороже может выйти.

Я потряс его за плечо:

— Ты, Рэм, давай не раскисай. Да, ситуация неприятная. Но это еще ничего. Постараемся разобраться.

— Да, да… — пробормотал он. — Разобраться бы со всем этим… чтобы…

— Ну ничего, дотянем до космопорта любого из зиймалльских ОАЗИСов, — говорю полушутя-полусерьезно, — а там уж нам помогут разобраться, что к чему.

Рэм, бедняга, аж позеленел.

— Нельзя высаживаться в ОАЗИСе! Там заметят, что Класус не сошел с рейса, а потом долго возиться не будут. Попросту просканируют мозг всех попутчиков, и тогда мне конец: агенты Высшего Надзора… — он шмыгнул носом, — законопатят меня. Да и тебе, Пес… мало не покажется.

— Да шучу я, шучу, — отвечаю. — Понятно, что этого нашего разговорчивого, который так не ко времени вдруг умолк, туг оставлять никак нельзя. Ладно. Толку от тебя… Сиди, развлекай девушку. Она, кажется, любопытная. Так что смотри не засветись. И отдай сюда бутыль, понял?..

Рэм заморгал, но я не стал дожидаться, пока он расшевелится, выхватил бутылку, сунул себе в карман. Вышел к этой Ане и говорю:

— Ладно, отдыхайте, молодежь, а я пока что по кораблю прогуляюсь.

Наверно, мой тон показался ей этаким двусмысленным, потому что смотрю — глазенки у нее засверкали задорно. Ну и ну! Кажется, это я погорячился, когда сказал, что Класус понравился ей больше моего поднадзорного. Правда, если девчонка на Рэма какие-то планы имеет, то ей можно сочувствие изъявить: ни хрена у мальчонки не выйдет с перепугу-то!..

Они остались вдвоем, а я вышел в коридор, прислонился к стене и глубоко задумался. Подумать есть над чем. Этого Класуса нужно из каюты вытащить, а как? Освещение в корабле круглосуточное, все коридоры просматриваются, да и праздных пассажиров, таких же бездельников и шалопаев, как мой Рэм, слоняется по тоннелям и переходам немало. Да и куда его девать, Класуса. — в закрытом-то корабле? Тем более я и в глаза не видел план внутренних помещений «шалаша». Это только в рулевой рубке, где экипаж сидит… Так, а что, если выяснить, как лучше добраться до какого-нибудь грузового шлюза, да и сбросить туда Класуса? А еще лучше раздобыть ММР и распылить труп Класуса на молекулы да атомы?.. Но где взять «мымру»? А, ну да! Наверняка на «Лемме» имеется вооруженный патруль рейсовой охраны — пара болванов, которые сейчас млеют от скуки и не знают, чем бы им заняться? У них должно быть мономолекулярное оружие, точно! В свое время мне приходилось бывать на «Леммах» — они все однотипны, а помещение охраны, кажется, где-то в кормовой части. Арранты обычно на «шалаши» служить не идут, так что если там гвелли — то можно считать, что мне повезло. Точнее, НАМ повезло. Ведь этот Рэмон Ррай, по сути, прав: если задержат его, то и меня повяжут, потому как не уложится в голове у «синих», что только что освободившийся каторжник мог не участвовать в таком убийстве…

Я пошел по галерее. И, конечно, мне тут же встретились Аколиты. Этим сволочам до всего есть дело, и всегда они, как бурриты, роятся там, где нечисто или где кровью запахло… Аколиты прошли мимо, даже не скосив глаз, но я-то прекрасно знал, что они обшарили меня взглядами с макушки до пят. И чего им у себя в каюте не сидится-то?.. Шляются по кораблю, ищут, где что не так? Да нет! Похоже, я заразился от Рэма чрезмерной подозрительностью и этой… мнительностью. Аколитов всюду полно, каждый десятый аррант — храмовник. А так как на всю эту братию Храм не слишком охотно выделяет деньги, то и летают они самыми задрипанными рейсами, где билеты дешевые. Вот, на «шалашах» к примеру.

Прошли мимо. Нет, один все-таки не выдержал. Оглянулся. И неудивительно. На мою рожу всякий оглядываться станет. Да еще глаз, говорят, у меня недобрый. А с чего доброму-то быть? После керрских рудников некоторые вообще глаз не поднимают. Нагляделись уж на этот мир, добрейший из миров!..

Патруль я нашел в кормовой части: правильно вспомнил. Точно — гвелли! Двое: один молодой, другой — постарше, гнет из себя опытного жизнью, по позе вижу. Сидят, жрут. Оружия я при них что-то не заметил. Стукнул кулаком по прутьям решетки. Не слышат. До меня донесся гнусавый голос одного:

— Я там сам не был, а только Гульбар рассказывал. Он там в охране служил. Туда люди всегда нужны, текучка страшная. Да и жизнь там страшная. Ага. Планета мертвая, бежать оттуда — так еще никто не бежал. Дожди все выжигают, так что если кто и выбирался из тамошних рудников, наутро и скелета не находили — начисто все съедало кислотой.

— А как же скафандры? — разинув рот спрашивал мололой. — Там же должны быть скафандры защитные, которые кислота не берет.

— Так-то оно так. Кислота не берет… Зато там есть такая штука, от которой кости становятся хрупкими и ломаются. И при этом она действует как сильнейшее обезболивающее. Это — сок растения «крильбаухх», или «черного змея». Единственное, что растет на поверхности Керра. Заросли крильбаухха покрывают больше половины планеты. Сок просачивается сквозь скафандр незаметно, а так как он убивает боль, то сам не замечаешь, как ломаешь себе ноги, потому что кости — уже не кости…