От глупости и смерти - Харлан Эллисон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я уставился на него с бесстрастно-деревянным выражением лица.
– И… э… мы подумали, что было бы весьма престижно для агентства, если бы мы представляли Валери Лоун…
Перевод: «Мы бы могли как минимум состричь десять процентов от ее сделки с Крузом, она явно устраивает его и на второй контракт, если все вообще состоится, и мы могли бы сделать ей пару бенефисов, турне по Америке с одной из тех лент, типа ужастиков Бэби Джейн – «Леди в пещере», о черт, она все еще способна быть звездой, если разыграть карты правильно, мы могли бы сделать тысяч тридцать, а то и сорок, прежде чем она снова канет в небытие».
Я сменил деревянную маску на маску идиота. Спенсер продолжал:
– К тому же, мы могли бы неплохо ее продвинуть с полнометражками. Плюс воткнуть на телевидение…
Перевод: «Мы втыкали бы старую калошу в эпизоды во всех мыслимых сериалах, которые снимаются сейчас для показа в сентябре».
– Гостевые эпизоды идеальны для такой боевой лошади, как она. Это как если бы у каждого болвана в Америке был собственный канал с шоу уродов. Торопитесь увидеть Возвращение Ледникового периода! Торопитесь увидеть Воскрешение Леди в туфлях на завязках! Узрите Воскресших Мертвецов! Она будет играть хозяйку борделя в «Улице Чиммарон» и стареющую актрису в «Петтикоут Лэйн», она сыграет матриархессу первопоселенцев в «Большой долине» и мать похищенного ребенка в «Преступном отряде». Тысяча долларов в день, поначалу, пока не притупится ощущение новизны. Мы будем устраивать ей по пять-шесть выступлений в день, пока не заработает сарафанное радио. И тогда мы заключим договоры с телевидением на тему повторов ее прежних работ. Да здесь просто гора из деньжат!
Маска идиота медленно сменялась физиономией Гекльберри Финна.
– Ну скажи что-нибудь, Фред! Что ты об этом думаешь?
Гек Финн исчез, и теперь перед Спенсером Лихтманом был Капитан Америка, с его красно-бело-синим щитом, с крыльями на капюшоне – стальной взгляд и выдвинутый вперед подбородок, классический защитник вдов и сирот. И мягким, фланелевым голосом Капитан Америка произнес:
– Ты получаешь пять процентов комиссии, и я устрою так, что она будет сотрудничать с вами.
– Десять, Фред. Это же стандарт, ты знаешь. Мы не можем…
– Пять. – С Капитаном Америкой не забалуешь.
– Восемь. Может быть, я смогу уговорить наших на восемь. Морри и Лью…
Капитан Америка поправил щит и подтянул перчатки.
– Ладно, буду снисходителен. Шесть.
Лихтман поднялся, направился к двери и развернулся, впившись взглядом в Капитана Америку.
– Она нуждается в представительстве, Хэнди. Причем серьезном. Ты знаешь это. Я знаю это. Назови хотя бы три ситуации, когда агент брал меньше десяти? Мы работаем и за двенадцать, а то и тринадцать. Это рисковая игра. Она может выстрелить, а может, и нет. Мы готовы рискнуть. А ты портишь все и для нас, и для себя. Я приехал к тебе, потому что знаю: ты можешь уладить это дело. Но мы еще не говорили о твоем проценте.
Капитан Америка заиграл желваками. Сама мысль о том, что его можно купить, была омерзительной. В патриотическом угаре он шумно выдохнул и ответил Спенсеру Лихтману тоном, которого тот заслуживал:
– Никаких откатов для меня, Спенсер. Шесть, и точка.
На лице Лихтмана отразилось удивление. Но он молниеносно врубился и принялся со свойственным ему цинизмом взвешивать мой ответ. Он был уверен, что для меня здесь есть какой-то навар. Какой-то хитрый навар, и никак иначе. А поскольку он никак не мог понять, в чем этот навар заключался, Спенс решил, что игра гораздо хитрее, чем казалось поначалу. На таком уровне он мог со мной говорить. Нет, не с Капитаном Америкой, о нет! Лихтман был не в состоянии представить альтруистический поступок, для старины Спенса это было непредставимо. Где-то здесь скрывается хитрый ход, просто он не знал, где и какой. Но решив, что разговор идет между двумя мошенниками, он пришел в восторг от будущей сделки.
– Семь.
– Окей. Мне надо было настаивать на восьми.
– Значит, сделка не состоялась бы.
– И ты уверен, что она подпишется?
– А ты уверен, что будешь пахать на нее как вол, отгонять от нее пиявок, предоставлять ей честные финансовые отчеты, а не выжимать ее как лимон, стремясь заработать деньгу на раз-два-три?
– Ты же знаешь, что я…
– Ты же знаешь, что яааа, о, бейби! Я с тебя глаз не спущу, и Артур Круз тоже. И если ты надуешь ее, попробуешь ее прокатить и выбросить, мы с Артуром серьезно поговорим кое с кем из ваших клиентов, которые сейчас на договоре у Артура – такими, как Стив, Ракель и Джули – и лучше бы тебе об этом помнить.
– Но в чем твой интерес, Хэнди?
– У меня есть концессия на моющее средство.
– А я-то думал, что еду к тебе, чтобы тебя развести.
– Есть только одна причина, по которой у тебя будет контракт, Спенсер. Ей нужен агент. Твоя честность на уровне всех остальных, за вычетом Хэла и Билли, и я думаю, что ты думаешь, что ее можно раскрутить.
– Да.
– Я так и думал.
– Я назначу встречу с Морри и Лью. В начале следующей недели.
– Прекрасно. У нее очень плотный график. Уже послезавтра начинаются репетиции новой сцены.
Спенсер Лихтман поправил галстук, разгладил волосы и одернул полы пиджака. Потом протянул руку.
– С тобой приятно иметь дело, Фред.
Я пожал ему руку.
– Все классно, Спенсер.
Он ухмыльнулся, словно намекая на то, что у меня не работа, а курорт. И – я не вру – он мне подмигнул.
С заговорщицким видом.
Когда он убрался, я позвонил Артуру и рассказал, что я сделал, как и почему. Он выразил свое одобрение и сказал, что ему нужно поработать в офисе. Я потянулся, чтобы положить трубку на рычажки, но услышал, как он зовет меня. Я поднес трубку к уху и сказал:
– Что-то еще, Артур?
Пауза. Потом он негромко произнес:
– Ты славный парень, Фред.
Я что-то пробормотал и повесил трубку.
И сидел неподвижно минут двадцать, ведя немые дебаты с Геком Финном, Придурком и Капитаном Америкой. Они тоже считали меня славным парнем. А я умолял их рассказать мне, где и в чем тут мог быть скрытый интерес, потому что я чувствовал себя тошнотворно-сиропным идеалистом.
Вы никогда не пробовали надеть водолазку так, чтобы не повредить нимб над головой?
7
Валери Лоун сказали лишь то, что за ней заедут в шесть
