Хранитель Мечей. Рождение Мага - Ник Перумов

Но, увы, на это потребовались бы месяцы пути, а в середине месяца плодов, как называли здесь август, в Академии возобновлялись занятия, и горе тем, кто не успевал вернуться! Никакие отговорки не принимались. Были случаи, что нерадивые платились за это прегрешение собственным браслетом аколита.

Вместо каникул Фесс ещё плотнее засел за книги. Если ничего иного пока не остаётся, следовало стать хорошим некромантом. Смерть – всеобщее убежище, всеобщийвыход, думал Фесс. Так, может, некромантия подскажет ему, как бежать и с этих берегов?

Даэнур не мог нарадоваться старательности своего единственного ученика, только успевая выдавать ему всё новые и новые книги. Комната, где Фесс устроил себе жилище, вскоре превратилась во второе книгохранилище; кое-где за огромными томами совершенно скрылись и пол, и стены. Вороха свитков, на которых Фесс делал выписки, угрожающе расползались, грозя в один прекрасный день поглотить самого незадачливого хозяина.

Летом, когда не требовалось уделять время обязательным занятиям на факультете общего волшебства, Фесс мог целиком и полностью сосредоточиться на выбранной за него Судьбой специальности.

Он в деталях освоил причинынеупокоенности, первоначала, высшие точки, падения и взлёты. Изучил все виды Нежити, встречавшейся в землях Старого Света (так именовался континент с островами, в отличие от Света Нового – трёх островов Утонувшего Краба вместе с Клешнями). Кладбищенская, лесная, домовая, городская, катакомбная, горная, пещерная… Список не включал только Нежить морскую, потому что она, как ни странно, терпеть не могла солёную воду, хотя вода эта ничем повредить ей не могла и от её нападений не защищала.

Изучил первые тома длиннейшейИстории Нашествий, где подробно описывались все случаи нападения Нежити на людей или, к примеру, борьбы эльфов с гномами. Проштудировал древние заговоры и обереги, опять же и людские, и эльфийские, и гномьи, и даже орочьи. Последние, кстати, казались наиболее действенными. Грубоватый, но прямой народ, орки признавали в отношениях с Нежитью только один аргумент – полное уничтожение – и потому не тратили время на всякое там отпугивание или сбивание со следа, ежели мертвяк, к примеру, увязался за тобой по лесной дороге. Только уничтожение.

Вскоре Фесс уже пытался выводить обобщённые формулы отражения, чем опять же немало удивил Тёмного – эта работа была проделана на кафедре давным-давно, зачем повторять старые зады?

Неясыть лишь упрямо мотал головой. Он хотел до всего дойти сам. Память нуждалась в загрузке. Пустота вызывала порой самые настоящие головные боли. И особенно тяжко приходилось оттого, что пусто было там, где хранилась память о друзьях и близких. Фесс не знал, любил ли он кого-нибудь в прошлом, имел ли семью – а может, у него где-то остались даже и дети? От одной только мысли об этом он принимался скрипеть зубами.

Он не забыл и о своей заветной карте. Теперь на неё стали накладываться новые значки – Фесс скрупулезно отслеживал, где и как действовало какое заклятие, отражённое в тёмных хрониках. Центры Силы принимали всё более и более чёткое очертание.

Иногда Фесса так и подмывало плюнуть на всё и отправиться в Козьи горы – и всякий раз он осаживал себя. Ещё не время. Туда надо будет идти во всеоружии.

Мало-помалу ему удалось вычленить ещё один Центр – но при этом он оказывал влияние, похоже, только на тёмные заклятия, например, посвящённые борьбе с Нежитью. Этот Центр располагался далеко на севере, на границе Железных гор и Вечного леса, и Неясыть дал себе клятву, что при первой же возможности отправится прямиком туда. Нечего даже и тратить время на всякие там Козьи горы.

Помимо изучения Нежити уже существующей, Тёмный мало-помалу подводил своего ученика и к заклятиям более высокого ранга – о том, как создавать такую Нежить самому. Это знание оказалось весьма и весьма неприятным. Именно тут нужно было ритуальное мучительство порой совершенно невыносимого характера. Несмотря на всё хладнокровие Фесса, когда он читал описания пыток, что следует применить к котам и котятам для вызова, например,костяного дракона, ему не раз становилось дурно, и он с трудом подавлял приступы тошноты. Сжигание живьём и кастрация были, пожалуй, самыми невинными из всего описанного арсенала.

Изучать всё это было противно, не изучать – глупо. Некоторые роды Нежити были черезвычайно опасны, и, чтобы избавиться от таких, как раз и следовало применять подобные заклятия. Одно из старинных наставлений простодушно советовало некроманту всегда иметь при себе пару-тройку котов – на всякий случай. Разумеется, лучше всего чёрных. Собаки для этих целей почему-то совсем не годились – быть может, их спасала врождённая преданность человеку?..

Пора уже было переходить от теории к практике, и тут Тёмный, ругая на все корки скупость ректората, вынужден бы сам играть роль оживляемого трупа, накидывая на себя личину мертвеца. Надо сказать, получалось у него до ужаса похоже, так что Фесса не раз и не два пробирал мороз.

– И они ещё хотят от меня, чтобы из тебя получился классный некромант! – рычал Даэнур, в ярости пиная стулья. – Да какой же из тебя некромант, если мы не можем оживить даже самый паршивенький труп! Всё святые отцы наши, святоши жирные. Мол, не допустим осквернения священной обители знаний. А лекари, чтобы болезнь определить, между прочим, мочу да кал больного исследуют, и это почему-то осквернением не считается!..

Фесс только старательно прятал улыбку, слушая эти гневные филиппики.

Мало-помалу очередь дошла и до «Анналов Тьмы». И тут произошло странное.

– «Анналы Тьмы»… – с оттенком странной мечтательности говорил Даэнур, подняв голову и устремив взгляд странных жёлтых глаз в пространство. – Красивая сказка, легенда, сочинённая умными головами для того…

– Кем сочиненная? – неожиданно перебил своего учителя Неясыть-Фесс. Чутьё гончего пса, пусть даже многое и забывшего, давало о себе знать. Никогда ещё ему не приходилось слышать о сколько-нибудь организованном движении сторонников его нынешнего цвета. Школа Тьмы Салладорца была слаба, немногочисленна, почти тут же смята превосходящими силами Инквизиции, трактат «О сущности инобытия» говорил о вещах сугубо отвлечённых, не о борьбе за блага мира сего, но, напротив, о скорейшем из этого мира уходе. Так кто же и при каких обстоятельствах сочинил «Анналы Тьмы»?

Тёмный несколько мгновений безмолствовал, и это дало Фессу право задать ещё один вопрос, хотя ответ на него он знал и так:

– Неужели Эвенгар Салладорский?